Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии - Николай Кузьмин

Помню, утром, перед прилетом вертолетов, я пришел к зданию маленькой школы на берегу горной речки в кишлаке Бану. Погибшие лежали в ряд, накрытые брезентом. Я попросил у находившихся здесь двух солдат снять его.

Крайний справа был Олег Антоненко. Далее офицеры В. Павлюк, В. Пирогов, сержанты А.И. Самолюк и Н.А. Каштуев, А.В. Чертенков, А.В. Сполохов, рядовые П.А. Клименко, А.И. Подкорытов, Ю.В. Шабанов, фамилий еще троих, к сожалению, я не помню. Я мысленно попрощался, отдал честь погибшим товарищам. Что я мог еще сделать? Чем помочь? Мог только отомстить за них, а как, я расскажу несколько позже.

Комдив был в ярости от поступка Тихонова. Даже хотел возбудить по нему уголовное дело. Но потом остыл, кто будет сам себе ЧП создавать? Крепко досталось, конечно, и мне.

Короче, отделался Тихонов легким испугом, но комдив ему этого не простил. Так за 1,5 года его службы в дивизии его не представили к ордену, который, и не по одному, у нас получали все разведчики.

Первая и последняя встреча с Тихоновым после Афганистана у меня состоялась в 1994 году в Киеве, 9 мая, на военном кладбище, где однополчане собирались на могиле Олега Антоненко. После кладбища поехали домой к его матери – Евгении Александровне, всегда устраивавшей поминки по Олегу в этот день.

Тихонов, заменившись в Союз одновременно со мной, стал старшим офицером разведуправления ТуркВО, далее – преподавателем в Военной академии им. М.В. Фрунзе на кафедре разведки. С развалом Союза уволился из армии и жил в Москве, занимался бизнесом. В Киев приехал по каким-то своим делам.

За столом он пространно вспоминал свою службу в Афганистане, потом начал мне давать советы, как надо жить и служить. На первом же перерыве я, молча, не прощаясь с ним, ушел, о чем и до сих пор не сожалею. Его я, конечно, не обвинял и не обвиняю в гибели разведчиков, но неприятный осадок в душе остался до сих пор.

Недавно я узнал, что В.Н. Тихонов скоропостижно скончался 3 мая 2012 года, не дожив до 65 лет. Похоронен на своей родине – в городе Бахмач.

Через несколько дней после гибели наших разведчиков я решил провести акцию возмездия, и мы провели ее в форме диверсии против местных андарабских душманов.

Диверсия – способ скрытого активного воздействия на противника, редко применяется в войсковой разведке. Обычно это прерогатива спецназа и особенно агентурной разведки. Но тут случай был особый.

Благодаря полученным разведданным появилась возможность крепко насолить «духам», и упустить эту возможность, особенно после случившегося, я не мог. Согласия начальства я даже и не пытался получить, потому как заранее знал, что откажут.

Весь замысел состоял в том, что от агентурной разведки я получил данные о месте и времени сборов местных главарей. Они собирались почти каждое утро где-то с 7.00 до 9.00 в большой двухэтажной чайхане в центре кишлака Дехи-Сала, в 10 км от нашего расположения.

Что делать? Можно было бы, конечно, нанести авиаудар, но у нас не было наводчика, который бы показал место удара, да и точность бомбометания оставляла желать лучшего.

Совершить туда рейд, окружить кишлак и уничтожить «осиное гнездо» тоже не представлялось возможным, так как, двигаясь по горной дороге с черепашьей скоростью, вряд ли можно было рассчитывать на какую-то внезапность. Можно было, конечно, высадить там вертолетный десант, но у «духов» были зенитные пулеметы ДШК, а новых потерь я не хотел.

Сделал так. Доложил комдиву, что в этом кишлаке находится склад оружия, предложил провести захват его. Комдив дал «добро», и утром следующего дня я с разведротой и отделением саперов выдвинулся к кишлаку, оцепил его и начал искать мифический склад с оружием. Пока солдаты прочесывали кишлак, я с переводчиком Намозом и саперами нашел ту самую двухэтажную чайхану.

Именно ту самую, поскольку в кишлаке их было еще две, но в одноэтажных зданиях. Выгнав хозяев и посетителей на улицу, мы оцепили ее и начали щупами искать схроны. В общем-то я и не ожидал там что-либо найти, но нужен был повод для проверки.

На первом этаже в земляном полу саперы быстро вырыли шурф глубиной около 1,5 м, и мы установили там заряд тротила килограмм на 20 с часовым взрывателем. Время взрыва было установлено на трое суток, приблизительно 69 часов, т. е. на 8.00 третьего дня. Установив мину-сюрприз, мы замаскировали место ее установки, еще час порылись во дворе и других комнатах. Солдаты в других домах нашли несколько старых винтовок, патроны, ножи. Задача была выполнена, и мы возвратились в расположение без приключений. Доложив начальнику штаба о выполнении задачи, я стал ждать истинного результата нашей акции.

На третий день рано утром я с взводом разведчиков выдвинулся в сторону кишлака и к 8.00 был уже на горе, с которой хорошо было видно кишлак. Ровно в 8.00 над кишлаком вздыбились дым и пыль взрыва, донесся далекий, глухой раскат. Мина сработала минута в минуту, теперь надо было ждать подтверждения результатов нашей работы. Они не замедлили себя ждать: по сообщению агентурной разведки, взрывом было уничтожено 2 главаря банды и 8 местных самых зловредных стариков, активных фундаменталистов ислама, заставлявших молодежь идти в банды и сражаться с «неверными».

Никто даже не догадался, от чего произошел взрыв. Местные афганцы считали, что это наш самолет сбросил на них бомбу. В штабе дивизии я доложил, что, возможно, у самих «духов» случайно что-то взорвалось (бывало и такое), так как полетов нашей авиации в этот день там не было. Короче говоря, отомстили «духам» за наших погибших. Утешение небольшое, но все же…

На «экскурсии» у Джумахана

Если бы у меня спросили, какое самое памятное событие случилось со мной в Афганистане, то я сразу вспоминаю конец мая 1984 года и свою «экскурсию» в банду Джумахана.

Произошло это на следующий день после посещения кишлака Бану в уезде Андараб министром госбезопасности Афганистана (ХАД) Мухаммадом Наджибуллой, в 1986 году ставшим президентом страны. Наджиб (как его еще называли) был членом Политбюро ЦК НДПА, и его приезд был важным политическим событием.

Естественно, что были предприняты повышенные меры безопасности: постоянное патрулирование вертолетов в воздухе, выставлены дополнительные сторожевые посты и прочее.

Визит Наджиба и с ним целой кучи журналистов: советских, американских, итальянских прошел без происшествий, и когда они улетели на вертолетах, мы облегченно вздохнули и занялись повседневными делами.

На следующий день, дату уже точно не помню, я был с утра на командном пункте дивизии, где мы ожидали прилета пары вертолетов, которые должны были доставить в банду Джумахана двух офицеров разведки афганской армии для переговоров. Им была поставлена задача склонить главаря банды Джумахана к сотрудничеству. Афганцы прибыли еще вечером. Естественно, что мы только обеспечивали эти переговоры, но сами в них не участвовали.