Праздник саранчи - Алексей Саморядов

Махотина нашли за ящиками, под одеялом, подняли его молча…

Собрались у люка, не решаясь выйти.

— Господи, это Африка! — прошептал Махотин испуганно. — Военная база…

— Идти по одному к забору, не дожидаясь, к лесу. Если что, прорвемся с боем! — приказал Сафронов. Вдруг он заметил на Потемкине армейские штаны. Потемкин, поняв его взгляд, быстро скинул с себя всю меховую одежду и по пояс голый, в армейских штанах, вышел первый.

Он огляделся, прошел вдоль самолета. Из-за крыла вынырнул джип с солдатами. Крикнув что-то, они махнули Потемкину. Якут, опустив винтовку, тоже махнул им, и, не спеша, пошел с забору.

Спадом, из самолета, обнимая мешок, показался Махотин…

Добежав до леса, задыхаясь, бросая вещи, первым делом встав к деревьям, расстегивая штаны, стали мочиться…

— Боже мой, ну и жара! — Махотин с удивлением разглядывал тропические листья на дереве! — Если это Африка, тогда нам хана…

— Все! — приказал Сафронов. — Уходим еще столько же!

Погони не было, но они, сняв меховые одежды, утирая гот, бежали дальше…

Они стояли на вершине холма, опираясь на оружие. Внизу, вдали, лежал огромный город. Желтый туман висел над ним, а еще дальше, справа, открывался океан…

— И ни черта не понятно, — глядя в бинокль, сказал Сафронов. — Пальмы вижу…

Они стояли и глядели с тревогой и надеждой.

— Похмелиться надо, — сказал Махотин, — тогда и понятно будет.

Сафронов спрятал бинокль:

— Разойдемся по одному, глянем, что за дичь здесь. Вон там, на ручье — привал. — И он первый стал спускаться в долину…

Потемкин, держа винтовку в руке, бесшумно скользил сквозь густые заросли. Вдруг он замер и отступил испуганно. Перед ним во влажной траве сидела огромная зеленая жаба. В ужасе, прикрываясь винтовкой, обошел ее боком, поспешил прочь…

Николай, по пояс в воде, бродил по ручью в камышах, ощупывая берег под водой. Вот он засунул руку глубже и вытащил из воды зеленого рака. Отцепил его от пальца, держа за спинку. Стал шарить дальше. Поймав еще одного, разгибаясь, увидел над собой девушку.

— Привет, что ты там делаешь? — она стояла на берегу, стройная, высокая, смотрела на него внимательно и серьезно.

Он оглянулся растерянно. Худой, в длинных мокрых трусах, с раками в руках.

— Иди сюда, покажи, что это?

Он понял. Выбравшись на берег, протянул ей раков. Она не взяла, отступив. Улыбнулась, спрятав руки за спину.

Он положил раков на траву.

— Ты не боишься их ловить? — склонившись, она палочкой сгоняла раков в кучу, не давая им разбегаться. — Что ты молчишь все время?

Он, склонившись, сидел рядом. Ее волосы касались его мокрого плеча. Она глянула на его напряженное лицо, засмеялась.

Тогда он сходил и принес из кустов рубашку, завязанную мешком. Развязав, показал ей шевелящуюся гору пойманных раков.

— Что ты будешь с ними делать? — она трогала их палочкой.

Это он понял:

— Есть…

— Как тебя зовут? — она внимательно смотрела на него.

— Николай.

— Никола… — повторила она. — Ник. А я Нэнси…

Где-то совсем рядом мужской голос окликнул ее, но она не обернулась, продолжая смотреть на раков.

— Возьми! — Николай подвинул ей рубаху с раками.

Она покачала головой и встала, показав пальцем:

— Только одного.

Николай выбрал ей рака. Она взяла его осторожно, за спину. Спросила:

— Где ты живешь?

Он, не зная, как ответить, махнул в сторону холмов:

— Север… А ты?

Тут из кустов вышел парень, окликнул Нэнси. Увидев Николая, кивнул ему, Нэнси подошла к парню и прижала рака к его животу, он отшатнулся. Нэнси обернулась к Николаю, сказала, притворяясь, страшным голосом:

— Пока, Ник!

— Нет, Нэнси!

Они с парнем пошли по тропинке. Он запихал рубашку с раками в кусты, и, пригибаясь, побежал следом…

На поляне стояло две машины, парни и девушки. Когда на поляну вышли Нэнси и парень, все тут же стали рассаживаться по машинам.

Машины развернулись и поехали. Николай, как был, в трусах, пригибаясь, быстро побежал параллельно им в кустах.

Машины вышли на шоссе и ушли в сторону города. Николай выбежал на дорогу, вскочив на камень, смотрел вслед…

Раки лежали в котле, сварившиеся, красные. Потемкин выкладывал их на брезент. Махотин чистил какую-то траву. Сафронов разлил по кружкам остатки из канистры. Николай сидел, глядя в ручей.

— Что, Колька, — окликнул его Махотин. — Небось не поведешь больше караван?

— С вами алкоголиком станешь! — Николай неохотно подсел.

Все взяли кружки. Вдруг из-за холма, прямо на них, вылетел вертолет.

В секунду все вскочили, похватав оружие, заняли позиции в кустах. Но вертолет, описав дугу, ушел дальше в долину.

— Кто же это дрянь такую летучую придумал! — Сафронов зло опустил карабин. — Нет от нее покоя ни на Севере, ни на Юге!

— Однако здесь они помельче, — заметил якут. — Здесь ее из винтовки полегче будет взять…

Ожидая, когда стемнеет, привели себя в порядок. Постирались, почистили брюки и обувь.

Сафронов, в вычищенных сапогах, сидел, курил, чистил наган и карабин. Махотин, вырезав из унт что-то вроде ботинок, вшивал в них шнурки. Николай причесывался у ручья.

Потемкин, вычистив шубу, оглядел ее:

— Хорошая шуба. За такую шубу половину Польши обменять можно… — он, свернув ее, убрал в мешок.

Лишние вещи спрятали в нору. Все было готово, быстро темнело.

— Ну что? — Сафронов завернул карабин в брезент, сплюнул. — Придем, посмотрим, какие такие пальмы!

Вышли на пустынное шоссе в сумерках. Впереди шел Сафронов с длинным брезентовым свертком, за ним якут с мешком и Махотин.

Николай, проходя мимо камня, на котором он недавно стоял, улыбнулся с надеждой…

Город светил всеми своими огнями. Высоко в небе горели рекламы. Они, прячась в тени, стояли, задрав головы, пораженные… Потемкин опустил мешок, а Сафронов крепче прижимал к себе винтовку.

Машины, вылетая из улиц, бесшумно неслись по проспекту. Они глядели на этот сверкающий поток из темноты. Скользнув тенью, пересекли стоянку, и Махотин тайком потрогал одну из машин пальцем…

Люди, нарядные, чистые и красивые, шли мимо. Николай прогуливался по тротуару, вглядываясь в лица всех девушек. Остальные следили за ним настороженно из кустов маленького сквера… Вдруг Николай замер от удивления. Мимо него прошел негр. Он пошел за ним и, не удержавшись, потрогал его черное плечо…

Шли в толпе, держась еще настороженно, но их никто не хватал, и никто на них не смотрел… Они стояли у гигантской витрины, а за витриной, как улей, шумел огромный магазин. Потемкин вдруг шагнул, увидев что-то, к дверям, двери разлетелись перед ним автоматически, и якут от неожиданности отскочил…

Они стояли ка огромном мосту. По мосту и под ним, внизу, неслись живые реки машин. Слева поднимались небоскребы.

— Боже мой! — сказал Махотин. — Мне бы галстук какой-нибудь! Да денег рублей сто, да жизнь всю сначала! За что же это им все? Чем они лучше нас? Куда Бог смотрит?

— Давай, Коля! — Сафронов вздохнул. — Русские князья тоже фамильные вещи закладывали…

Они настороженно глядели через витрину, в маленький магазин, где перед прилавком ждал Николай, а за прилавком стоял маленький усатый итальянец, с прилизанными волосами и гладил, тряс, щупал дорогую митрофановскую шубу — приз, взятый Потемкиным на императорских стрельбах…

Эскалатор вывозил людей из-под огромной стены универмага. Мужчина в очках. Женщина с девочкой. Показались ноги в джинсах и кроссовках, и выехал Николай. За ним Сафронов в широких модных брюках и рубашке, Махотин в костюме и галстуке, и последним огромный якут в белых шортах с банкой пепси-колы в руке.

За углом оглядели друг друга настороженно. Махотин поправил галстук. Николай улыбнулся. Сафронов растянул руками широченные штаны, оглядев себя, рассмеялся.

— Ах ты, черт такой! Только пуделя на веревочке не хватает!

Шли по улице четверо мужчин с загоревшими до черноты лицами. Ели все мороженое в вафельных стаканчиках. Держались еще настороженно. Две девушки обогнали их, обернувшись, засмеялись. Якут засунул руки в карманы, а Сафронов вдруг помахал им…

На перекрестке стоял огромный полицейский. За его спиной в толпе, ожидающей перехода, стоял Махотин, с уважением поглядывая снизу на его фуражку и на кольт на поясе.

Маленький мальчик с интересом потрогал брезентовый сверток, Сафронов, улыбнувшись, осторожно отодвинул от него винтовку…

Негр, шедший навстречу, остановился, спросил вдруг что-то Махотина, оказавшегося с краю.

— Что ему? — важно спросил Махотин.

— По-моему, он просит деньги, — сказал Николай.