Реликтовая популяция. Книга 1 - Виктор Васильевич Ананишнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Откуда ты, Сестерций, – спросил торна Свим, готовясь к трудному разговору.
– Я мог бы не отвечать незнакомцам, случайно встретившимся среди Диких Земель, – напыщенно проговорил торн и оглядел Свима и его спутников с ног до головы, словно царственная персона с высоты своего государева седалища обратила внимание на нечто, удивительно мелкое и незначащее. – Однако, учитывая случившееся здесь некоторое время тому назад дело, всё-таки скажу! Я торн, по имени Сестерций. Вы его уже знаете. Выведен за двадцать лет до нашей сегодняшней встречи и представляю тридцать шестой клон великого Огария!
Свим терпеливо выдержал тираду торна. С представителями третьей разумной ветви он имел опыт общения, потому и терпел длинные разглагольствования Сестерция. При первом знакомстве с регламентированными торнами в начале разговора не следовало мешать и сбивать поток их слов, а значит, и мыслей. Когда они слегка выговорятся и смятение от новизны облика незнакомого до того им собеседника сменяется полным осмыслением сути беседы, появляется возможность вести диалог более короткими фразами и с меньшими, если можно так сказать, тактом и учтивостью. Лишённые постигать намёки, иносказания и двусмысленности, они неплохо улавливали некоторые грубые формы обращения к ним. Таким способом удавалось сбить с них спесь, которая проявлялась при знакомстве, и заставить говорить по существу вопроса, а не произносить скучные монологи ни о чём, кроме как только о себе, при том в превосходной степени.
– Чем прославился Огарий?
– О! Великий Огарий прославил наш славный и знаменитый клан и всю округу, и всех торнов! Огарий – великий освоитель Сампатании!
– Ага! – озадачился Свим.
Похоже было, что Сестерций оказался пришельцем из какой-то другой бандеки. А там, откуда он сюда заявился, этикет ведения разговора может быть совершенно другим, чем в Сампатании.
Свим даже, было, задумался, что делать, но время подпирало, наступала ночь. Кроме того, Сестерций, пожалуй, не сегодня объявился в Диких Землях при банде Хлена, коль твердит о каком-то нарушении закона. А раз так, то имел возможность привыкнуть к общению в этой стране.
Поэтому Свим решил в дальнейшем с торном не церемониться. Он задал ему ещё один вежливый вопрос, готовясь тем временем высказать торну всё, что он о нём думает по-настоящему, дабы отбить его гордыню на второй план.
– Откуда Огарий, – спросил он, – начал освоение Сампатании? Скажи покороче.
– О! Великий Огарий! – торжественно начал Сестерций и вздёрнул вверх голову (Свим даже простонал от новой порции возвеличивания мифического Огария). – Великий Огарий начал освоение Сампатании из мест, где воды чисты как горный хрусталь, деревья могучи как столбы крепости Картпа, а небо прозрачно…
– Слушай, ты, потомок Великого Огария! Ты можешь ответить проще?
Торн вздернул голову ещё выше. Постоял несколько мгновений в надменной и неприступной для простых смертных, к какому бы классу разумных они не относились, позе, потом неожиданно словно обмяк, слегка наклонился к Свиму и с чисто человеческой интонацией и простотой в голосе спросил:
– Ты, дурб, хочешь знать, откуда я пришёл?
– Конечно, дубина ты искусственная! – Свима взорвало. За плечами был тяжёлый день с переходом более чем в два десятка свиджей, безумная схватка с бандой Хлена, а этот умник из инкубатора от непомерной гордости тут перед ним лопается. – Стоишь тут, независимость изображаешь! Огария своего зачем-то приплёл! Приковылял в нашу бандеку и считаешь это чуть ли не наследственным подвигом. Так что ли? Тебя бандиты за это хотели убить? Ты, поди, Хлену надоел хуже хатаварки?
– Только не за это, – быстро отреагировал Сестерций и приложил руку к груди, как это иногда делают люди, если хотят войти в доверие или подчеркнуть правдивость сказанных слов.
У людей такое движение связано с нахождением в этой области груди сердца, какового у биороботов, по сути, не было, но общение с древней разумной ветвью на планете служило для молодых рас примером многих норм поведения, в том числе и внешние проявления, наподобие сакральных жестов.
– А за что?
– О! – Торн опять гордо вскинул голову. – Я знаю закон!
– Что ты несёшь. Подумай сам, какой закон может быть у Хлена в банде?
– Как какой? Великий закон! Закон вольных разумных?
– Ну да. Так ты себя, Сестерций, относишь, значит, к разумным и вольным?
– А как же! – Сестерция сарказм Свима смутить не мог. – Мы, настоящие торны, относимся к самой разумной части существ на Земле. А наши вольности проистекают…
– Заткнись! – рявкнул Свим. – Биороботы не существа!
Торн захлопнул рот, но гордо повёл головой из стороны в сторону, будто дикая птица на вершине скалы при разглядывании добычи.
– Вот так, – поощрил его Свим и продолжил попытку узнать у него что-нибудь иным способом. – Хорошо! Закон ты знаешь. Но напали на тебя одного они все вместе, а это не по закону, как я думаю?
– Конечно, не по закону, – уверенно подтвердил торн.
– Они, значат, надушили закон?
Сестерций задумался, поправил чалму и переступил с ноги на ногу. До этого он стоял совершенно неподвижно, и все внешние его проявления выражались вскидыванием или опусканием головы.
Внешние проявления эмоций у биороботов выполняли несколько иные функции, чем у человека. Кроме защиты от стрессовых ситуаций, хотя стресс для искусственных существ тоже имел свои особенности и специфику, эмоции торнов могли отражать ориентацию в пространстве, мониторинг внутренних органов и другие не менее важные для их существования операции.
– Так нарушали или нет? – стоял на своём Свим.
Он вошёл в азарт и, походя, отмахнулся от К”ньеца, напомнившего о необходимости подыскать место для ночлега, так как солнце уже давно коснулось горизонта, и ещё две праузы – и наступит темнота, а здесь оставаться небезопасно.
– Успеется!
Торн тоже не обратил внимания на мяуканье хопса.
– Оно как посмотреть, – важно сказал он. – Закон вольных не писан. На то они и вольные. Закон не писан, но строг. Однако если рассматривать его отдельные положения, то я со всей серьезностью должен… Нет, я настаиваю на этом, ответить…
Свим слушал, не сводя с лица торна взгляда, прожигающего того насквозь, но тори, занятый собой, не замечал вокруг ни чего. Человек не выдержал-таки.
– Я вот как стукну тебя по твоему дурацкому компу, то останется не твоя точка зрения на закон вольных, а мокрое место!
– Это не правильно, – возразил биоробот.
– Нет, правильно. Я же у тебя спрашивал что? А ты?.. Ответь мне лишь одно. Нарушили они закон, напав на
