Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

любовью посмотрел на румяных провинциалов. Те подавленно молчали. — Хорошо запомнили Ольгу-то? В темноте и при естественном мандраже ни с кем не перепутаете?

Слегка обиженная Анюта высказалась первой:

— Такую дамочку вряд ли с кем перепутаешь.

— Не понравилась? — быстро спросил Сырцов.

— Наоборот. Очень даже. Теперь наш Димка как за каменной стеной. — И добавила: — Просто я на вас обиделась, что не доверяете нам.

— Да доверяю, доверяю! — успокоил ее Сырцов. — Вова, повтори-ка, что вы должны делать. Так, как мы с вами договорились.

Володя вздохнул, устроил брови домиком и изложил:

— Первое звено охраны Ольги — сам Димка. Он будет рядом, но не с ней, а чуть в сторонке. Мы с Анькой, так сказать, второе кольцо, и основная наша задача — с самого возможного отдаления наблюдать за Димкой, не прицепился ли к нему какой-нибудь незаметный хвост. При малейшем подозрении немедленно звонить Димке, а при намеке на опасность — вам, Георгий Петрович. Уф! Все правильно?

— Все правильно, — похвалил Сырцов. И сразу вопрос: — Вы сегодня своими трубками много пользовались?

— Да и не трогали их вовсе! — опять обиделась Анюта. — Казенная же вещь!

— Вот и молодцы. А то со мной не раз бывало: забудешься, наговоришь в трубу с три короба, потом вдруг понадобилось срочно позвонить — хвать, а тебя отключили за неуплату.

* * *

Арсен уже притушил огненную рампу у стойки (последние посетители сидели за двумя столиками) и пристроился к Сырцову в его любимой кабинке для душевной беседы. Но беседе помешала Ирина Игнатьевна. Она кивнула Арсену, присела на стул и взволнованно спросила:

— Что случилось, Георгий Петрович?

Понятливый Арсен тотчас отошел к месту работы, а Сырцов беспечно ответил:

— Да, собственно, ничего не случилось.

— Господи, как ты меня напугал своим «срочно»! — Ирина Игнатьевна открыла сумочку и выложила на стол толстенький конверт. — То вообще отказываешься, то откладываешь получение на неопределенное время и обязательно чеком, и вот вдруг срочно и обязательно наличными. Зачем тебе понадобились наличные, Жора?

— С агентами расплатиться нечем, — честно признался Жора.

— Все-таки продолжаешь и дальше копаться в этом деле?

— Почему в этом? А если уже в другом?

— Для другого ты бы денег от меня не принял. Ну что мне с тобой делать? Все успокоилось, все стало на свои места, все довольны и благодарны тебе, а ты… Зачем все это, Жора?

Сырцов вынул бумажник, из бумажника извлек фото и протянул Ирине. На нее весело смотрела ярославская Люся.

— Все это из-за нее, — сказал Сырцов. Гневно раздувая ноздри, Ирина рассматривала карточку. Вернула ее Сырцову и, стараясь быть спокойной, признала:

— Хорошенькая, немного вульгарна, правда… И таких больших денег стоит?

— Ты по рассеянности подзабыла: деньги — агентам… — он, глядя на фотографию, объяснил: — Фотограф снял ее на роскошном празднике, где она веселилась, кокетничала, радовалась жизни. А через полчаса ее мощным взрывом разорвало на куски, понимаешь, на мелкие куски…

— Замолчи, — попросила она.

* * *

И был следующий вечер. Ольга стояла у дырки метро «Кропоткинская», которая выходит к храму Христа Спасителя и троллейбусной остановке. Опершись спиной о боковую стеклянную стенку транспортного павильончика, она внимательно изучала подъезжавшие и медленно проезжавшие автомобили. Знакомый «мерседес» пешком проехал мимо и свернул направо, где можно незаметно остановиться. Остановился. И Ольга увидела, как, открыв переднюю дверцу, с трудом выбрался из него Максуд Ибрагимович. Она пошла ему навстречу. Встретились у начата парапета, окружающего храм.

— Вас, мусульманина, не коробит, что я назначила встречу у православного храма? — вместо приветствия спросила Ольга.

— Вах! — нарочито прикидываясь восточным человеком, воскликнул Максуд. — Все стараются не оскорбить мои религиозные чувства! Не коробит, золотая моя. Но все-таки почему здесь?

— Я живу поблизости. Идти недолго.

— Ай, такая молодая и уже усталая! — изволил пошутить Максуд. — А где же твой человек?

— Ну, раз не коробит, тогда пошли. — Ольга небрежно взяла его под руку и повела к ступенькам. Спустились вниз и вошли во двор храма, довольно пустынный в это время. Ночная темнота уже наваливалась на Москву. На дальней скамейке сидел человек в ярко-оранжевом (даже в темноте ощущалось) пиджаке. Подошли к нему. Ольга сказала:

— Это Федор, а это Максуд. Договаривайтесь. А я вокруг храма пройдусь.

— Не беспокойся, орлица, — заверил Максуд. — Ты сказала, что не хочешь видеть Хачика, значит, и не увидишь. Нету его здесь, нету!

— Здесь нету, следовательно, где-то рядом, — решила Ольга и ушла.

Двое сидели на скамейке, не глядя друг на друга. Оранжевый Федор, любуясь храмом, сказал негромко:

— С чего бы это Лялька стойку взяла? Учти, если что — я с менжи заменструячить такого могу… — он отвел в сторону полу своего апельсинового одеяния и слегка показал рукоять пистолета.

— Зачем так? Зачем так? — не столько испугался, сколько обиделся Максуд. — Мы же нормальные люди, встретились о деле поговорить…

— Знаю я вас, басмачей.

— Басмачи по ту сторону Каспия, — сказал Максуд.

Федор доброжелательно скривился — так улыбнулся — и вроде как извинился: — Ну не басмач, так персик. Уж извини, что рамсы перепутал.

Но не перешел на шутливый тон Максуд, строго спросил:

— Что тебе надо, Федор?

— Любой гаррик, карахан, ганджубас. Много и сейчас.

— Как много и когда — сейчас?

— Сейчас — это прямо сейчас. Мой банк — за углом. А твой товар?

— Мой товар в надежном месте, но не за углом. Так сколько же тебе?

— Для пробы возьму по пятерке каждого.

— Столько добра на один маленький Тамбов? — удивился Максуд.

— Я все Черноземье держу. Запомни это, Максуд. — Федор впервые назвал собеседника по имени. — Можешь?

— Могу, — ответил Максуд. — Через три дня. Твоя цена.

— Сегодняшние расценки знаешь?

— Я же купец.

— По самому оптовому низу, Максудик. Все-таки партия. Ну, подписались?

— Через три дня я в это же время здесь. Только ты и я. А с товаром и бабками разберемся по раскладу.

— Скантовались. — Федор поднялся со скамейки. — Но запомни: устроишь прогон — тебе не жить.

Он поднялся по ступеням на Волхонку. Сырцов сказал одному из своих платных агентов, сидевшему рядом с ним в джипе:

— Иди к нему за баранку. И учти, если Федору хвост пришьете, ни копейки не заплачу. А то и уже выданные отниму.

Когда Федор подошел к «мицубиси» с немосковскими номерами, этот услужливый агент уже открывал ему дверцу.

Ольга в одиночестве шла Курсовым переулком, потом свернула в Пожарский. Стоявший в тени грандиозного подъезда дома для миллионеров Володя тихо сообщил в трубку:

— Димка, за Олей метрах в двадцати — подозрительный тип.

И точно: стараясь избегать явных освещенностей, за Олей шел человек-силуэт.

— Вижу. Он метрах в