Холокост. Черные страницы. Дневники жертв и палачей - Нина Сигал

и очень подавлен. Он так долго заботился об этих людях! Схвачены шестеро молодых людей. Примерно в 3 часа их провели по дороге, ведущей к казармам. Гер тоже был с ними, и это было ужасное зрелище. Слава богу, я не видела этой картины! Позже у них дома был проведен обыск. Обыскали весь дом, однако я забрала продовольственные талоны, которые у них там были, так что, слава богу, в доме ничего не нашли. В коридоре во время обыска разбили все фотографии членов королевской семьи. Сначала они наступили на них, чтобы разбить стекло, а затем разорвали фотографии на части.

Вечером мы навестили Гера в казармах. Дик посетил его днем, они пообедали, а вечером они с Сини принесли ему ужин. Как информация просочилась наружу? Кто нас предал? Чего следует ожидать? Бедный мальчик! Придется ли ему отвечать за нас? Он выглядел храбрым, но немного подавленным. Для него все это – излишняя психологическая нагрузка. Ему сказали, что ему придется пойти с ними, чтобы встретиться с этим евреем, и что он вернется через неделю. Транспорт отправится завтра в 7 часов утра, и евреи будут закованы в цепи. Геру разрешили спать в комнате для гостей офицеров. Этим утром ему приказали снять очки, а затем били его по голове, а также пинали по коленям. Гер не рассказывал мне этого, я все узнала от Дика. Эти скоты позже получат по заслугам! Никто не может делать этого безнаказанно. Мы должны будем позаботиться об этом. Геру придется быть сильным в ближайшие дни, но это будет тяжелым испытанием для всех нас. Последнее, что сказал Гер перед тем, как мы ушли, было: «Мама, пожалуйста, будь осторожна».

Суббота, 3 сентября 1943 года

Гера больше нет с нами. Мы все слышали гудение поезда, но ни у кого из нас не хватило смелости подойти к нему, чтобы попрощаться. Насколько тяжелой будет эта поездка для всех них? И что всех их ждет? Этим утром Сини очень нервничала, сама я была на удивление спокойна. Нам так много нужно еще успеть сделать. Нам пришлось увести всех из дома № 1, и мне удалось разместить их в другом месте. Одного пожилого мужчину я смогла пристроить в Тонгерене, другого – в городке. Пара переехала к одной семье, а остальных восемь человек приходится пока размещать в «сарае», который крайне неудобно расположен рядом с немцами. Ван Эссен позаботится о том, как их прокормить. Им придется спать на земле. Никто из них не захотел оставаться в доме № 1, даже Дьен… Все в городке нам очень сочувствуют.

Воскресенье, 4 сентября 1943 года

Я сегодня очень нервничала. Сегодня утром я получила анонимное письмо, в котором нам советовали прекратить нашу работу и больше не проводить встреч у нас дома. Что нам следует делать? Ян и М. пришли во второй половине дня. Они были расстроены в связи с тем, что мы не можем больше пользоваться нашим местом. Кроме того, им были нужны деньги. Мы решили все организовать в другом месте.

Вторник, 6 сентября 1943 года

От Гера по-прежнему никаких известий. Судя по всему, нам придется подождать еще неделю. Все это время в голову лезут мысли: «А как ему там живется?» Он, конечно, будет голодать, в то время как наша жизнь здесь продолжается в обычном режиме. Сини держится очень хорошо. Мы знали о возможных последствиях, но я бы предпочла, чтобы забрали меня. Возможно, сегодня вечером будут новые полицейские рейды. Что можно сделать? На душе крайне неспокойно, но нельзя стариков отправлять в лес… Как долго все это еще будет продолжаться? Напряжение порой бывает просто непереносимым.

Мейер Эммерик, огранщик алмазов, Амстердам

Я устроил все так, чтобы моя жена и Лена могли по очереди навестить мальчиков на их второй день рождения, 7 сентября[236]… Я никогда не забуду, как счастлива была моя жена в тот вечер, узнав, что она наконец-то сможет увидеть Макси после нескольких месяцев разлуки. В ту ночь мы с Леной остались у Роберта. Несколькими днями ранее семья Шпил из Хилверсюма приехала забрать Лотье… Это будет уже его пятое пристанище перед тем, как ему исполнится два года. Мари пришла ко мне в тот же день, чтобы сказать, что Тэн Кейт, очевидно, нашла новое убежище для нее, а также для Лены, что они будут знать это наверняка этим вечером или же на следующий день. После полудня муж Агнес пришел сообщить, что он также прорабатывает для нас еще один адрес и что моя жена может пока пожить у них. Кроме того, он присутствовал при отъезде Лотье. Поскольку я не хотел подвергать опасности моего дорогого друга Роберта дольше, чем это было необходимо, я решил поискать новое убежище. Я разговаривал с человеком на Фаренгейтзингель по имени Баас, который согласился временно предоставить нам свой дом. Я решил взять кое-что из вещей и заодно обсудить со своими наметившиеся планы.

Когда я добрался до Берлагебруга, навстречу мне выбежала жена Роберта, вся расстроенная, и рассказала, что силы СС арестовали Макси и мою жену в доме ван дер Меленов. То, что я почувствовал в тот момент, невозможно изложить на бумаге. Я буквально едва не сошел с ума. Не знаю, как я смог добраться до Роберта, но там я узнал, что нас предали, что моя жена во всем призналась и что ее сразу же увезли[237]. Макси должны были во второй половине дня привести в управление СС на улице Амстеллаан. [Жене Роберта] было велено не выходить из дома, но она быстро примчалась к нам на велосипеде, чтобы предупредить нас.

Позже я узнал, что перед тем, как приехать к нам, она заехала к Энни на Хасебрукстраат и что за это время нас могли уже раз десять арестовать. В два часа дня она попросила свою уборщицу отвести Макси на Амстеллаан. Как дедушке, мне совершенно непонятно, как кто-то, кто ухаживал за больным ребенком в течение семи месяцев, мог поручить своей горничной передать его в руки настоящих преступников. Конечно, я понимаю, что ей бы грозила опасность, если бы ребенок не был доставлен туда, куда они велели, но я бы никогда и ни за что не поступил так с ребенком.

Итак, я оказался в следующей ситуации: у меня отняли и мою жену, на которой я был женат 26 лет, и моего двухлетнего больного внука и отдали их в руки преступников. Лена оказала мне большую поддержку, но у нее забрали сына и мать. Позже мне пришло в голову, что на нас могла донести Стааль, которой Агнес сообщила о наших скитаниях. Эта женщина, должно быть, являлась секретным агентом гестапо. Мне стало понятно, как предали Фогельтье. Мы оказались в крайне опасной ситуации, поэтому нам пришлось действовать решительно, так как я в любой момент ожидал визита полиции в дом Роберта.

Я немедленно покинул его дом, и мы вдвоем отправились к Джо[238]. Я запретил Джо и Карелу сообщать кому-либо, где мы находимся, и попросил Карела[239] сходить в детский сад на улице Мидделлаан[240], чтобы проверить, не доставили ли туда уже Макси, потому что маленьких детей перед депортацией всегда забирали именно туда. Я знал, что у меня будет очень мало шансов вытащить его оттуда. Джо считала, что сначала Карелу необходимо что-нибудь перекусить, хотя дорога была каждая минута, а речь шла о сыне ее брата.

Когда Карел вернулся, он сказал, что Макси пока еще не привезли. Вместе с тем он считал, что это может произойти в любой момент. Я сразу же понял, что мою жену спасти невозможно, но хотел спасти хотя бы Макси, и я готов был сделать это любой ценой.

Мы с Леной провели ночь в доме миссис Баас. Это была ночь, которую я никогда не забуду. Рано утром следующего дня я отправился в детский сад без «Звезды Давида» на своем пальто, зная, что мою жену уже должны были перевести в театр Hollandse Schouwburg. Мою жену пошел проведать Роберт, потому что было лучше, чтобы я не делал