Нашествие 1812 - Екатерина Владимировна Глаголева

На левом фланге никакие работы не велись: весь шанцевый инструмент у Второй армии забрали и отдали Первой. Багратион выехал вперед: позиция никуда не годная, естественных препятствий нет, а искусственных возвести нечем; занимать ее ненужно и опасно, неприятель с легкостью может зайти ко мне в тыл! Кутузов спокойно ему заметил на это, что дорога, со стороны которой князь опасался обходного маневра, могла легко быть защищаема нестроевыми войсками; Беннигсен его поддержал.

– Построить бы несколько редутов на главнейших высотах при сей дороге, – негромко произнес Барклай, словно ни к кому не обращаясь.

Багратион взглянул в его сторону, медленно прикрыл глаза, безмолвно соглашаясь, и снова отвернулся.

Подумав, Кутузов распорядился в случае нападения неприятеля отступать от шевардинского редута к флешам у Семеновского ручья и отвести левое крыло за Бородино, к Утицам. «Почему же после нападения, а не заблаговременно?» – подумал про себя Барклай, но вслух ничего не сказал.

Граф Морков привел из Москвы ополчение – двенадцать тысяч бородатых мужиков в серых кафтанах и с крестом на шапке, под хоругвями вместо знамен, – и двух старших сыновей, Николая и Ираклия. Офицеры ехали в кибитках, повозках, на роспусках с колокольчиками, верхом на заводных лошадях, захватив с собой дворовых для обихода, – точно на охоту собрались. Четыре полка из одиннадцати имели ружья английской работы, но ратникам выдали только по пять патронов на брата, которые они рассовали по карманам, остальные были вооружены пиками. Впрочем, за тот месяц, что бывшие землепашцы и дворовые назывались ратниками, никаких упражнений в стрельбе не производилось, равно как и маршировок или построений; барабанов тоже не было. Командиры мало чем отличались по опытности от своих подчиненных, вести их в правильный бой против полков Наполеона было бы глупо, однако часть ополчения поставили на старой Смоленской дороге, а остальных распределили по корпусам в «третью шеренгу» – для выноса раненых и сохранения ружей убитых.

Литовский гвардейский полк располагался на ночлег. Глядя на гаснущий закат, Назар Василенко не думал о том, что в той стороне, совсем недалёко – неприятель. За всё время кампании он так ни разу и не побывал в настоящем деле, война для него сводилась к жажде от летнего зноя, душевной боли при виде крестьянского разорения и сжигаемого добра, кровавым волдырям на стертых ногах, одуряющей усталости ночных переходов. В последнюю неделю стало полегче: выступали на рассвете, днем останавливались на привал, ночью спали, если не поставят в караул. Видно, что начальство теперь другое: порядок любит. А где порядок, там и дело на лад пойдет.

Прапорщику Пестелю было душно в своей палатке. Резерв! Здесь! На правом фланге, отлично защищенном естественными преградами! Похоже, что главнокомандующий готов отступить и отсюда, если ему дадут к тому повод! А сколько надежд возлагали на князя Кутузова!.. Отец предвидит затяжную войну, он уже заказал для Павла тулуп, который при необходимости мог бы служить и шубой. Неужели мы и вправду будем отступать до самой Волги?.. Неужели никто не может сказать светлейшему князю в глаза: остановитесь! Мы хотим сражаться! Что велел ему государь?..

В половине одиннадцатого Кутузов послал к Коновницыну адъютанта, чтобы указать генералу дорогу на Шевардино. Все казенные и партикулярные обозы он приказал отправить утром по большой дороге к Москве и в шести верстах за Можайском учредить по вагенбургу от каждой армии.

24 августа (5 сентября)

Арьергард так поспешно откатился к Шевардино, что Коновницын не успел предупредить Багратиона о своем прибытии. В два часа пополудни противолежащие высоты у Валуево уже были заняты итальянцами Богарне. Дивизию Неверовского, четыре тысячи конных и тридцать шесть орудий, под общим командованием князя Горчакова, оставили удерживать редут, теперь уже бесполезный, чтобы дать время остальным войскам отойти к Семеновским флешам, и начали передвижение прямо на глазах у неприятеля. Французская конница помчалась за отступавшими, по ней открыли стрельбу картечью.

Наполеон смотрел в трубу на пятиугольник редута, на поспешно отходившие войска, на лес, на исчезавшую в нём дорогу… Это дорога на Москву. Кутузов словно нарочно указывает на нее. Он снова отступит, не дав сражения? Русские позволят французам взять Москву без боя и без славы? Ну уж нет. Вон главная позиция русских, там мы дадим сражение и выиграем его. Этот редут может стать помехой для развертывания наших войск, надо захватить его до темноты. Пусть 5-я дивизия Компана перейдет Колочу и атакует с северо-запада, а Понятовский зайдет с юго-запада, через лес.

Кажется, у него жар, как скверно. Должно быть, это из-за дождя, который вымочил его позавчера, когда он в два часа ночи объезжал аванпосты. По ночам здесь уже прохладно… Компан начал переправу, за ним рысят кирасиры Нансути и гусары Монбрёна. Наполеон ушел в свою палатку, приказав сообщать ему о малейших переменах.

Выстроившись «лестницей», польские уланы выехали из леса. Шестой полк поднял такую пыль, что восьмой полк скрылся в этом облаке целиком. Не заметив его, русские драгуны обратили весь свой удар на мазуров, которые повернули назад, увлекая их за собой. Промчавшись мимо восьмого полка, окутанного шапкой-невидимкой, мазуры снова развернули коней, чтобы атаковать преследователей во фронт, и в это время поляки, взяв левое плечо вперед, ударили драгунам в тыл. Те защищались отчаянно, попавшись меж двух огней, но валились с коней один за другим.

Уланы вернулись в лесок и перестроились в колонну. Запела русская труба, давая сигнал к атаке. Возгордившись от свежего успеха, мазуры встретили русских шагом, допустив до конца пик, но пики проскальзывали по кирасам! На сей раз бегство было неподдельным; шестой полк врезался в восьмой и смял его, оба налетели на прусских гусар, порушив их строй, и лишь другая бригада, стоявшая «лестницей», выскочила вперед и отразила атаку кирасиров. Вот незадача: именно в этот момент дорогой проезжал князь Юзеф, решивший посмотреть на поляков в деле. Ганьба… Уланы горели желанием смыть с себя пятно позора, однако новую атаку остановил картечный дождь. Поляки принялись устанавливать пушки.

Скрыв пехоту в овраге, Компан развернул батарею на гребне холма. Шевардинский редут теперь обстреливали с двух сторон, русские артиллеристы отвечали. Конница Мюрата переходила Колочу, чтобы встать между Компаном и силами Понятовского, еще две дивизии заходили с севера, за ними шла легкая кавалерия.

Боевая задача выполнена: передвижение на запасную позицию завершено, можно отводить людей, чтобы не губить их понапрасну. Но князь Горчаков не получил приказа об отступлении и не решался отдать его сам. Неверовский пошел обратно к своим солдатушкам.

В шестом часу