Пожар любви - Кэтрин Лэниган

В этом году Лили подарила ей персиковое мыло и шампунь, шоколадный торт и, конечно, букет летних цветов. Теперь, когда Зейн уехал, у Лили осталось не слишком много поводов устроить себе праздник, поэтому день рождения миссис Баркер она решила отметить с особой пышностью.

— Фейт, у тебя есть молодой человек? — спросила миссис Баркер.

— Да, мэм, — честно призналась Фейт. — Наверное, вы его знаете. Пол Ньюсам. Он живет на вашей улице, немного дальше.

Миссис Баркер улыбнулась.

— Я знаю. Просто решила тебя проверить. — Старушка захихикала. — Я видела, как вы возвращались из школы. — Она наклонилась вперед в своем старинном зеленом плетеном кресле, сиденье которого украшали красные с зеленым английские розы. — Я даже видела, как он поцеловал вас, юная леди. — Она игриво погрозила девушке искривленным от артрита пальцем.

— О, миссис Баркер… — Щеки Фейт зарделись.

— Просто не верится! — удивленно воскликнула миссис Баркер. — Я и не подозревала, что современные девушки еще не разучились краснеть. Иной раз по телевизору показывают такое, что я просто закрываю глаза!

Лили засмеялась. Фейт тоже.

— Мне стыдно за нынешнюю молодежь, — задумчиво произнесла старушка.

— Почему? — заинтересовалась Лили.

— Никакой романтики. Только секс, секс и секс. Никакой тайны.

Лили притворно вытаращила глаза, глядя на сестру. Фейт чуть не расхохоталась.

— Так смешно, когда вы говорите о… сексе, миссис Баркер.

— Отчего же? — Она подлила себе лимонаду и отрезала большущий кусок шоколадного торта с кремом.

— Дело в том… ну, — засмеялась Лили, — вы ведь уже не молоды.

— Вот именно! — сказала миссис Баркер, властно взмахнув вилкой в воздухе. — Поэтому-то я и могу судить обо всем.

— Миссис Баркер, вы же не хотите сказать, что подсматривали за нами с Полом?

Миссис Баркер рассмеялась.

— Знаешь, дорогая, раз уж вы выбрали мой дуб, чтобы целоваться под ним, мне очень трудно было вас не заметить.

Фейт снова покраснела.

— Вы собираетесь пожениться?

Фейт кивнула:

— Когда он кончит колледж. Ждать еще долго.

Лили подскочила ближе.

— Ты мне об этом не говорила. Когда это вы решили?

— На большой перемене. Мы обо всем договорились. Но придется подождать. Пол собирается учиться в Хьюстонском университете. Я не хочу мешать ему сделать карьеру, — искренне сказала Фейт.

— А как ты сама? — продолжала допрос Лили.

Фейт шмыгнула носом.

— Из меня ничего не выйдет. Во всяком случае, я не знаю, чем бы мне хотелось заниматься.

Миссис Баркер с интересом слушала их.

— Но ты-то будешь учиться, Лили?

— О да, мэм. Я собираюсь стать антропологом. Кроме того, я, наверное, буду помогать папе в «Древностях». Он уже сейчас вводит меня в курс дела. Этим летом я работаю у него.

— А ты, Фейт? Чем ты занимаешься?

— Работаю в больничном буфете. Потом у меня занятия теннисом, и я подумываю об уроках верховой езды. Я тоже хочу поступить в колледж, но не раньше января. До последнего времени я вообще не могла решить, нужно ли мне учиться дальше.

— Ты собираешься поступать? — спросила Лили.

— Правда? — вставила миссис Баркер. — И на какой факультет?

— Наверно, на гуманитарный. Мама говорит, что первый курс везде интересный. Если не понравится, пойду работать.

— Кем же? — наседала Лили.

В конце концов Фейт надоело высокомерное обращение сестры.

— Не знаю, Лили. Что-нибудь подыщу. Может, мне стоит составить тебе конкуренцию у дяди Джей Кея, а?

— Извини, Фейт. Просто раньше ты говорила только о том, что хорошо бы Пол сделал тебе предложение, а теперь, когда он его сделал, у тебя в голове появилось столько всего… Колледж, работа. По-моему, это здорово.

— Ты так считаешь?

— Конечно! — Лили искренне улыбнулась ей.

Фейт пожала плечами.

— Не знаю. Когда мы с Полом обсуждали, сколько придется ждать, прежде чем мы сможем пожениться, я подумала: «Черт! Я же умру со скуки, дожидаясь свадьбы!»

Лили кивнула:

— И ты не ошиблась, Фейт.

Миссис Баркер улыбнулась Лили.

— А ты как, Лили? Тебе ведь скоро… шестнадцать?

— Семнадцать, через две недели.

— Боже мой! Ну, значит, и у тебя скоро появится молодой человек.

— У нее уже есть друг, — поспешила вставить Фейт, тут же встретив укоризненный взгляд сестры.

— Это правда, Лили? Почему я о нем ничего не знаю?

— Наверное, потому, что он далеко отсюда. — Лили взглянула на дубы сквозь стекла веранды. — Он в Нью-Йорке.

— И как же тебя угораздило познакомиться с молодым человеком, который живет так далеко?

— Раньше он жил здесь, — произнесла Лили вслух, а про себя подумала: «Когда любил меня». — У него умер отец. — «А я умираю каждый день, с тех пор как он уехал». — Его мать слегка сдвинулась после похорон. — «Из-за меня он порвал с ней». — И он уехал в Нью-Йорк. — «И больше я о нем не слышала».

— Но он приедет повидаться с тобой этим летом? — Миссис Баркер была совершенно заинтригована.

— Он ничего не обещал. У него много дел. — «На самом деле он уехал две недели назад, и я не имею ни малейшего представления о том, что он делает». — Он хочет изучить все, что связано с торговлей старинными драгоценностями. Надеется, что когда-нибудь будет работать в «Кристи».

— А ты не собираешься поехать в Нью-Йорк, сделать ему сюрприз? Это так романтично! — Миссис Баркер прижала к груди изуродованные артритом руки.

— У меня работа, миссис Баркер. Надо накопить денег на учебу, чтобы в один прекрасный день стать знаменитым антропологом. — «Он не звал меня».

— Все еще собираешься сделать великое открытие? — спросила Фейт.

Лили смотрела на красные и белые бегонии, которые росли в саду миссис Баркер. Никогда она не могла понять, почему бегонии у нее в два раза крупнее, чем у всех остальных.

— Да, — наконец ответила она. — Я собираюсь сделать открытие, которое изменит представления человечества. — А где-то совсем глубоко мелькнула мысль: «И может быть, наконец смогу вернуть свою любовь».

Глава 19

Зейн приехал в Нью-Йорк почти без денег и без образования, но не с пустыми руками. Все его состояние легко умещалось на ладони. Это было колье девятнадцатого века из Севильи: платина с черным гагатом и аквамаринами. В другой руке Зейн держал бумаги, подтверждавшие его подлинность. Колье вместе с парой бриллиантовых сережек и испанским гребнем 1835 года изготовления, сделанным из раковины морского ушка с жемчугом, — вот все, что осталось от его коллекции испанских ювелирных изделий. Зейн собирался продать эти вещи в Нью-Йорке как можно дороже и тут же вернуться назад в Техас, к Лили.