Загадочная хозяйка Ноттингема - Инна Дворцова

на меня, но, к счастью, быстро сориентировалась и правильно оценила обстановку.

Она слетела со ступеней настолько быстро, насколько ей позволило длинное платье. Кинулась ко мне и стала стучать ладонью по спине. Откуда в такой хрупкой девушке столько силы.

— Дайте ей воды, — кричала Сесиль, не забывая молотить по моей спине ладошкой.

Меня обдало ароматом её духов и горло свело новым спазмом. Раздражающий запах проникал в ноздри, и в довершение ко всем моим проблемам, начала раскалывать голова.

Господи, когда же уже закончится этот проклятый день!

Манипуляции Сесиль приводят к тому, что дышать становится легче. И если бы не раздражающий запах, который продолжал раздражать воспалённое горло.

Но, всё же кашель уже не так саднил горло. К счастью, мне почти удалось избавиться от удушья. Ещё немного и я могла бы вполне встретиться с ангелами на небесах.

— Спасибо, — прохрипела я и по глоточку стала пить воду. Держать кружку было тяжело. Каждый глоток сопровождался ещё одним приступом кашля.

— Я жизнь тебе спасла, — пропела довольная собой Сесиль. — А ты «спасибом» хочешь отделаться.

Вот ведьма! Что ей нужно за спасение? Я, вообще-то, далека от сантиментов. Если цена покажется слишком высокой, то я просто откажусь платить.

Спасти меня это было её добровольное решение и теперь не нужно взваливать на меня груз вины.

— Что ты хочешь? — продолжаю сипеть я.

Горло саднит от кашля так, что говорить больно. Но эта чертовка заставляет меня выдавливать из себя слова.

— Ты выйдешь замуж за шерифа, и он оставит нас в покое, — выдвинула она мне возмутительное требование.

Я даже не удостоила ответом наглую девицу. Просто покачала головой. Сколько можно выносить мне мозг своим шерифом? Я же сказала один раз, так нет, теперь каждый посчитает своим долгом, убедить меня изменить решение.

Тем более «оставит нас в покое». Кого это «нас»? ты-то как раз шерифу и не интересна.

— Почему? Я же тебя спасла, — напирала на меня Сесиль.

Как же они мне уже надоели. Подняла глаза к потолку и зацепилась взглядом за лестницу. Там за косяком скрывалась Мэрион. Вот оно, что! Они сговорились, видимо.

Девчонки не сдаются. Качество достойное восхищения. Но и я не просто так упрямлюсь.

— Я не просила, — сиплю я, поглаживая горло.

Все в комнате замерли теперь уже от моей наглости. Говорить больно, а Сесиль упорно втягивала меня в обсуждение.

Всё, я решила пойти отдохнуть. Устала до чёртиков сегодня. Был весьма беспокойный день. Для меня ещё и эмоционально тяжёлый.

— Робин, можешь оставаться со своей бандой, — не выгонять же «братцев» на ночь глядя, — но с одним условием: ваши женщины оставляют меня в покое.

Я пошла к лестнице на второй этаж. Серьёзно закралась мысль, что нужно перебраться на второй этаж, а то в собственном доме живу, как бедная родственница.

Завтра. Я подумаю обо всём завтра. А сегодня спать.

— Да, мы к тебе и не навязываемся, — вздёрнула повыше носик Сесиль, — нужна ты нам.

После её фразы мне захотелось завыть на луну. Вот чем они занимались весь день, если не считать того, что мыли мне кости.

Я смертельно устала. Нет желания даже смотреть на неё. Почему я раньше не чувствовала её раздражающий запах? Она, что специально надушилась?

— Была бы не нужна, не обхаживали бы меня тут целый день, — устало усмехаюсь я, проходя мимо.

— Ты моя должница, — стояла на своём Сесиль. А я лишь кивнула в ответ.

— Так и быть, живи и ты пока не надоешь мне. Всё, я спать. Устала до смерти.

Обернулась, как раз в тот момент, когда Робин подавал какие-то знаки Джону. Не думаю, что это что-то серьёзное. Спрошу завтра.

Что там можно выпить или съесть, чтобы так не саднило горло? Может кусочек сливочного масла? Это единственное, что меня волновало.

Баллада пятьдесят девятая о том, как я провела ночь

Добравшись до своей комнаты, я нашла в себе силы раздеться и только после этого рухнула на кровать и провалилась в беспокойный сон. Даже во сне мой мозг продолжал работать, обдумывать информацию.

Чего мне не хватает здесь? Многого, конечно, но вот душ не мешало бы придумать. С другой стороны, есть ванны из дерева. Тем более что частое мытьё вызывало подозрение у служителей церкви.

А прибавить к этому мои рыжие волосы и независимое поведение, и я стану первой ведьмой, которую сожгут на костре.

— Да не тряси ты так, — услышала я сквозь сон знакомый голос. Улыбнулась. Надо же, какой интересный сон. Самого шерифа не видела, а голос его слышала.

— Эмма, открой окно, — уже громче говорил голос сэра Гая. Я улыбнулась во сне. Какой он всё-таки настойчивый мужчина. Это черта характера мне определённо в нём нравилась.

— Просто попробуйте толкнуть его, — слышала я глухой голос, который вроде бы раздавался снизу. Я возмутилась и застонала. Разговоры прекратились.

Я спала, а мозг усиленно анализировал информацию. Ставни, я не закрыла и, кажется, сейчас какой-то наглец выламывает дорогущее слюдяное окно.

В Средневековье окна в домах были слюдяные. Они представляли собой очень интересную конструкцию - малые листы сшивались вместе, а дыры в больших листах зашивались малыми. Слюдяные листы на открытом воздухе становились мутными, но так как каждый лист состоял из большего числа листков, то ощипывание их позволяло верхние листы по нескольку раз обновлять. Такие окна пропускали не слишком много света и почти не защищали от холода.

От холода защищали ставни, оббитые мехом или сукном.

Мои ставни были с сукном, и я их благополучно забыла закрыть, чем и воспользовались воры. Воры? Сон, сразу как рукой сняло.

Но почему они тогда так странно ведут себя? Шумят, разговаривают и кажется, что ничего не боятся.

Затем окно дрогнуло и раскрылось, на пол кто-то спрыгнул. Я уже не спала и затаив дыхание ждала продолжения.

Неужели это опять выходки моих «братцев»? С появлением Робина, моя жизнь в Ноттингеме значительно усложнилась. Маленький Джон не доставлял больших хлопот. Жил и жил себе со своей Сесиль, никому не мешал.

Но, стоило появиться Робину, как события завертелись, как снежный вихрь, того и гляди похоронит меня под этой махиной.

— Эмма, ты не спишь? — Услышала я голос шерифа.

Да, что же это такое-то? Сколько можно? Всё! Зря я разрешила Робину остаться,