Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

Потом они миновали миниатюрный ипподром с деревянными лошадками, двигавшимися своими путями по скаковому кругу. Лошадки были белые, гнедые и чубарые. Скакавшие на них жокеи горбились и опускали голову, побуждая животных нестись быстрее. Они напомнили Пьеро запряженные конями повозки, в которых воспитанники катались в детском доме под Рождество. Он сам не знал, почему здесь все напоминало ему о приюте и детстве.

Билетер вел его за собой дальше, в самый конец зала игральных автоматов. Там, у задней стены, стояли в ряд три голубых устройства, привинченные к массивному деревянному столу. На стене над ними красными буквами была выведена надпись: «Пип-шоу». На самих устройствах красными блестящими буквами было написано: «Прекрасные дамы». Снизу изящным шрифтом зрителю было обещано, что за пенни он может удовлетворить все свои заветные желания.

Денег у Пьеро было совсем немного. Естественно, он не любил их тратить. И даже с пенни ему совсем не хотелось расставаться. Но это устройство его манило и одновременно пугало. Он подсознательно чувствовал, что оно заключает в себе нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Достаточно заглянуть в дырочку, чтобы все узнать о людях, – преобразившись от того, что вы увидели по другую сторону. Это вызвало у него в памяти образ сестры Элоизы, заставлявшей его заглядывать под юбку ее монашеской сутаны.

Он сам не вполне понимал, что чувствует: ужас или вожделение. Вожделение он испытывать отвык, потому что сидел на игле. А если испытывал, то к нему примешивалась целая гамма других ощущений. Тем не менее он бросил пенни в прорезь устройства. Ему показалось, что монетка провалилась в бездонный колодец. Вернуть ее обратно было невозможно. Он слегка наклонил голову и посмотрел в окуляр оптической системы, направлявшей взгляд вниз, а не вверх.

Там на экране легко двигалась девушка в черной маске. На ней были черный корсет и черные трусики. Обута она была в кожаные ботфорты на высоком каблуке. В руке она держала длинный хлыст. Девушка спокойно и уверенно на цыпочках порхала по сцене. Казалось, она танцует на пуантах, оглядываясь по сторонам в поисках жертвы, которая явно пытается от нее улизнуть.

Он без труда мог бы ее узнать даже с завязанными глазами. В приюте они часто играли в прятки. В воспоминаниях Роза постоянно являлась ему с повязкой на глазах. Ей их специально завязывали, потому что детей, которые не могли сдержать смех, находили быстрее других.

Двигаясь в фильме на цыпочках обратно от стенного шкафа, она заметила носки мужских туфель, выглядывавшие из-под кровати.

Можно было подумать, что увиденное Пьеро расстроило. Но его охватило противоположное чувство. Он не судил Розу за произошедшее. Он тоже бывал близок с женщинами, которых не любил. На экране Роза хранила молчание. Она казалась ему феей, пойманной в бутылку. Еще никогда в жизни ему так сильно ни с кем не хотелось близости.

Ведь это значило, что она не замужем. Это было вранье. Элоиза ему соврала. Роза наверняка свободна. Это же очевидно! И Поппи тоже ошиблась. Не была Роза любовницей гангстера. Она могла делать все, что ей заблагорассудится. Она не принадлежала ни одному мужчине. Он мог ее найти. Роза подняла край покрывала кровати и заглянула под нее.

– Ну, давай, поймай меня! Лови! – услышал Пьеро собственные слова. Экран вдруг почернел, как будто обрушилось лезвие гильотины.

Пьеро решил покончить с наркотиками. Впервые с тех пор, как он стал зависим, у него появилась причина завязать. Ему хотелось, чтобы, когда он найдет свою Розу, у него была потрясающая эрекция.

Всю ночь с него лил пот. Он потянулся за чашкой с чаем. Чашка в руке дрожала и плясала, как утлый челн на могучих волнах бушующего моря. Все, к чему бы он ни прикасался, казалось, било током. Как будто его палец был источником молний. Он взял куртку, ее трясло так, как дергается повешенный, пытаясь остаться в живых.

Ему одновременно было слишком холодно и слишком жарко. Он толком не мог понять, было это страданием или нет. Что бы он ни делал, тело его не знало покоя. Когда он сидел, ему хотелось встать, когда он вставал, ему хотелось лечь. Сидя на стуле, он постоянно скрещивал и распрямлял ноги. По всему его телу ползали какие-то жуки. В карманах поселились муравьи, они карабкались вверх по рукавам. Они уже всю шею ему облепили, утопая в каплях пота.

Его вырвало в ведро. Из него исторглось лишь немного желчи и больше ничего. Но он знал, что изгнал таившегося в его теле демона. Каким же этот демон был заурядным, думал Пьеро, сливая его в унитаз и ополаскивая ведро. Задним числом наши муки всегда представляются нам не такими тяжкими и значимыми, как были на деле, причем чем больше времени проходит, тем они кажутся слабее и незначительнее.

Он представлял себе, какая мощная у него будет эрекция, когда все испытания останутся позади. Он рисовал в воображении выражение лица Розы, когда он войдет в ее тело так, как никогда раньше в нее не входил ни один мужчина. Но больше всего ему хотелось сделать то, чего прежде ему никогда не доводилось делать.

Пьеро хотел близости с женщиной, которую любил.

35. Роза это роза это роза это роза

Как-то вечером, после долгого дня съемок Роза с другими девушками пошла слегка промочить горло. Они сели в ряд на высокие табуреты за стойкой бара.

– Разве не очевидно, что погоня за счастьем всегда делает человека жалким? – слегка заплетающимся языком проговорила Роза после двух кружек пива. – Вам не кажется, что, если мы сошли с пути, чтобы найти то, от чего мы становимся жалкими, в конце концов это нас вполне устроит?

– Ой, Роза, не морочь нам голову своими заумными идеями, – сказала по-французски девушка по имени Жоржетта. – Как только ты начинаешь пить и думать одновременно, тебя обязательно заносит, и ты слетаешь с катушек.

– Не переживай, моя милая. Все вы за меня беспокоитесь, когда на меня такая тоска находит, что я вам порчу весь вечер, – но вы не берите в голову! Сегодня у меня прекрасное настроение.

К Розе подошел мужчина и пригласил на танец, но она ему отказала. Ей не нравилось следовать проторенными тропами, которыми привыкли ходить другие. Она взяла цветок из вазы на стойке бара, заложила его себе за ухо и встала.

– Девочки, вы когда-нибудь встречали