Свидание в Хэллоуин - Наталья Солнцева

– Видимо, ему приглянулась Глория, – объяснил Мельник. – Как и мне, впрочем. После вечеринки я пригласил ее прогуляться по ночной Москве, потом позвонил, и мы начали встречаться. А Ворон никак не напоминал о себе. Я и забыл о нем!

Вадим не узнал Ворона в человеке на фотографии, и немудрено. Борисов бы и сам не узнал.

– Ворон – его фамилия?

– Не знаю, – пожал накачанными плечами Мельник. – Вряд ли. Скорее, он назвался так из-за костюма. Я принял его за одного из сотрудников нашего агентства. У нас около сотни маклеров.

– Другие сотрудники тоже были той ночью в «Гвалесе»? Это довольно дорогое удовольствие.

– Билеты приобретались за счет фирмы.

– Корпоративные посиделки?

– Вроде того. Для преуспевающих работников. Сейчас это в порядке вещей.

Борисов, не откладывая в долгий ящик, задействовал свои каналы и навел справки об агентстве недвижимости «Веритас» и его владельце Калмыкове. Фирма процветала, Калмыков умело вел бизнес, слыл знатоком рынка и удачно вкладывал заработанные деньги. Он являлся соучредителем клуба «Гвалес».

Ответы порождали новые вопросы. Иваницын видел в баре мать убитой Степновой, Тамару Валентиновну. Якобы женщина преследует его, вынашивает план мести за дочь. Уже двое – Степнова и шантажист – считают убийцей Захара.

А бегство Астры? А пожар в Камышине?

У Борисова голова шла кругом.

Матвей внимательно его выслушал, переспросил о Калмыкове.

– Виталий Андреевич – соучредитель клуба «Гвалес»?

– Вы с ним знакомы?

– Нет…

Матвей не лгал. Он не имел чести лично знать Калмыкова, только со слов Ларисы. Надо же! На память пришли сутана… дырочка в области груди… недомогание Виталия Андреевича. У него болела печень или рана, нанесенная отверткой? В ту ночь, когда случился пожар, Калмыкова не было дома. В ночь, когда повесилась Эльза, он тоже отсутствовал. Ездил показывать клиенту объект в Подмосковье. А по дороге свернул в «Тихую поляну» и…

«Что «и»? – оборвал себя Матвей. – Я становлюсь похожим на Астру. Сочиняю на ходу. Никаких «и»! Факты! Доказательства! Где они? Их нет…»

Мысли унесли Матвея далеко от собеседника. Об Эльзе он, разумеется, промолчал, как и о прочем. Рассуждения Астры уже не казались ему глупыми сказками. Ворон объединил по крайней мере два случая – убийство Марины и самоубийство Эльзы. Если секретарша Ельцова не ошиблась и на фото действительно тот, кого ей представили в «Гвалесе», складывается занимательная картина.

Шестое чувство у Астры развито великолепно: она угадала, что все три смерти, включая кончину баронессы, связаны между собой.

– Непонятно, зачем вымогателю требовать примирения Иваницына с невестой? – пробормотал Матвей. – Чушь какая-то.

– Я задаюсь тем же вопросом, – вздохнул Борисов. – Возможно, отставной жених все это придумывает? У него еще теплится надежда стать зятем Ельцова. Вы ведь… э-э… не расписаны с Астрой?

– Мы намерены зарегистрировать брак… несколько позже.

Карелин проклинал себя за опрометчивость, но ситуация не оставляла ему выбора. Нужно было играть роль. Взялся за гуж…

– С какой целью Ворон наблюдал за Мариной Степновой? – спросил он, подавляя внутреннее недовольство. – Тоже был влюблен в нее, ревновал?

– Теряюсь в догадках.

– Вы можете установить, кто он?

– Пока нет.

– А чего добивается Тамара Степнова?

– Можно ее спросить, но рассчитывать на откровенность я бы не стал. Мои ребята потратили день, изучая ее маршрут. Дама взяла отпуск и таскается по городу. С утра безутешная мамаша направилась к дому, где проживает наш главный менеджер. Сопроводила его на работу, около часа слонялась вокруг офиса «Юстины», потом от нечего делать бродила по скверу. Перекусила в дешевой забегаловке и поехала на Люблинскую улицу, вошла в дом номер… впрочем, вот вам адрес. – Борисов протянул собеседнику листок из блокнота. – Вдруг пригодится?

– Вы циник! – воскликнул Матвей. – Женщина потеряла дочь…

– …которую годами не желала видеть, – продолжил тот. – Теперь изображает из себя мстительницу. Людское лицемерие не имеет границ. Вы бы видели на кладбище эту парочку – Степнову и ее мужа, они слезинки не пролили!

Стая крикливых галок с шумом расселась на каменном парапете, добавив черных мазков в серое однообразие пейзажа. Мужчины остановились, глядя на воду.

– Как все это мутно и муторно, – заметил Борисов. – Бог знает, что там на дне… хоть реки, хоть души человеческой. Преступление всегда поднимает наверх осевшую грязь.

С набережной Матвей прошелся пешком до ближайшего кафетерия, сел за столик, накрытый клетчатой скатертью, заказал овощное ассорти, перекусил и позвонил Ларисе.

– Вспомнил? – сухо промолвила она. – Я уж и не надеялась.

– Как твой супруг? Здоров?

– Ты нарочно меня бесишь?

– Хочу пойти в «Гвалес» на ночное шоу, – схитрил Матвей. – Говорят, Калмыков – соучредитель клуба?

Лариса вдохнула побольше воздуху, готовясь разразиться гневной тирадой, взяла паузу и… передумала. Зачем ей ссориться с таким роскошным любовником, как Карелин?

– Да! – вызывающе произнесла она. – Но там голубые не тусуются! Поищи другое местечко…

– Ты неисправима! – рассмеялся он.

Глава 37

Карелин долго спускался вниз по лестнице, по бокам прохода были вырезаны из дерева маски косматых чудовищ. Входная дверь беззвучно захлопнулась за ним, и в первое мгновение он оказался в полной темноте. Тотчас же с двух сторон зажглись светильники в виде факелов…

Внутреннее убранство клуба «Гвалес» поражало мрачным великолепием: черные с серебром стены; полы, покрытые красноватой плиткой; обилие грубых висячих люстр ручной ковки; массивная, сделанная на заказ мебель из натурального дерева – большие столы, стулья с высокими резными спинками. Посреди большого «пиршественного зала» – открытый круглый очаг, над ним висит на цепях огромный котел.

– Это еще что? – не удержался Матвей, увидев странный бюст на постаменте.

Он был изготовлен из материала, напоминающего человеческую кожу; глаза, губы и волосы как настоящие; в темной щели рта поблескивают зубы.

– Благородная Голова, – охотно пояснил администратор. – У нас специфика. На любителя! Вы не знали? Вот послушайте…

Он поведал новому посетителю кельтскую легенду о Бране, о пиршестве на острове Гвалес – это одно из названий «иного» мира. Пир именуют гостеприимством Головы: здесь не существует времени, и гости забывают обо всем, пока не откроется заветная дверка, которая пробуждает их память.

– Можете сами убедиться!

Администратор подвел Матвея к занавесу из пурпурного шелка и тщательно отрепетированным жестом отдернул его, открывая взгляду миниатюрное, сплошь покрытое старинным орнаментом дверное полотно в середине стены. Пройти в такую дверь было невозможно, она не доставала до пола.

– Большое Пиршество вы уже пропустили, – заявил администратор. – Клуб устраивает его один раз в году, в ночь Самхейна. Но не огорчайтесь, каждую субботу у нас отличное шоу, останетесь довольны. И кухня отменная. Фирменное блюдо – свинина с пряностями, сваренная прямо в зале при всех в этом магическом котле. Кто ее отведает, обретет могущество и… бессмертие.

– В самом деле? – усмехнулся Карелин. – Вы не шутите?

Администратор без тени смущения подтвердил:

– Так гласит древнее предание.

– На какие только ухищрения не идут люди, чтобы привлечь клиентов!

– У нас свободных мест не бывает, – с оттенком обиды произнес администратор. – Хотя цены кусаются.

Матвей сделал вид, что собирается заказать столик.

– Моя девушка обожает экзотику, – сказал он. – Хочу устроить ей сюрприз.

– Она будет в восторге! – заверил администратор.

Карелин выбирал момент, чтобы спросить его о Вороне. Этот напыщенный индюк в костюме и галстуке-бабочке вряд ли захочет ему помочь.

– Друг порекомендовал мне ваш клуб, – брякнул он наобум. – Он посещает Большое Пиршество каждый год. Вы должны его знать. Ворон!

– Ворон? Ах, да… – Видно было, что администратор безуспешно напрягает память. Его брови сдвинулись, лоб наморщился. – На Большое Пиршество все являются в маскарадных костюмах, так что…

– Он приходит в черном одеянии, расшитом перьями и в птичьей маске, – подсказал Матвей. – С клювом.

– Ворон! Ну конечно! – просиял администратор. – В прошлом году, кажется, он получил приз за творческое выступление. Я лично вручал ему видеокамеру! У него была спутница – прелестная блондинка в наряде Офелии. В этом году ваш друг не приходил на Большое Пиршество… или сменил костюм.

«Блондинка? – подумал Карелин. – Неужели Эльза?»

– Он читал стихотворение «Ворон» Эдгара По, – продолжал администратор. – Это мой любимый писатель! Поэтому я запомнил. Я выучил это произведение наизусть. В переводе, разумеется…