Дорога мёртвых. Том 2 (СИ) - Фир Мария

Он впервые назвал её по имени, отчего полковник Крайсен недовольно поморщилась. Как ни крути, у старика сейчас преимущество, с этим нужно было примириться. Она прошлась вдоль высоких стеллажей, заполненных книгами и картами. В кабинете Гермунда было гулко и тихо, все звуки поглощались массивными шкафами и толстыми коврами.

— Вы упоминали, что ходили этой сумрачной дорогой, — сказала искательница после долгого молчания. — Но как? Ваша кровь должна была вскипеть в жилах. Мозг должен был свариться. Наш с вами дар не позволяет пересекать границу между мирами.

— Дар не позволяет, верно, — загадочно произнёс Орис. — А моё изобретение — позволяет.

— Какое же?

Рука мага вновь нырнула в недра сумки, но там и осталась. Рунольф вздохнул и покачал головой.

— Сначала вы отведёте меня в Академию.

Глава 25.1

Лучи полуденного летнего солнца сочились сквозь нежную зелёную листву, золотыми пятнами прыгали по дрожащей глади лесного озера. Было тихо, только где-то в глубине чащи перекрикивались беспокойные птицы, охраняющие птенцов. Со стороны поместья, укрытого густым подлеском, также не было слышно ни звука.

Донния бережно сплетала длинные упругие стебельки белых лунников. Лепестки цветов были плотно сомкнуты, они скрывали от яркого света сердцевину, заполненную свежим нектаром. Жрица связывала растения причудливыми узлами, не сломав при этом ни единого листочка. Келлард молча наблюдал за ней из-под полуприкрытых век, растянувшись на покрывале и заложив руки за голову.

— Как вы можете быть уверены в том, что нас не обнаружат? — тихо спросила девушка, остановив движения тонких пальцев.

— Мы надеемся на это и соблюдаем все меры предосторожности, — нехотя отозвался эльф. — Почему ты спрашиваешь?

— Всего в двух часах пути к востоку отсюда находится поселение людей. Гаэлас и Лиза довольно часто бывают там, и не только для того, чтобы купить хлеб и сыр… они тревожат их мёртвых.

Маг шевельнулся и положил ладонь на колено жрицы: она сидела совсем рядом.

— Ты беспокоишься о деревенских жителях или о нашем укрытии? — улыбнулся он.

— Обо всём, Кел, — вздохнула она. — С каждым днём я становлюсь всё более невыносимой, правда? Боюсь, дальше всё будет только хуже. Не могу вытерпеть душной комнаты, запаха похлёбки и каши, взглядов Ринарет и её дурацких споров с Первым рыцарем. Меня от всего воротит, будто я изнеженная принцесса из хрустального замка!

— Ты долго жила в городе, где тебя окружали близкие люди, послушная прислуга и красивые вещи. Не нужно было ни о чём заботиться, — сказал призыватель, но Донния помотала головой.

— Я знала и другую жизнь прежде! Несколько лет прожила в замке Хранителей, ходила с ними в походы по Ничейным землям, зашивала их раны и лечила болезни. Ты не испугаешь меня тем, что здесь нет пышных нарядов или изысканных блюд!

Келлард вздохнул, продолжая поглаживать её ногу сквозь мягкую ткань простого платья.

— И всё же ты тревожишься, и я чувствую свою вину за это.

Жрица отложила в сторону веночек из серебристых трав и легла рядом с любимым, устроившись на его плече.

— Вину за то, что я жду ребёнка? Мне казалось, ты был счастлив, когда узнал.

Он обнял её, зарываясь пальцами в светлые волосы.

— Я счастлив, но в то же время постоянно размышляю о том, что для меня это счастье незаслуженное.

— Счастье не заслуживают, это не военная награда и не орден Гильдии магов, — возразила девушка.

— Донния, я уже устал повторять, что мне нечего дать тебе и нашей будущей дочери. Ты видела мою семью на своей несостоявшейся свадьбе. Они делали вид, что не имеют ко мне никакого отношения. Все они — родители, братья, сестра, дед, племянники. Уверен, им было бы куда спокойнее, если бы Талемар снёс мне голову в поединке. Дед многое бы отдал за то, чтобы стереть из истории рода это тёмное пятно в виде призывателя-изгоя. Думаю, и Велиор был бы этому рад.

— Не говори так о своём сыне! — воскликнула Донния. — Он другой.

— И тоже отвернулся от меня, назвал предателем. А я, клянусь тьмой, не предавал тех, кого люблю. Даже когда меня об этом очень настойчиво просили в Железной крепости!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я знаю, знаю, — жрица ласково погладила его по плечу и поцеловала в висок. — Но мне и не нужно никаких богатств. Я беспокоюсь только о том, чтобы никто не обнаружил наше убежище. Через несколько месяцев я уже не смогу быстро бегать или скакать по порталам. Уже сейчас я начинаю становиться слабее, чем была всегда. И меня пугает то, чем занимаются твои друзья. Пусть даже я и знаю, что они не причиняют вреда живым людям.

— Лиза должна практиковаться, чтобы помочь Гильдии призывателей выжить. Она выбрала этот путь сама, — прошептал Келлард.

— То, что вы сделали с ней, — жестоко. Можно было найти другой способ…

— Любые сделки с существами из междумирья стоят дорого! Чтобы спасти Лизу, магистр Тэрон отдал жизнь, и я уверен, что он не слишком долго раздумывал. Мы рады были бы жить как другие маги, не скрываясь от преследования, занимаясь исследованиями и принося пользу обществу. Но мы вне закона, Донния, а поэтому вынуждены сейчас заботиться лишь о выживании нашего вида. И если нужно чем-то пожертвовать, мы жертвуем без страха и сомнений.

— Наша дочь унаследует твой дар, да? — спросила Донния после недолгого молчания.

— Я не знаю, любимая. Не знаю. Надеюсь, что нет.

Он закрыл глаза, слушая дыхание жрицы и торопливое биение её сердца. Где-то за деревьями несли свою вахту едва различимые в свете дня тени, Никс и Данэль. Между расставленными среди корявых корней старых сосен оберегами были натянуты невидимые теневые струны, защищающие лагерь изгоев от нежданных гостей. Случалось, что эти сумрачные нити тревожили охотники из деревни или живущие к северу от поместья дикие лесные эльфы. Людям Рин, Гаэлас или Келлард издалека отводили глаза, принуждая сменить направление. Остроухие сородичи, одетые в шкуры животных, убегали прочь сами, почувствовав чуждую магию и присутствие сильных волшебников.

Донния обходила дом перед сном и окружала его собственными заклинаниями, известными только жрицам Ньир. И всё равно напряжение не отпускало её, особенно когда возлюбленный запирался в одиночестве на заваленном хламом чердаке и выходил оттуда усталым и опустошённым, с небрежно перевязанными тряпьём запястьями и чёрными кругами под глазами. Спустя несколько часов он немного восстанавливал силы и вёл себя как ни в чём не бывало, не отвечая на расспросы жрицы.

Она знала, что долгие годы Келларда занимала только месть людям из Ордена, погубившим его первую жену. Тьма и кошмары подземных камер Железной крепости терзали его каждую ночь, и Донния ничего не могла с этим поделать. Она поила его своим целительным светом, но ей казалось, что никакого дара не хватило бы для полного выздоровления призывателя. Но время шло, и вместе со старыми безобразными шрамами, над которыми колдовала жрица, медленно проходила и давняя боль. Маг стал улыбаться Доннии, кружить на руках, делать подарки… и пусть до признания в любви дело дошло очень нескоро, Она знала о его ответных чувствах. И была по-настоящему счастлива. Теперь же, вдали от Фэита, в лесном поместье, где им не надо было больше скрывать своих отношений, Келлард вновь завёл какие-то секреты.

— Мне нужно на несколько дней наведаться в Фэит, — прошептал он, будто прочитав мысли жены.

Донния вскинула голову, но маг продолжал удерживать её в кольце рук.

— Нет! Это слишком опасно! — Она заглянула в его лицо. — Я поеду с тобой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Это исключено, ты останешься здесь с нашими друзьями и будешь ждать моего возвращения.

— Кел, что ты задумал?

Он протестующе поморщился, не желая раскрывать своих планов, но жрице слишком хорошо было знакомо это болезненное выражение. Перед вылазками на ту сторону Вечных гор он тоже отмалчивался похожим образом, но девушка знала, что разыскивать и убивать людей из Ордена его заставляет жажда мести.