Походы Стефана Батория на Русь. 1580-1582 гг. Осада Пскова - Сергей Николаевич Бирюк

В ночь с 16 на 17 сентября королевские солдаты заметили 17 русских судов с продовольствием под охраной 150 детей боярских. Внезапно из камышей раздались залпы, и на реке появились польские лодки, преградившие путь к городу. Ошеломленные, русские не оказали сопротивления. Одни сдались сразу, другие, выбравшись на берег, скрылись в окрестных лесах, преследуемые пехотой и конницей. В течение нескольких дней их переловили. Только одному из судов удалось повернуть назад и уйти вверх по течению.

Вскоре количество лодок с экипажами из немецкой пехоты было увеличено, а хоругви кавалерии и роты польской пехоты постоянно патрулировали оба берега Великой. По приказу короля и Замойского река была окончательно перегорожена бревнами, соединенными железной цепью. Преграда оказалась настолько эффективной, что в течение нескольких дней на нее натолкнулись несколько судов, пытавшихся прорваться к Пскову.

Несмотря на потери, по приказу царя были предприняты дальнейшие попытки доставить в город подкрепления. В середине сентября из Новгорода прибыл отряд Никиты Хвостова, насчитывающий 700 стрельцов (Гейденштейн сообщает о 7000), который на лодках переправился на один из островов Псковского озера и высадился на его южном берегу у устья реки Великой. Вероятно, русский воевода хотел запутать польскую охрану и подойти к крепости по суше, минуя речные преграды.

Надо признать, что, несмотря на известие об этом отряде, дошедшее до королевского лагеря, маневр Никите Хвостову почти удался. Воевода не стал идти вдоль реки или дороги из Гдова, прикрываемых отрядом Белявского, а сделал поворот и подошел к городу через лес с северо-востока. Как уже упоминалось, этот участок от Пскова до Снетогорского монастыря охранялся литовской конницей[468].

Отряд Хвостова вышел к Пскову ночью со 2 на 3 октября, но, избегая костров, неосторожно зажженных литовцами, заблудился. Сквозь польские посты в крепость смогли пробраться 100 воинов, во главе с Данилой Исленьевым. Согласно Гейденштейну, Хвостов безуспешно пытался собрать разбежавшихся воинов, но, «будучи человеком тучным и дородным, подвигался вперед медленно и с трудом, так что был застигнут рассветом при выходе из леса»[469]. Он попытался спрятаться в высокой траве, но был перехвачен людьми волынского воеводы Анджея Вишневецкого и приведен к королю. Разбежавшихся стрельцов поляки пленили в течение нескольких дней.

Последняя большая попытка использовать водный путь для прорыва в город была предпринята в ночь с 6 на 7 октября. Отряд Федора Мясоедова, состоявший из 700 воинов, в т. ч. астраханских стрельцов и казаков, попытался обойти блокаду по маршруту отряда Хвостова. Сойдя с судов еще на берегу озера, он попытался проскочить в Запсковье с севера, между литовскими дозорами и отрядом Белявского. Однако поляки заметили отряд Мясоедова и оповестили литовцев. Стрельцы и казаки были атакованы с двух сторон и быстро рассеяны. 150 воинов попало в плен, несколько десятков погибло, но около 300 человек во главе с Мясоедовым сумели прорваться в город. Остальные скрылись в окрестных лесах.

Прорыв отряда Мясоедова стал самой успешной попыткой усиления гарнизона Пскова. Всего, несмотря на блокаду, в период с 16 сентября по 7 октября в город прорвалось около 400 русских воинов. Это были скорее символические подкрепления, но они, безусловно, подняли боевой дух защитников и позволили воеводам Пскова заявить, что царь о них не забыл. О высоком боевом духе свидетельствовали и непрекращающиеся вылазки за крепостные стены и нападения на польские дозоры. В октябре наиболее сильными были вылазки 1‐го и 26‐го числа, в которых участвовало свыше 500 воинов[470].

Тем временем в королевском лагере началась подготовка к длительной осаде. Уже 11 сентября для офицеров начали строить деревянные дома с печами. Хотя погода стояла хорошая, дни весь сентябрь оставались солнечными и теплыми, но более находчивые и предусмотрительные солдаты стали следовать примеру своих командиров. Всего было построено сто тридцать две большие избы и девятьсот четыре меньшие[471]. Те, кто смог, отказались от палаток, заменив их деревянными шалашами и землянками.

Опасения противника по поводу суровых русских холодов полностью оправдались, так как уже в первых числах октября осеннее солнце было закрыто тучами. «Господи Боже! – записал 3 октября Пиотровский, – как переменчива тут погода: после таких прекрасных дней вдруг пошел снег с вьюгой и настал страшный холод»[472]. Вскоре морозы усилились, реки стали замерзать, а дальнейший снегопад полностью изменил ландшафт вокруг Пскова. Лагерь войск Батория на реке Промежице превратился почти в город: «Наши товарищи понастроили себе домов, только ратуши нет, но рынок и улицы уже устроены – так что, без малого, образовался чуть не другой Псков!» – писал 12 октября Пиотровский[473].

Снег и мороз были особенно тяжелы для бедной пехоты, которая не могла позволить себе ни подбитые мехом кафтаны, дорожавшие с каждым днем, ни построить хаты с печами. Поэтому пехотинцы мерзли в палатках или пытались рыть землянки. Не имея лошадей, они не могли заготовить дрова. Порой происходили поистине дантовские сцены. Отчаявшиеся пехотинцы нападали на повозки с хворостом и дровами для кавалерии, а иногда подходили к городской стене и ломали деревянные укрепления, неся при этом значительные потери. Не хватало продовольствия, распространялись болезни, особенно среди немецкой пехоты, непривычной к таким суровым климатическим условиям. Естественным следствием такого положения дел стало участившееся дезертирство. По словам Пиотровского, бывали дни, когда бежало около десятка пехотинцев[474].

Даже среди более обеспеченных кавалеристов были такие, которые отказывались выходить в патрули из-за отсутствия теплой одежды. Воины одной из хоругвей Яна Зборовского «даже показывали свои телеги и палатки, демонстрируя, что не только пахолики и единичные товарищи, но все они сила, не имеющая ни мехов, ни хорошей одежды на зиму». С течением времени конница вынуждена была посылать своих служилых людей все дальше и дальше от Пскова за продовольствием и фуражом. Эти группы подвергались нападениям со стороны гарнизонов окрестных русских крепостей. На западе снабжение продовольствием затрудняли гарнизоны Печерского монастыря и Изборска, на севере – отряды из Гдова, а на востоке, где в районе Порхова местность была наименее опустошена – служилые татары[475].

Даже захваченные крепости, в которых были королевские гарнизоны, расположенные к югу от Пскова, не обеспечивали безопасности людей, отправляемых за припасами. Особенно много претензий было к венграм, стоявшим гарнизонами в Ворониче и Острове. Венгры беспощадно избивали всех и сажали в тюрьму, кого посылали туда за продовольствием, «говоря, что в этих местах, которые уже завоеваны, жители такие же подданные короля, как и другие, и потому обижать их, как подданных, не следует»