Веревка из песка - Анатолий Яковлевич Степанов

асфальту, а третья — «девятка», — отделенная от них высокими кустами, ехала параллельной грунтовкой. Так и выбрались на трассу, где «девятка» в общем, довольно плотном строю хвостом увязалась за «лендровером».

— Если они свою скорость дадут, нам не угнаться, — озабоченно заметил Федор.

— Не дадут, — уверенно заметил Дима. — Им у ментов отмечаться ни к чему.

И вдруг форс-мажор: на подъезде к Ярославке «лендровер» перестроился на правый поворот, а «тойота» рванула к Звездному бульвару.

— За кем мы, Дима? — прорыдал Федор.

Секунды оставались, секунды. И Дима пошел за «тойотой».

Плутали, долго плутали. Выбрались, наконец, на Сущевский Вал. Потом Беговая. Третье транспортное кольцо, по которому добрались до Ленинского проспекта. Вывернули на МКАД и километров через десять свернули направо. Сначала Газпром, а затем новострои, новострои, новострои. И еще раз направо. Попетляли и прибыли к дачному кооперативу среднего класса «Сосны», где дома через гаражи стояли вплотную друг к другу, а между рядами таких домов располагались скромные приусадебные участки. Охранник, поговорив с водителем, нажатием кнопки открыл электрические ворота, и микрик въехал на территорию кооператива. Ворота не успели закрыться, потому что их уже проезжала «девятка».

— Телевизионные мастера в двадцать четвертый! — заявил охраннику Дима и помахал какой-то бумажкой. Охранник кивнул и пропустил «девятку».

— А где этот двадцать четвертый? — спросил Федор и чуть не прикусил язык — подкинул лежачий полицейский.

— Таблички смотри, — приказал Дима, а сам продолжал наблюдать за «тойотой», которая, прокатив по главному проезду, свернула к первому гаражу последнего ряда. Автоматически поднялась дверь, и микроавтобус въехал в гараж.

— Сворачивай налево! — сказал Федор. — Угловой — двадцать второй, а через дом — двадцать четвертый.

Свернули в тихий проулок. Дима решил:

— Ты здесь посиди, подожди. А я прогуляюсь. Время же нужно, чтобы телевизионную установку двадцать четвертого проверить.

Он вылез из «девятки» и гуляючи проследовал к последнему ряду. Странный это был ряд: формальные заборчики меж участками, никаких палисадников. Так, небрежно посеянная разросшаяся травка. Никаких беседок, детских качелей, скамеечек, гамаков и шезлонгов. Этот ряд действительно был последним: за бетонной с сеточными просветами оградой — уже жидкий перелесок, а за ним поляна, еле заметно на глаз спускавшаяся к извилистой речушке. Более увидеть особо и нечего, за исключением двух дюжих как бы садовников, которые вместо того, чтобы травку косить или розы сажать, бездельно прохаживались. Один в начале ряда, второй в конце. Дима вернулся в «девятку».

— Надыбал что-нибудь? — поинтересовался Федор.

— Надыбал, надыбал, — рассеянно подтвердил Дима. — Теперь главное, чтобы они нас не надыбали.

* * *

Микроавтобус «Тойота» стоял в гараже. А рядом с ним, в ожидании, Максуд и Миша. Водила и двое быков «тойоту» не покидали. Открылась дверь, и по лесенке в три ступеньки в гараж спустились Глеб и Петр Иванович, который, поручавшись с Максудом и Мишей, сказал водителю:

— Свободны до завтра. Отдыхайте.

Вновь поднялась дверь, и «тойота», пятясь, выбралась из гаража. Когда дверь закрывалась, шофер, еще разворачиваясь, врубил громкую музыку, под которую и проследовал мимо проулка, где притаилась «девятка».

— «Левый, левый, левый берег Дона…» — пел Шафутинский.

— За ними? — вопросом предложил Федор.

— Обслуга отдыхает, — понял Дима. — А до тех, кто делом занят, нам не добраться, да и добираться не следует. Подождем немного, и в общагу. Поспим малость.

* * *

Петр Иванович, Глеб, Миша и Максуд поднялись по трем ступенькам и коридором вошли в комнату, где состоялся их первый общий разговор. Петр Иванович подошел к книжным стеллажам, вставил в неприметную щель сейфовый ключ, и стенка свободно отошла в сторону, открывая темный дверной проем. Снова ступени вниз. Петр Иванович включил свет, и все четверо по двум пролетам спустились вниз, где коротким коридором начиналась освещенная неживыми неоновыми палками анфилада белых подземных комнат. Миша обнял Максуда за плечи и сообщил:

— Экскурсия для тебя, Максуд, как для самого почетного гостя.

Они двигались узким проходом меж столов с непонятным оборудованием, за которыми сосредоточенно трудились над ретортами, колбами и сложными, мелко вращающимися аппаратами люди в белых халатах — все как один явно азиатского происхождения. Не поднимая голов, трудились и тогда, когда мимо них проходила важная четверка. Шесть обширных помещений, шесть цехов-лабораторий. Ни пояснений, ни объяснений, ни похвальбы. Петр Иванович вел гостя по тайному тайных наркотического производства неторопливо и молча. Миновали все цеха и остановились в предбаннике перед новой дверью. И опять коридор, на этот раз длиннющий, метров в тридцать. Еще дверь — и за ней апартаменты: широкая прихожая в зеркалах, столовая с кухней, обширная гостиная, мягкое, спрятанное, существующее в отражениях освещение. Бункер.

Уселись за круглый стол в круглом же зале заседаний. И Максуд Ибрагимович точно подытожил впечатления.

— Бункер. — И, подумав, добавил: — Прямо как у Гитлера.

— Лучше, — безапелляционно отметил Глеб и с ходу приступил к главному: — И как вам наше производство, Максуд Ибрагимович?

— Такого еще не видел, — честно признался Максуд. — Америка!

— Скорее Колумбия, чем Америка, — поправил Глеб. — Теперь вы понимаете, компаньоном какого дела с почти контрольным пакетом акций вы стали?

— Почти, — с легкой иронией заметил Максуд. — Почти контрольного пакета почти стал.

— Ты не веришь нашему слову? — удивился Петр Иванович.

— Слово — как птичка бюль-бюль. Как это по-русски? Соловей, кажется. Помахала крылышками и улетела. И не узнаешь, куда.

— Договор уже подготовлен. Сегодня мы подпишем его, — успокоил восточного человека Глеб. — Но сразу, сейчас необходимо решить неотложные вопросы.

— Я тоже хочу начать с неотложного вопроса, — твердо сказал Максуд. — Мои джигиты сделали свое дело? Конец отрублен?

— Конец отрублен, — вполне искренне подтвердил Петр Иванович. — А твоих джигитов мы спрятали в надежном месте. Тебе не о чем беспокоиться.

— Хоп. Теперь буду слушать ваши неотложные вопросы.

— Наши, — уточнил Глеб. — Наши общие вопросы. Необходимо как можно скорее доставить в Москву ваше сырье. По меньшей мере тонну.

— Тонну сразу — очень трудно. А доставить срочно — еще труднее.

— Пока тонны не будет, вам, Максуд Ибрагимович, придется погостить здесь, в этом симпатичном бункере. Таков один из пунктов договора, который мы сегодня с вами подпишем, — внес полную ясность в положение дел Глеб.

— Но я не могу так долго задерживаться! Меня ждут на работе!

— Какая еще работа? — в недоумении осведомился Петр Иванович.

— Я директор департамента растениеводства Министерства сельского хозяйства, — с достоинством отрекомендовался Максуд. — Там у меня куча нерешенных проблем.

— Главная проблема сейчас — доставка сырья по дипломатическим каналам в Москву. Ну а вашему министру — срочный факс: прихворнули, мол. Он поймет и согласится: утомившемуся на важном государственном посту человеку иногда необходимо отдохнуть и расслабиться. — Глеб сочувственно глянул