Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

выбегали из-под стены. Чтобы ни одному из этих проворных литовских гайдуков не дать убежать, были расставлены опытные псковские стрельцы с длинными самопалами. Некоторые же литовские градоемцы так глубоко продолбили стену, что уже и без щита могли ее подсекать, и ни горячей водой, ни огнем пылающим их нельзя было выжить, но и против этих, особенно смелых, благомудрые государевы бояре и воеводы с мудрыми христианскими первосоветниками придумали для спасения города следующее: повелели навязать на шесты длинные кнуты, к их концам привязать железные палки с острыми крюками. И этими кнутами, спустив их с города за стену, стегали литовских камнетесов и теми палками и острыми крюками извлекали литву, как ястребы клювами утят из кустов на заводи; железные крюки на кнутах цеплялись за одежду и тело литовских хвастливых градоемцев и выдергивали их из-под стены; стрельцы же, как белые кречеты набрасываются на сладкую добычу, из ручниц тела их клевали и литве убегать никоим образом не давали»[491]. Даже такие жестокие методы не остановили венгров, и в результате подрывов и подкопов участок прибрежной стены был разрушен. Однако их встретили новые укрепления, прикрытые рвом.

Вторая брешь в стене была пробита со стороны новых польских шанцев, построенных Уровецким, т. е. на участке между Сокольей и Великой башнями. В ходе обстрела каменными и железными ядрами она постоянно увеличивалась, но и здесь осаждающие увидели вторую линию укреплений.

Несмотря на это, 29 октября в лагере стали громко говорить о готовящемся штурме: «Хотят с разных сторон показаться с лестницами, дабы тем заставить защитников Пскова разбросаться по городу и тем отвлечь внимание их от того пролома, через который наши намерены штурмовать»[492].

Казалось, что даже погода начала благоволить осаждающим. После необычайно сильных морозов 30 октября началась оттепель. День стал значительно теплее, а снег перешел в дождь.

Тем временем псковичи усилили артиллерийский обстрел польских и венгерских позиций, не прекращая его даже ночью. Чтобы наблюдать за передним краем с наступлением сумерек, они выпускали каленые ядра, бросали бочки с дегтем, подвешивали горящие факелы к бойницам. На этот раз огонь оказался очень эффективным. Только в новых польских шанцах погибли четыре канонира и несколько десятков польских и немецких пехотинцев. В такой ситуации активность была лишь симуляцией, без намерения предпринять новый генеральный штурм. В любом случае, поскольку запасы боеприпасов были на исходе, канонада королевской артиллерии неуклонно стихала…

Автор «Повести…» сообщает, что по приказу Батория с 28 октября: «…пять дней подряд из орудий по городу били, и все те пять дней упорными приступами осаждали город, стену же городскую и со стороны реки Великой разбили. Наконец 2 ноября по льду пошли на большой приступ от Великой реки, а гетманы и ротмистры их на конях наезжали, саблями секли гайдуков, понуждая их идти к городу на приступ. Но стоило им броситься с криками к городу, как из города всех их, подгоняемых гайдуков и подгоняющих ротмистров, уложили, словно мост по льду»[493].

В польской историографии штурм 2 ноября известен как «штурм мешков с солью». Согласно дневнику Пиотровского, за два часа до наступления вечера Борнемисса приказал произвести несколько пушечных залпов по поврежденному подкопом участку прибережной стены. Она обрушилась неожиданно легко, и венгерская пехота немедленно бросилась в атаку. Часть воинов добралась до пролома, перебежав реку по льду, часть двинулась вдоль берега от Покровской башни. Ведя огонь из мушкетов, они опрокинули охранение, но развить успех не смогли, так как наткнулись на вторую стену со рвом. Навстречу штурмующим бросились русские резервы, и между венграми и русскими началась свалка. Среди огня и дыма венгры заметили мешки с солью, загромождавшие проходы между турами и проломами. Поскольку соль в королевском лагере была в дефиците, некоторые из гайдуков стали выхватывать мешки и уносить в лагерь. Узнав об этой необычной находке, венгры получили поддержку от польской и немецкой пехоты. Таким образом, одни сражались с псковичами, а другие искали соль. Было захвачено несколько мешков этой специи, но удержаться у стены не удалось[494]. После этого эпизода с польских и венгерских укреплений начали вывозить орудия и осадное оборудование. В ночь с 6 на 7 ноября пехота также покинула укрепления, вернувшись в королевский лагерь. Защитники встретили этот факт бурным ликованием, сопровождавшимся многочисленными выстрелами и музыкой. Утром любопытные даже вышли перед стенами посмотреть оставленные шанцы. Так закончилась осада Пскова, продолжавшаяся шесть недель.

Согласно «Повести…», псковский гарнизон отразил 31 штурм! Осадная артиллерия находилась на позициях с 6 сентября до 6 ноября, т. е. 61 день. Штурмы, таким образом, должны были производиться каждый второй день. Едва ли это было в реальности. Очевидно, что в это число входит бой 5 октября у развалин Покровской башни, когда «Борнемисса, гетман венгерский, видя, что русские успокоились, приказал нескольким десяткам гайдуков взобраться на башню, в которой мы были во время штурма, и поднять тревогу. Те с большой охотою в совершенной тишине пробрались туда, ударили на русских и немало побили их из ручниц; русские, полагая, что это штурм, открыли огонь изо всех пушек, ружей, так что нашим пришлось отступать»[495]. Вероятно, походы королевских солдат по дрова, т. е. сдирать «алебардами дерево с зубцов на стенах», включены в общее количество штурмов.

Фактически армия Батория провела только один генеральный штурм – 8 сентября и предприняла несколько штурмов в период с 28 октября по 2 ноября. Велись осадные работы, в ходе которых к укреплениям города подходили вплотную. Задача состояла в том, чтобы сковать защитников, расширить брешь и провести разведку возможности генерального штурма. Конечно, в это время происходили и бои с гарнизоном, но штурмом, ни в коем случае не генеральным, можно назвать только атаку 2 ноября. Кроме того, 31 октября к Печерскому монастырю были отправлены 3 орудия и 1000 немецких пехотинцев. Едва ли в преддверии генерального штурма польское командование стало ослаблять свои силы. Активные осадные действия на рубеже октября и ноября были своего рода демонстрацией, призванной усилить позиции в преддверии мирных переговоров.

Рейды польско-литовской конницы

В это же время, в первые месяцы 1581 года, были организованы новые рейды на север для разведки оперативных направлений на Псков и Великий Новгород. Еще в конце декабря 1580 года Филон Кмита, желая взять реванш за поражение под Настасьино, отправил отряд из 1000 воинов под командованием витебского воеводы Вацлава Жабы. Отряд, двигаясь вдоль реки Ловати, дошел до района Холма. Затем была опустошена территория до Старой Руссы и