Свидание в Хэллоуин - Наталья Солнцева

– Ложись, Яша, – прошептала она.

Ее губы малиной розовели на белом лице, завитые локоны рассыпались по подушке, по наволочке из простенького ситца в цветочек, мерно вздымалась затянутая корсажем грудь.

«Вот оно, счастье, – подумал вельможа. – Не в наградах, не в царской ласке да милости, не в славе мирской… а в этой красоте женской, в этой сладостной мимолетности, в этом тихом дыхании, слетающем с любимых губ. Только как его удержать? Как предаться ему без остатка, без сожалений и страха, без упреков и сетований? Слаб человек и тем умножает свои горести несчетно».

Невольно пришла на память другая, давняя поездка: тоже в ноябре, из домика царя Петра на Петербургской стороне через Неву в деревянную часовенку за Фонтанкой, где при неверном свете лампад государь тайно обвенчался со своей возлюбленной.

«Только мне выпала честь сопровождать тогда царя и Екатерину, присутствовать при сем обряде, – с тоской подумал вельможа. – Никогда более не видел я государя и государыню столь сияющими, столь безмятежно радостными!»

Великий Петр, монарх российский, приказал долго жить. И цари не вечны! И самые геройские битвы уходят в небытие. И грандиозные свершения остаются в прошлом. И громкие победы забываются. Одна любовь остается у человека… одна мечта…

– А Меншикову я служить не присягался, – пробормотал вельможа.

– Что, Яша? – сонно спросила дама.

– Все хорошо, спи…

Пришлось выйти в отставку, покинуть Петербург, обжитый дом, лабораторию, забросить опыты… «Ну, не беда, наверстаю! Подмосковную усадьбу оборудую, как захочу. Подземные хоромы устрою, тайные ходы проделаю, чтобы дворовых да иных людишек зря не будоражить».

Багрово светилось пламя за печной заслонкой, вздрагивала, потрескивая, свеча. Во дворе распрягали и кормили лошадей.

Вельможа боролся с дремотой, напрягал слух. Чудится ему или правда кто-то прильнул к двери, шепчется, достает клинок из ножен? Ах, ты! Не подвел его дар провидения…

Скрипнула дверца… Первым сунулся хозяин. Блеснул в красноватом сумраке нож постояльца, и грузно, беззвучно осело тучное тело. За ним хоронился высокий, сильный человек в черном камзоле и парике, с бледным лицом и длинным, как у птицы, носом. Один из тех, что закусывали в трактире пирогами. Завязалась короткая, жестокая схватка. Длинного вельможа одолел не сразу – ловок оказался вор, скользок и увертлив. Но и с ним управился Яков Вилимович, сказалась боевая закалка.

Глядя в стекленеющие глаза вора, спросил:

– Чего надобно было?

– Знаешь ведь… – выдохнул умирающий, растягивая губы в улыбке. – Помешал ты мне… еще встретимся…

Громко, истошно зазвонил колокол. «Откуда здесь храм с колокольней? – безмерно удивился вельможа. – На сотни верст кругом леса…»

Он очнулся и… увидел кремовые обои, красно-серый плед, будильник на низком столике.

– Боже мой! Я проспал…

Матвей вскочил, все еще охваченный ночными переживаниями, но уже вполне осознавая себя как хозяина этой уютной, комфортабельной квартиры, у которого гостит – поневоле или к счастью – молодая интересная женщина, дочь бизнесмена Ельцова, богатая невеста и неисправимая фантазерка. Чем она его вчера опоила? О, нет, только не зельем из чертовых сухофруктов! Неужели… Как она посмела? Вот бестия.

Он пощупал свой лоб – холодный, чуть влажный. Значит, все в порядке. Странный был сон, однако…

Матвей принял ледяной отрезвляющий душ, вытерся насухо, натянул футболку, шорты и отправился в кухню варить кофе.

Астра еще спала, он принес ей кофе в постель – не как дамский угодник, а как гостеприимный и заботливый хозяин. Может, она ничего и не добавляла в чай? Негоже без причины напраслину возводить на барышню.

Она лежала с открытыми глазами, мечтательно глядя на тяжеловесный бронзовый подсвечник. Он угадал ее немую просьбу, подал кофе и зажег свечи.

Снег перестал идти, улицы были серы, унылы; тусклый рассвет ложился на город мутной пеленой, растушевывал очертания домов. Язычки свеч порхали, как огненные бабочки, придавая сумрачной спальне теплый золотистый оттенок.

– У тебя много старинных вещей, – сказала Астра.

– Это все стилизация под старину. Подлинники мне не по карману. Да так и безопаснее: не надо сигнализацию ставить, бояться грабителей.

Матвей хотел спросить, что ей снилось. Тот же вопрос вертелся и у нее на языке. Но оба молчали.

– Ты что-то говорила вечером… – первым решился заговорить он. – О мандрагоре.

– Разве? Не припоминаю…

Карелин не выдержал и рассказал ей свой сон, – весь, без утайки.

– Я чувствовал себя Брюсом, – смущенно признался он. – Смотрел его глазами, ощущал его мысли, как свои собственные. Это была галлюцинация, вызванная чаем. Те «сушеные яблочки» из банки – плоды мандрагоры, да?

– Не знаю, – искренне ответила она. – И в моем сне был постоялый двор, низкая душная комнатка, пуховые перины, оплывшая свеча, потом драка, убийство… Ворон! Там был Ворон!

Матвея увлекла ее игра. Они будто говорили об одном и том же – несуществующем. Групповой хрономираж или воздействие колдовского растения? Последователи Кастанеды едят грибы-галлюциногены, а они напились какого-то чая и получили тот же результат. Или чай ни при чем?

– Зачем он напал на нас? – разволновалась Астра. – Это все из-за Ади… – забормотала она, как в бреду. – Зеркало! Он приходил за ним, а ты ему помешал…

– Во сне?

– Где гарантия, что сейчас мы не спим? Вдруг в той реальности, которую мы называем сном, и происходит самое главное? А здесь – всего лишь мельтешат смутные тени и раздаются отголоски настоящих событий?

Матвей поддался ее магнетизму.

– Он сказал, мы еще встретимся…

Обрывочные эпизоды замелькали в сознании Астры: смерть Марины, пожар в доме баронессы… тайник, кассета… гибель Эльзы…

– Звони Борисову! – потребовала она. – За эту ночь кое-что могло измениться. Ворон не станет сидеть сложа руки.

– Ты заражаешь меня своим безумием, – прошептал Карелин…

Борисов ждал «сторожа» на набережной. Над рекой плыли рыхлые, полные снега тучи, вода текла между каменных берегов, неся на волнах щепки и мусор.

Матвей, посмеиваясь над собой, долго стоял в отдалении, озираясь: проверяя, не притащился ли кто за ним. Потеха! Видели бы его пацаны в этом жутком обвисшем берете, очках и с наклеенными усами.

Борисов был не в духе. Вокруг дочери босса заварилась такая каша, что он перестал контролировать ситуацию. Бог знает, чем сия фантасмагория закончится? Кого-нибудь придушат черным шнурком, сожгут или утопят, а отвечать придется крайнему – то есть ему, ответственному за безопасность.

Годы работы на этом нелегком поприще убедили его в одном: безопасность – самая утонченная иллюзия, химера, которой поддаются все, от звезд шоу-бизнеса до олигархов, президентов и папы римского. Ее не существует, а на нее работают тысячи, десятки тысяч специально обученных людей. Ха! Иногда им кое-что удается, но это исключительно с благоволения небес.

Беседовать с небесами, взывать к ним и уповать на их милость Николай Семенович не умел, потому привык действовать по обстоятельствам. В данном случае он поделится фактами и догадками со «сторожем», тот перескажет все Астре, и они решат как быть.

Нанятый Мариной Степновой частный сыщик, фотографируя любовные парочки, запечатлел постороннего наблюдателя. Сам того не ведая! Ни детектив, ни, поначалу, Ельцов с Борисовым, рассматривая снимки, не заметили эту зловещую фигуру. Ирония заключалась в том, что этот человек попал только на фотки, где заказчица – то есть ныне покойная Степнова – недвусмысленно обнималась с женихом подруги. Снимки были нужны ей для подтверждения любовной связи с Захаром. Вот, дескать, глядите – я говорю правду и только правду! А чтобы позы и выражения лиц были естественными и не вызывали сомнений в подлинности, сыщик обязался фотографировать эту парочку незаметно, так же, как и другие. На остальных снимках неизвестный наблюдатель не засветился. Получается, он следил за Мариной. С какой целью?

Этот человек мог видеть убийцу Марины. Похоже, теперь у него есть повод для вымогательства. Шантажист считает убийцей Захара? Или он точно не знает, кто из «гостей» Марины в тот трагический день лишил ее жизни, и действует наугад? Кто прислал главному менеджеру черный шнурок? И зачем?

Два года назад Вадим, будущий муж Глории, познакомил ее с человеком в костюме Ворона в ночном клубе «Гвалес». Он утверждает, что Ворон заинтересовался Летучей мышью и сам попросил представить его. С тех пор они больше не встречались – ни в клубе, ни где-либо еще.