Праздник саранчи - Алексей Саморядов

Ледяное поле упиралось в огромную отвесную стену.

Они стоял у ее подножия, трогали гранит, оглядывались удивленно. Отвесные скалы уходили куда-то вверх, и вправо, сколько хватало видимости, тянулась стена.

— А может, это не Чукотка, а остров какой? — предположил робко Махотин.

Двинулись вдоль стены. Впереди осторожно пробовал лед Потемкин. Вскоре стена расступилась, открывая узкий глубокий каньон. Настороженно Оглядывая скалы, вошли в каньон…

Местность была ровная, шли среди чахлых карликовых сосен. Впереди виднелся трапециевидный холм.

— Нет, Чукотка! — обрадовался холму Потемкин. — Я здесь был. За горой стойбище будет. За стойбищами два дня — город Иультин.

— Большое стойбище? — оживился Махотин.

— Большое. Баня есть, магазин, кино есть. У меня кум там, Мишка Аллах-Юнь.

— Китаец, что ли? — спросил Сафронов.

— Зачем китаец, зоотехник, оленей лечит, собак лечит. В Москве учился. Долго, чуть не умер!

Все засмеялись, прибавляя шагу, и вдруг встали, умолкнув разом. Впереди лежала широкая черная полоса.

Махотин первый вышел на чистый, почти сухой асфальт. Прошелся недоверчиво, цокая подковами сапог, притопнул осторожно:

— Ерунда какая-то…

Дорога лежала ровная, как струна, от горизонта и до горизонта Простая в общем-то дорога, но только идеально гладкая.

— Аллах-Юнь, говоришь? — Сафронов глянул на якута. Потемкин, встав на колени, гладил дорогу руками.

— Ерунда! — повторил Махотин. — Таких дорог и не бывает! — он достал топор и стал рубить край дороги.

— Чего ты рубишь там? — спросил Сафронов.

— Асфальт, а вроде и не асфальт.

— Может, это недавно построили? — спросил Николай неуверенно.

Ему не ответили. Стало тихо и неуютно им на этой пустынной дороге.

Где-то далеко вдруг заревело. Тяжелый низкий звук приближался. Не сговариваясь, все побежали с дороги. Отогнав нарты, упали в снег, щелкая затворами.

Что-то огромное и сверкающее неслось к ним через тундру. Собаки заскулили жалобно, дергая тощие нарты. Люди глядели изумленно…

То была машина, каких они никогда не видели. Огромный, тупоносый, серебряный грузовик с серебряным радиатором и серебряным фургоном, как в сказке, пронесся мимо них и, дав гудок, стал уменьшаться к горизонту…

— Это правительственный грузовик, — зашептал Махотин. — Ей-богу, тут где-нибудь космодром, наверное.

— Хватит врать, — остановил его Сафронов. — Какой космодром!

Они поднимались, отряхиваясь.

— А может, здесь база секретная? — предположил Николай.

— Пойдем следом, — сказал Сафронов, — а там разберемся, что там за база, или какой такой Аллах-Юнь.

Они лежали на холме, в снегу, передавая друг другу бинокль. Позади них кончался густой ельник, а перед ними, внизу, у дороги, стоял ресторан. Рядом десятка полтора машин, дальше — освещенный электричеством, чистый аккуратный поселок. На крыше ресторана развевался звездно-полосатый флаг.

— Вот это вляпались мы! — прошептал Сафронов. — Вот это беда так беда!

Николай жадно вглядывался в освещенные окна. Махотин в бинокль осматривал поселок:

— А может, это база какая, специальная, как будто Америка, чтобы наши тренировались? — он вдруг замер.

За одним из столиков в ресторане мужчина свирепо жевал бифштекс.

— Тренируется… — Махотин, не отрываясь от бинокля, проглотил слюну.

Якут, лежа на боку, вытянув руки, глядел на холмы за поселком:

— Хатырка—хатырка… Меня повесить… моя вина…

С трассы свернула красная машина. Две белокурые девушки, в Джинсах, свитерах, смеясь перебежали в ресторан.

Николай вдруг поднялся радостно:

— Нет, мужики, это не база. Это Америка, настоящая Америка! — и он шагнул вниз.

— Куда? Ложись! — Сафронов поймал его и окунул в снег.

Из ресторана донеслась музыка.

— Тогда хана, — Махотин съежился, обняв винтовку. — Убьют нас.

В ельнике, на все лады, позади них, завыли собаки…

Собак распрягли, и они, не останавливаясь, не оборачиваясь на хозяев, понеслись в сторону поселка.

— Вот и все! — сурово заключил Сафронов. — Экспедицию считаю завершенной. Всем благодарность, можно разойтись по домам!

Они сидели вокруг оставшихся обрывков и пустых мешков. Николай тронул последнюю канистру, в ней глухо плеснуло. Он оглядел всех.

— Что ж, вешаться теперь? А может, напоследок поедим по-человечески. Хоть раз в жизни в американском ресторане посидим?

— Ты что ж, язык знаешь? — Сафронов внимательно смотрел на Николая.

— Немного, — смутился парень. — В школе учил…

— Убьют! — Махотин вздохнул. — Интересно, как они шпионов советских, расстреливают или вешают?

— На охоту идти надо, — сказал Потемкин твердо. — Лося искать. Сначала меня повесить, моя вина. Потом лося искать.

Сафронов все смотрел на Николая, лицо его просветлело.

— Успеем на охоту, а ну, Филипп Ильич, давай сюда перстень… Митрофановский…

Николай пошел вниз, прямо к ресторану. Оглянулся на ходу. Три винтовки смотрели из ельника.

— Если что, сигай в окно! — крикнул ему тихо Сафронов. — Мы их, в три ствола, положим, со всей ихней музыкой…

Николай вышел на асфальт, притопнул, сняв шапку, поправил волосы и зашел в ресторан.

Винтовки из ельника смотрели в хорошо освещенные окна. Потемкин переводил мушку с одного человека на другого. Сафронов поймал на мушку улыбающегося бармена. Махотин выбрал мужчину, сидевшего рядом с Девушкой и жевавшего мясо. Он стал целиться ему прямо в лоб. Мужчина вдруг замер, и перестав жевать, стал оглядываться.

В ресторане было шумно и людно. Играла музыка. Люди улыбались Николаю. Он, протискиваясь осторожно среди них, улыбался им в ответ, держа в руках шапку, прижимая ее к животу.

Пройдя в угол, он незаметно вынул из шапки наган и сунул его в карман. Его никто не хватал, не спрашивал. Николай вытер лот со лба.

Оглядевшись, он подошел к стойке бара, встал с края. Бармен, тот, которого держал на мушке Сафронов, заметил его, тут же, улыбнувшись, спросил что-то.

Николай не понял, но тоже широко улыбнулся, не вынимая правую руку из кармана. Бармен снова спросил что-то, пожав плечами, отошел.

Николай, продолжая улыбаться, огляделся, потом незаметно поманил бармена рукой и протянул ему несколько червонцев:

— Еда. Есть! — он тщательно выговорил по-английски.

— Вы турист? — бармен с любопытством рассматривал деньги парня.

— Что? Да, турист, — Николай продолжал улыбаться.

— Я сожалею, — бармен покачал головой, отошел.

Николай убрал деньги, огляделся, улыбаясь. Снова поманил бармена. Тот снова вернулся. Николай протянул ему золотую митрофановскую печатку:

— Деньги… у друзей, — он с трудом подобрал английские слова. — Купи это…

Бармен внимательно оглядел перстень:

— Это хорошая вещь, — он протянул ее обратно. — Сожалею, но мне не нужно.

Вдруг чья-то рука взяла перстень. Николай оглянулся. Рядом с ним стоял высокий мужчина. Он надел перстень на палец, показал товарищу. Николай быстро переложил наган в шапку, взвел курок.

— Продаешь? — спросил мужчина, не замечая шапки у живота.

Николай, продолжая улыбаться, пожал плечами. Мужчина сказал что-то непонятное, потом повторил, разделяя слова:

— Сто долларов.

Николай, поняв наконец, кивнул. Мужчина, достав бумажник, выложил перед Николаем зеленые деньги:

— Ты финн или швед?

— Да, — Николай облегченно опустил шапку. — Финн, северный финн…

Сафронов, Потемкин и Махотин все держали ресторан под прицелом. Махотин вдруг схватил бинокль.

— Выпил! — сказал он удивленно. — Закусил! — он аж встал. — И закурил!

— Черт знает что! — ответил Сафронов, оторвавшись от винтовки.

Теперь Николай шел спокойно, с удовольствием затягиваясь сигаретой. За ним двигался с окаменевшим лицом Потемкин. В руках якут нес кожаный мешок.

— Ты улыбайся, улыбайся людям! — наставлял его Николай. — Радостней! Покажи, что ты приличный человек.

Он вдруг заметил, что люди стали странно принюхиваться, косясь на якута и его мешок. Он поспешил увести его в дальний угол…

Сафронов в одной руке держал канистру, в другой — длинный брезентовый сверток. В спину ему уткнулся Махотин с таким же брезентовым свертком.

Они попали в магазин, смежный с рестораном, и теперь отчаянно оглядывались, не зная что делать. Продавщица и несколько покупателей с удивлением смотрели на них.

Сафронов улыбнулся им безрадостно и сделал еще один круг вокруг прилавка. Снова встал. Махотин, держа на руках свой сверток, наступил ему на ноги.

— Ресторан, фройлен, — вдруг сказал Махотин продавщице.

Та, поняв, указала рукой. Они пошли узким проходом. Из-за поворота им навстречу выскочил человек, налетев на Махотина.