Берлускони. История человека, на двадцать лет завладевшего Италией - Алан Фридман

“Считайте меня простаком, если угодно, – говорит Берлускони, – но в тот день, когда я отправился к президенту, я понятия не имел о том, что назначение Монти – это часть давнего плана свалить мое правительство и что этот план вынашивался под руководством самого Наполитано”.

После того как Берлускони покинул должность в конце 2011 года, дела у него пошли только хуже. В ближайшие двадцать месяцев ему предстоял собственный Ватерлоо – по крайней мере, если говорить о его затяжной войне в судах. 1 августа 2013 года, в жаркий летний день в Риме, Верховный суд вынес первое для Берлускони окончательное обвинительное осуждение в уголовном порядке. Берлускони был признан виновным в совершении преступления и приговорен к четырем годам тюрьмы. Приговор этот не подлежал отмене. Так, во всяком случае, тогда казалось.

Глава 12

Виновен

В Риме стоял знойный летний день – первый день августа 2013 года.

Прошло уже больше двадцати месяцев после унижения Берлускони в Каннах и после того, как в результате международной интриги с участием Меркель, Саркози и Наполитано пост премьер-министра получил Марио Монти. Дела у Берлускони все это время шли все хуже и хуже, особенно на фронте судебных тяжб.

В палаццо Грациоли – римской штаб-квартире Берлускони – атмосфера стояла похоронная. Все постоянно несли что-то вроде дежурства: длилось тягостное ожидание – ждали приговора, судебного постановления. Помощники постоянно сновали в кабинет и из кабинета Берлускони на втором этаже грандиозного палаццо Грациоли – барочного дворца совсем неподалеку от прославленной римской площади Венеции. Слуги в ливреях разносили серебряные подносы с чашечками эспрессо и минеральной водой для каждого из многочисленных гостей. Берлускони принимал непрерывную вереницу посетителей: с визитами к нему являлись нескончаемые делегации политиков, высокопоставленных помощников, советников, адвокатов, а также друзья и родственники.

Берлускони уже много дней оставался забаррикадированным в своем по-президентски пышном головном офисе, где на стенах, обитых золотым дамасским шелком, на позолоченных кронштейнах висели всякие памятные сувениры и фотографии Берлускони с его друзьями Бушем и Путиным. Там он и сидел, принимая одного гостя за другим. Персонал находился во взвинченном состоянии, опасаясь худшего, но Берлускони выглядел меланхоличным и задумчивым, даже на удивление спокойным. Если он и нервничал при мысли о грядущем приговоре, то ему очень хорошо удавалось скрывать это.

Но в этот четверг, в первый день августа 2013 года, что-то изменилось. Возможно, окружающим Сильвио Берлускони и казался необыкновенно спокойным, и все же сегодня он был крайне взвинчен. Ведь сегодня вся его жизнь повисла на волоске.

В этот день Верховный суд должен был огласить окончательный приговор по длившемуся очень давно делу о налоговом мошенничестве. Все в Италии ждали, что Верховный суд поддержит два обвинительных заключения судов нижних инстанций и таким образом Берлускони официально превратится в глазах закона в осужденного преступника, виновного в налоговом мошенничестве, приговоренного к тюремному сроку, после чего путь к выборным должностям для него навсегда закроется. Вот чего все ждали. Для Берлускони это был последний рубеж, последняя остановка, решающий миг: пан или пропал. На протяжении двадцати лет ему неизменно удавалось избежать окончательного обвинительного заключения, но на сей раз удача, похоже, отворачивалась от него.

На улице перед дворцом расхаживала туда-сюда толпа сторонников Берлускони. Кто-то держал плакаты, кто-то приколол к одежде значки с портретом Берлускони в знак солидарности. Целая фаланга репортеров и операторов CNN, Fox и BBC, а также местных итальянских телеканалов, выстроились чуть дальше, за оцеплением. Карабинеры и полицейские препятствовали движению, превратив эту оживленную обычно улицу в центре Рима в зону повышенной опасности: проезд дальше площади Венеции был заблокирован.

В тот день около трех часов дня в палаццо Грациоли прибыла Марина Берлускони, прилетевшая из Милана, где она управляла издательским домом Mondadori, принадлежавшим семье Берлускони. Старшая дочь Берлускони от его первой жены Карлы даль Ольо, Марина воспринималась всеми как бесспорная наследница Берлускони. Из аэропорта она отправилась прямиком в штаб-квартиру отца и застала его в обществе адвоката Никколо Гедини, чьими услугами Берлускони пользовался уже много лет.

Подруга Берлускони, неаполитанка Франческа Паскале, решила по-своему справиться со стрессом: не сидеть все время во дворце, а иногда заниматься шопингом или просто выгуливать собаку. Выходя, она каждый раз устраивала небольшой показ мод для скопившихся на улице фотографов и операторов. В тот день бывшая танцовщица выходила из дворца и возвращалась несколько раз: утром на ней был наряд в прохладных светло-желтых тонах, балетные тапочки такого же цвета и огромные солнцезащитные очки Fendi, а во второй половине дня – что-то зеленовато-голубое. Каждый раз она держала на руках своего симпатичного белого пуделя Дуду.

Комната на втором этаже напоминала командный пункт. Политические “лейтенанты” Берлускони пытались просчитать возможный ущерб в том случае, если суд вынесет вердикт о виновности. Возможный негативный исход грозил расколоть партию Берлускони и развалить правительство. Для Берлускони не существовало никакого запасного плана. Никто не планировать подыскивать ему преемника. У Берлускони был закадычный приятель – бывший христианский демократ, сицилиец Анджелино Альфано. Его можно было бы назвать “номером два” в партии, но этому человеку недоставало харизмы. В ходе дебатов о том, кто мог бы возглавить партию в преддверии следующих выборов, если Берлускони все-таки получит тюремный срок, несколько верных партийцев назвали имя Марины Берлускони.

“Альтернатива Берлускони – это Берлускони” – такие твиты публиковали стойкие приверженцы партии.

Такая атмосфера царила во дворце, когда туда прибыла дочь Берлускони Марина. К четырем часам главный политический советник Берлускони, давний бывший лоббист и вице-президент компании Fininvest Джанни Летта покинул палаццо Грациоли. Уходя, Летта сильно хмурился, но потом принял вид покорности перед неизбежным. Правая рука Берлускони в Mediaset Феделе Конфалоньери и сын Берлускони Пьер Сильвио все еще находились в штаб-квартире этой телевизионной сети на окраине Милана и следили за ситуацией с расстояния.

В течение часа с лишним Берлускони просидел у себя в кабинете наедине с дочерью Мариной. Вначале они говорили о двух различных сценариях, которые возможны в зависимости от заключения суда – оправдательного или обвинительного. Параллельно Берлускони работал над текстом выступления. Он писал по старинке: от руки, на бумаге. Когда Марина поняла, что Берлускони составляет черновик видеообращения, которое затем будет показано по его телеканалам в случае признания его виновным, она попросила отца бросить это занятие, отказаться от идеи обращаться к народу. Но Берлускони продолжал писать.

По словам тех, кто находился в тот день рядом с Берлускони, видно было, что он приготовился к худшему, но держался при этом невозмутимо. Его родственники и помощники вспоминали, что он демонстрировал почти такое же (и почти невероятное) спокойствие и несколькими неделями ранее, в середине июня, когда миланский суд вынес обвинительный приговор по делу “бунга-бунга”. В тот день, когда был объявлен приговор, он тоже заранее подготовил видеообращение, в котором поклялся, что невиновен и что секса ни с какой несовершеннолетней проституткой у него не было.

В начале шестого Марина увидела, что отец заканчивает писать текст выступления. Приговор Верховного суда еще не был оглашен – до этого события оставалось два часа. Берлускони вызвал своего главного имиджмейкера – ветерана телевидения Роберто Гаспаротти. Как это уже бывало не раз, Гаспаротти распорядился обеспечить правильное освещение и расставить камеры. Под его наблюдением гримерша поправила волосы на лбу у Берлускони. К его пиджаку прикрепили микрофон, и он уселся в кресло за письменным столом, а позади него виднелись флаги Италии и партии “Вперед, Италия!”, без которых никогда не обходились важные публичные заявления. Все было приготовлено для настоящего “президентского” обращения Берлускони, а сам он смотрел прямо в камеру.

Берлускони закончил свое девятиминутное выступление на камеру и, покинув кабинет, вместе с дочерью перешел в гостиную. В роскошном бельэтаже палаццо Грациоли, служившем одновременно штаб-квартирой политической партии Берлускони и его римской резиденцией, располагалась гостиная, где перед телевизором с 60-дюймовым ЖК-экраном стояли полукругом бежевые диваны, а буфет ломился от редких коньяков и виски. Был там и шкафчик в стиле Наполеона III на мраморных ножках, и обои из парчовых гобеленов, и множество памятных вещиц, а в одном углу, словно там продолжалось вечное Рождество, красовалась большая хрустальная елка от Swarovski. В этот раз огни на ней не горели.