По невидимым следам - Матвей Наумович Медведев

По следам похоже было, что люди бежали. Один след походил на след Алексея Елина, который хромал и одну ногу ставил не прямо, а как бы поперек. Его походку жители деревни знали хорошо.

Однако сохранить следы до утра, до приезда следователя, не удалось. Ночью выпал снег, и все замело. Прикрыть же хотя бы некоторые из следов не догадались. Так и пропали улики, которые могли бы оказаться чрезвычайно существенными. Однако у некоторых жителей Старого Села подозрение, что поджогами занимаются Пикалев, Елин и Васильев, еще больше усилилось.

На другой день после пожара житель Старого Села Петр Иванович встретил на железнодорожной станции Гачки Алексея Елина. Петр Иванович поинтересовался, где был Елин накануне вечером и почему не принимал участия в тушении пожара, в то время как все жители Старого Села выезжали туда и помогали рабочим совхоза бороться с огнем. Елин ответил: «Был дома, спал». «А не врешь?» — строго спросил Петр Иванович. «Вот тебе крест — не вру!» — промолвил Елин. «Ой, парень, не увиливай! Мы еще вчера вечером справлялись у твоей матери, где ты находишься, и она сказала — на пожаре. А на пожаре тебя не было. Так где же ты был и что делал?» «Чего ты ко мне пристал? — заорал в бешенстве Елин. — Ты кто — милиционер? Следователь?» «А вот я тебя сейчас задержу, свезу в город и доставлю в милицию — узнаешь, кто я!» — пригрозил Петр Иванович и схватил парня за рукав. Но Алексей вырвался и побежал. «Стой!» — закричал Петр Иванович, кидаясь за ним. Но догнать Елина не удалось. Он убежал.

А через пару часов стало известно, что Елин по пути со станции забежал к Пикалеву, взял у него охотничье ружье и застрелился.

Следователь вызвал на допрос мать Алексея. Ему надо было установить, когда ее сын пришел 11 ноября домой, в каком состоянии, разговаривал ли он с ней и о чем, и, наконец, почему покончил жизнь самоубийством.

— Алексей пришел домой часов в шесть вечера, — ответила Анна Ивановна. — Сказал, что Пикалеву, якобы, необходимо заправить фонарь, взял бутылку с керосином и снова ушел. Через некоторое время ко мне пожаловал сам Пикалев. Он был, как обычно, пьян и бросил загадочную фразу: «Сыны мои на дело пошли». Сынами он обычно называл Алексея и Петра Васильева. Затем вытащил из кармана нож и пригрозил: «Если будешь болтать — нож в горло или сожгу. Понятно?» От страха я ни слова не могла вымолвить. Только кивнула головой.

Позднее я еще раз встретилась с Пикалевым — это было на улице. Он сказал: «Сегодня будет гореть Холопова… За то, что много болтает».

Вскоре после моей встречи с Пикалевым была объявлена тревога, возвестившая о пожарах в Должицах и Замошках. Алексей вернулся домой около двенадцати ночи. Перед этим я и соседки, стоявшие на улице и глядевшие на зарево за рекой, видели, что Алексей вместе с Петром Васильевым вышел из дома Пикалева.

В эту ночь я долго не могла уснуть. Не спал и Алексей. Он все время ворочался на кровати, а мне говорил: «Спи, мама, тебе завтра на работу». Сам же он должен был встать в шесть часов утра, чтобы поспеть к поезду — он хотел съездить в город. На мой вопрос, кто же мог поджечь скотный двор в Должицах, Алексеи ничего не ответил.

О причинах, побудивших сына застрелиться, Анна Ивановна ничего не могла сказать.

Подозрение, что поджогами занимались Пикалев и его компания, день ото дня укреплялось. Шла упорная и настойчивая работа по сбору новых доказательств, которые в конечном счете могли бы замкнуть цепь улик. Понемногу люди разговорились. Один за другим приходили они к следователю и давали показания.

Участковый киномеханик Алексей Иванов рассказал, что однажды Пикалев при встрече с ним жонглировал коробком спичек и заявил: «Вот — спички, а еще есть бутылка керосина. Все богатство людей здесь. А кто станет, спасаясь от огня, прыгать в окна, в того буду стрелять».

Тот же Алексей Иванов сообщил, что встретил как-то человека, который отбывал наказание в одной колонии с Пикалевым. Тот рассказывал, что, еще находясь в местах отдаленных, Пикалев угрожал поджечь дом Виктора Иванова. За что? За то, что Виктор выступал свидетелем по его делу.

Следователь допросил этого человека, гражданина Смирнова, и тот показал, что Пикалев действительно был озлоблен на тех, кто выступал свидетелем против него. «Отомщу! Сожгу! В ногах у меня будут ползать!» — угрожал он.

Тракторист совхоза Евгений Иванов также слышал от пьяного Пикалева угрозы «спалить всю деревню».

Очень важными оказались сведения, полученные от девушки по имени Людмила. Она рассказала, что вечером 10 ноября пошла на свидание с молодым человеком. Влюбленные сидели, обнявшись, когда неподалеку послышался шорох и кто-то спрыгнул со штабеля досок, привезенных на место пепелища, там, где еще недавно стоял дом Виктора Иванова. Людмила присмотрелась и увидела Пикалева. Ей стало не по себе, и она предложила молодому человеку поскорее уйти отсюда. Только они встали и пошли, как услышали крик о пожаре — загорелся дом Селюгина, расположенный в той стороне, откуда шел Пикалев.

Многих жителей деревни Старое Село допросил следователь, и все они рассказывали, что Пикалев почти ежедневно пьянствовал, что он втянул в попойки Петра Васильева и Алексея Елина. Парии нигде не работали, все время проводили в доме у Пикалева, которого называли «батей», выполняли его поручения, бегали в магазин за водкой, а ночью, когда деревня спала, шарили по огородам, крали то огурцы, то редиску, то лук — на закуску.

Видя, что тучи над головой сгущаются и никуда не удастся уйти от возмездия, Петр Васильев сам явился в милицию с повинной.

В своем заявлении он писал: «Я осознал всю тяжесть совершенного мною преступления и поэтому решил сознательно явиться и рассказать обо всем». Этим шагом Васильев думал смягчить сбою участь.

Подробно описывал Петр, как 11 ноября они все трое целый день пьянствовали, как Пикалев и Елин после очередного возвращения из магазина, куда они ходили за водкой, предложили ему поджечь дом в Замошках. «Я пытался отказаться, — писал Васильев, — но мне пригрозили убийством. Я испугался и согласился».

Пикалев дал Васильеву бутылку с керосином и тряпку, которую тот должен был, придя на место, смочить керосином, подложить под крышу и поджечь. Елин в это же время должен был совершить поджог в другой деревне.

Васильев рассказал, что с Пикалевым его и Елина сдружили пьянки. Выпивали почти ежедневно и преимущественно за счет Пикалева. Он снабжал своих «сынов» порохом, и те ходили на охоту. Трофеи отдавали «бате».