Волосы Вероники - Вильям Козлов

— Будут жить у меня, — сказал я.

— Бедные дети, — вздохнула Полина. — Какой страшный для них удар!

И надолго замолчала, впрочем я тоже помалкивал. Когда я собрался уходить, Полина торопливо, но решительно проговорила:

— Вот что, Георгий, привози девочек прямо ко мне. Ну где тебе, мужчине, справиться с такой оравой? У те бя, слава богу, своя дочь…

— Вот еще! — возразил я. — Ты в коммуналке, а у меня все-таки отдельная квартира. Пусть у меня живут, хоть сто лет! Варька будет только рада.

— Как знаешь, — сказала Полина.

Ночной Ленинград был тих и спокоен. В окнах домов редко где горел свет. У Петропавловской крепости в большой полынье дремали дикие утки, я их хорошо различал с Кировского моста. Последние годы все больше уток зимуют на Неве, сообразили, что в большом городе им не грозит опасность. Люди подкармливают их.

А хорошо ли это? Привыкнут утки к человеку, станут доверять, а люди — разные. Прилетят утки в родные края на озеро гнездиться да птенцов выводить, а в них там станут охотники палить из ружей. Я сам в Кукине не раз слышал на закате, как стреляли в уток на озере Вельё.

После работы мы встретились с Олей Журавлевой у входа в метро «Площадь Ленина». Она попросила меня по телефону в семь вечера приехать на Финляндский вокзал. Зачем, объяснять не стала. Голос, как всегда, спокойный. Попросила не опаздывать, потому что у нее еще дела дома.

В городе стояла оттепель, с крыш весело капало, как весной, на проезжей части разлились лужи, снега нигде не видно, даже на крышах. Такая погода радует в марте, начале апреля, а в феврале привычнее слушать голос вьюги да видеть вокруг кружащийся снег.

Оля стояла у колонны и смотрела прямо перед собой. Увидев меня, улыбнулась и помахала рукой. Я знал, что разговор предстоит не слишком приятный, надо было наконец ставить точку, после новогодней встречи с Вероникой наши отношения не могли продолжаться. Несколько раз Оля заходила к нам, но получалось все так, что поговорить нам и не пришлось. Не то чтобы Варя мешала, просто никто из нас, по-видимому, не хотел начинать этот тяжелый разговор…

Я думал, что точку придется ставить мне, но ее поставила сама Оля Журавлева. Причем, я видел, что она чувствует себя виноватой и старается как-то утешить меня. Короче говоря, без долгих подходов Оля, покраснев, заявила, что выходит замуж. Они уже подали заявление в загс. Краснеть ей пришлось в эту встречу много раз.

Первый мой вопрос был: за кого?

— Ты его не знаешь, — сказала она.

— Хочешь взять меня свидетелем? — невесело пошутил я.

Еще несколько минут назад я готовился сказать Оле, что нам больше не следует встречаться, так как я полюбил другую женщину, и вот Оля сама мне сообщает, что выходит замуж. Мне вспомнились слова Цезаря, который говорил, что великие дела совершаются, а не обдумываются до бесконечности… Вместо того чтобы обрадоваться, — ведь проблема наших дальнейших отношений с Олей разрешилась сама собой, — я вдруг испытал острое чувство утраты.

— Так все быстро? — сказал я.

— Он влюбился в меня без памяти, — говорила она. — Я так не могу любить… И ты, дорогой, не можешь. Поэтому у нас с тобой ничего и не получилось.

— Наверное, мало, когда только один любит?..

— Он мне нравится, — сказала она. — Пожалуй, так же, как и ты… — она покраснела. — Но за тебя мне замуж никогда не хотелось, а за него — да!

— Я шел сюда и думал о том, как тебе сказать, что мы больше не будем встречаться, — начал я.

— Я знаю, — с улыбкой перебила она. — Ради бога, не подумай, что я выхожу замуж назло тебе. Ты мне нравился, и я с тобой встречалась, потом у тебя появилась другая… Не делай большие глаза, я знаю, но дело не в этом…

— У тебя у самой были другие… — упрекнул я.

— Мы с тобой все-таки не муж и жена…

— К счастью, — вздохнул я.

— Я знала, тебе не нравится, что я встречалась с другими… Не подумай только, что каждому отдавалась… Когда у нас все было хорошо, я была тебе верна, Шувалов!

— И тем не менее, когда я ждал тебя в Кукине…

— Кукино? — наморщила она свой чистый лоб.

— В деревне, куда ты обещала приехать, но, увы, не приехала. Ты укатила на юг… С этим самым?

— С другим, — она снова покраснела. — Он мне тоже нравился.

— Сколько же их? — вырвалось у меня.

— Я не виновата, что такой уродилась, — с обезоруживающей улыбкой произнесла Оля. — Поэтому я никогда бы и не вышла за тебя замуж… Я не хотела бы причинять тебе неприятности. Видишь ли, ты по натуре собственник.

— Он тоже баскетболист? Или бегает с клюшкой?

— Чтобы найти своего мужчину, нужно искать его среди других, — с обезоруживающей простотой ответила Оля. — Я и ищу.

— Уже нашла.

— Может, нашла, а может, и нет, — вздохнула она. — Думаешь, это так просто? — И посмотрела на меня светлыми чистыми глазами.

— Всё как по нотам! — весело рассмеялся я. — Ты выходишь замуж, я люблю Веронику…

— Ее звать Вероника?

— Как его звать, можешь мне не сообщать.

— Ты никого из моих знакомых не знаешь, — сказа ла она. — Да и никогда не хотел их знать.

— Наверное, со счету бы сбился, — язвительно заметил я.

— Хорошо, что мы расстаемся не врагами, — сказала она.

— У тебя нет врагов, — сказал я. — И не будет.

— Я думала, ты обрадуешься, — вздохнула она.

— Чему?

— Ну что все так… получилось.

— Я рад за тебя, Оля.

— А я — за тебя, граф Шувалов! — не очень-то весело улыбнулась она. — Я все-таки привыкла к тебе, граф Шувалов.

— Не называй меня так, — попросил я.

Мы помолчали. Какой-то лихач шофер грузовика на скорости проскочил совсем близко от автобусной остановки и обдал брызгами из лужи ожидающих. Плотный мужчина в синем пальто с каракулевым воротником и серой пушистой кепке выскочил на проезжую часть и погрозил вслед машине кулаком. Этого ему показалось мало, он достал из кармана блокнот и демонстративно записал номер. Я давно уже обратил внимание, что пенсионеры — а гражданин в светлой кепке был наверняка пенсионером — излишне активно вмешиваются во всякие мелкие уличные происшествия. Конечно, пенсионер пенсионеру рознь, много и спокойных безобидных старичков, смирно стоящих в очереди, но встречаются и на редкость воинственные пенсионеры. Это, как правило, еще весьма крепкие мужчины плотного сложения с коротким седым ежиком волос на голове, с розовыми лицами. Один такой крепыш на моих глазах привязался к женщине в метро, видите ли, ему показалось, что она задела его детской коляской. Пенсионер дотошно преследовал ее и даже толкнул в спину, когда она входила в вагон, потом на другой станции, где я вышел вместе с этим воякой, он прицепился к высокому парню в длинном вельветовом пальто, из-за чего начался сыр-бор, я так и не понял, но видел, как крепыш-пенсионер, следуя по пятам за парнем, сквернословил в его адрес; потом подскочил сзади и пнул ногой. Парень остановился и предупредил, что он не посмотрит, что это пожилой человек, и даст сдачи — юноша оказался интеллигентным человеком и не хотел затевать драку, но пенсионер еще несколько раз пнул его ногой сзади. Делал он это так: подбегал к парню, подпрыгивал и пинал ботинком в ноги.

Парень остановился, схватил его за отвороты пальто — оно тоже было синее, как и у этого хлопотуна, но без воротника — и, внушительно встряхнув, срывающимся голосом громко сказал: «Заберите, пожалуйста, этого престарелого хулигана, а то я его убью!»

Самое удивительное, что пенсионер был совершенно трезв.

— Я все-таки привыкла к тебе, Шувалов, — вывел меня из задумчивости голос Оли.

Могло бы и так случиться, что мы с Олей Второй поженились бы, я полгода тому назад был готов к этому, стали бы близкими людьми, может быть, на всю жизнь. И никого бы она больше не искала. Что бы она ни говорила, а обида у нее осталась. Женщины чутко реагируют на перемены, происходящие с мужчинами… Что там толковать о характере женщины, когда он, этот характер, может скоро измениться! Стоит женщине родить ребенка, и она становится совсем другой, иногда настолько меняется, что поверить трудно. И наоборот, скромница после замужества как все равно с цепи срывается!..

Могли бы мы быть с Олей близкими, но вот расстаемся. Мое будущее все еще в туманной дымке: Вероника замужем, и ее муж не хочет давать ей развода, правда, Вероника не тот человек, которого можно удержать брачным свидетельством, но захочет ли она выходить замуж за меня? Вон, Оля не захотела…

Я вдруг ощутил пустоту внутри: мне было хорошо с этой девушкой, пусть она не такая, какой бы я хотел ее видеть, но только глупец может надеяться сделать из женщины идеал для себя. Скорее женщина, даже не будучи умной, сделает из него то, что ей нужно, а не получится, возьмет и уйдет. Теперь это просто…

Каждую женщину, которая мне нравится, я считаю красавицей. Да так, наверное, у всех бывает. Но ведь женщины не все красавицы, а счастья каждая хочет. Потому жизнь и распорядилась так мудро, что и в красивых влюбляются и в дурнушек. И искренне верят, что они прекрасны. Дело в том, что почти в каждом человеке есть своя красота, обаяние, пусть не внешнее, так внутреннее, душевное. И надо уметь увидеть эту красоту. И потом внешняя красота — вещь не постоянная: через год-два семейной жизни муж уже привыкает к красоте, перестает восхищаться женой. А красивые женщины с детства привыкли к комплиментам, восхищению, поклонение мужчин становится для них просто необходимо, как воздух. А логика у женщин жестокая: «Ах, муж меня не ценит? Хорошо, другие мужчины оценят…»