Три гроба - Джон Диксон Карр

не было, обо всей истории стало известно только после окончания Великой войны. Помутившийся после того случая рассудок Пьера Флея так и не восстановился. Он вышел на свободу в январе 1919 года, отсидев полный срок. Уверяю вас, никаких сомнений в том, что третий брат мертв, быть не может.

Александр Куза, начальник полиции, Бухарест»

– О да, – сказал Хэдли, когда все наконец-то дочитали. – Это письмо действительно подтверждает нашу реконструкцию событий, за исключением одного маленького пунктика, – все это время мы пытались выследить не убийцу, а призрака. Брат Анри (а точнее, брат Николас) так и остался в своей могиле. Находится там и по сей день. Тогда как все наше дело…

Доктор Фелл медленно постучал костяшками пальцев по листу бумаги.

– Это я во всем виноват, Хэдли, – признал он. – Этим утром я вам сказал, что чуть не совершил одну из самых больших ошибок в моей жизни. Я был загипнотизирован идеей о брате Анри! Я больше ни о чем думать не мог. Теперь-то стало ясно, почему нам так мало известно о третьем брате – настолько мало, что я в моей проклятой самоуверенности напридумывал слишком много теорий о нем.

– Что ж, простое признание ошибки нам мало чем поможет. Как нам теперь, черт возьми, объяснить все странные реплики Флея? Личная вендетта! Месть! Теперь, когда все это приходится отмести, у нас нет больше основной линии расследования, которую можно разрабатывать. Ни одной зацепки! Если мы исключаем мотив мести Гримо и Флею, что нам тогда остается?

Доктор Фелл не без злости стукнул тростью по полу.

– Разве не ясно, что остается? – прорычал он. – Разве вы не видите: или нам придется принять единственное объяснение двух этих убийств, или нам пора отправляться в сумасшедший дом.

– Вы хотите сказать, что кто-то специально все организовал таким образом, чтобы произошедшее походило на дело рук мстителя? Я сейчас в таком состоянии, что могу поверить чему угодно, – пояснил суперинтендант. – Однако мне кажется, что это было бы чересчур продуманное убийство. Откуда бы настоящему убийце знать, что мы зароемся так глубоко в прошлое Гримо? Мы бы никогда не докопались до многих из известных нам фактов, если бы не несколько удачных находок и ваше присутствие. Откуда бы настоящему убийце знать, что мы свяжем профессора Гримо с венгерским преступником, или с тем же Флеем, или с прочими фактами? По-моему, выглядит как хорошо замаскированный ложный след. – Хэдли начал ходить по комнате, ударяя кулаком по ладони. – Кроме того, чем больше я об этом думаю, тем запутаннее все становится! У нас была чертовски веская причина верить, что этих двоих убил третий брат, поэтому меня так и тянет усомниться в смерти Николаса. Гримо сам сказал, что его застрелил третий брат! И зачем умирающему лгать на смертном одре? Или… Подождите! Или вы предполагаете, что он имел в виду Флея? То есть Флей пришел сюда, застрелил Гримо, а потом кто-то другой застрелил Флея? Это объяснило бы многие пробелы…

– Однако, простите, что перебиваю, – встрял Рэмпол, – это бы все равно не объяснило, почему Флей тоже упоминал третьего брата! Брат Анри либо мертв, либо нет. И все же если он мертв, почему тогда обе жертвы продолжали о нем говорить раз за разом? Если он вправду мертв, то из него получился на удивление живой призрак.

Хэдли потряс портфелем:

– Знаю! Из-за этого я никак и не могу перестать мусолить версию с братом. Чьему-то слову мы все же должны поверить, и, мне кажется, разумнее поверить двум людям, которые были застрелены его рукой, чем новой каблограмме, в которую могла закрасться ошибка. Или, хм… Предположим, он действительно мертв, но убийца притворился якобы ожившим братом. – Хэдли остановился, кивнул сам себе и уставился в окно. – Теперь, думаю, теплее. Ведь такая версия объясняет все нестыковки? Настоящий убийца вживается в роль человека, которого оба брата не видели на протяжении почти тридцати лет, как вам такое? И тогда, после совершения убийств, если бы мы вдруг напали на его след, мы бы все списали на месть. Что думаете, Фелл?

Доктор Фелл, хмурясь, обошел стол хромающей походкой.

– Неплохо. Да, в качестве прикрытия совсем неплохо. Однако как насчет настоящего мотива, из-за которого убили Флея и Гримо?

– Что вы имеете в виду?

– Оба убийства должно что-то объединять, не так ли? Если мы рассматриваем только убийство Гримо, мотивов найти можно много, самых разных, простых или неочевидных. Гримо могли убить хоть Миллс, хоть Дюмон, хоть Барнаби, хоть… много кто. И самого Флея мог убить кто угодно. Однако, это важно, никто из их знакомых не мог убить обоих. Какие причины могут быть у любого из кружка Гримо убивать Флея, о котором они раньше даже не слышали? Если оба убийства совершил один и тот же человек, то где связующее звено? Уважаемый профессор из Блумсбери и бродячий артист, бывший каторжник. У убийцы не могло быть иных мотивов, кроме тех, которые уходят корнями в прошлое, потому что больше этих двоих ничего не связывает.

– На ум сразу приходит один человек, который знал обоих в прошлом, – намекнул Хэдли.

– Кто? Вы имеете в виду мадам Дюмон?

– Да.

– А как тогда быть с вашей теорией о том, будто кто-то притворился братом Анри? На какой бы теории вы ни остановились, вывод всегда напрашивается один: она этого не делала. Нет, мой мальчик. Дюмон не просто трудно подозревать, а невозможно.

– Мне так не кажется. Послушайте, вся ваша убежденность в том, что Дюмон не убивала Гримо, основана на мнении, будто бы она его очень любила. Слабая защита, Фелл, очень слабая! Помните, насколько фантастическую историю она рассказывала…

– Да, в сговоре с Миллсом! – Доктор посмотрел на Хэдли с иронией и фыркнул. – Вы можете себе представить, есть ли во всем деле хоть одна настолько же неправдоподобная пара сообщников, готовая совместно под покровом ночи дурить полицию своими сказками? Может быть, она и носит маску; я имею в виду метафорическую маску в реальной жизни. Может быть, и Миллс тоже носит маску. Но комбинация этих двух масок в совместных организованных действиях – это уже чересчур. Здесь я, пожалуй, предпочту одну буквальную. Кроме того, не забывайте, что в качестве двойного убийцы Эрнестина Д. совершенно не подходит. Почему? Потому что в тот момент, когда Флей умер – а время его смерти подтвердили три надежных человека, – она сидела в этой самой комнате и разговаривала с нами. – Фелл задумался, и в его глазах начал блестеть огонек. – Или, может быть, вы готовы