Мимолетная страсть - Лесия Корнуолл

Изабель сжалась в комок, услышав такое самодовольство в голосе Онории. Почувствовав, как напрягся Блэквуд, она подняла на него взгляд. Он наблюдал за двумя женщинами в комнате сквозь узкую щель в занавеске. В полутьме челюсть его сильно выдалась вперед, а глаза пылали, как раскаленные угли.

— Миранда Арчер согласилась выйти за Чарлза? — с недоверием переспросила Эвелин.

— Можно считать, да, — пробормотала Онория. — Осталось всего несколько формальностей. — Тут она с отвращением фыркнула. — Ну и ну! Если это тот портрет, о котором леди Августа без конца говорит по всему городу, должна заметить, я разочарована! Девушка совершенно на себя не похожа, правда?

— Мне кажется, он прелестен. Ее живой характер отражен тут замечательно, — дипломатично произнесла Эвелин.

— Ну, этот характер обуздают, когда она выйдет за Чарлза, — сказала Онория. — Мейтленды не терпят неприличий, даже если их оправдывают «характером». В семье вполне достаточно одной черной овцы, и потребовались годы, чтобы выбить из Изабель влияние потаскушки Фрезер.

Унижение обожгло Изабель с ног до корней волос, но руки Блэквуда ласкали ее, успокаивали. Она не хотела его жалости. Изабель гневно сверкнула на него глазами, выгнулась, как рассерженная кошка, но он легко удержал ее, завладел ее губами и целовал так, словно она для него дороже золота, или рубинов, или любой другой женщины на земле.

Она прильнула к его губам, чувствуя, что слезы обжигают глаза, а сердце в груди распускается, как роза. Голос Онории отдалился, превратился в бессмысленное жужжание под влажным жаром его губ, его дыханием на ее щеках, на веках. «Он не считает, что я опозорена, — поняла вдруг Изабель. — Он помогает мне почувствовать себя красивой и почти любимой».

— Но я уверена, Чарлз знает, где сейчас Филипп!

Услышав пронзительный вскрик Эвелин, Финеас прервал поцелуй. Его руки на ее плечах напряглись, он с очень жестким лицом снова стал подглядывать за женщинами.

— С чего вы взяли, что Чарлз знает?

Изабель инстинктивно напряглась, услышав в голосе Онории опасные нотки.

— Я получила от него письмо, и там сказано, что Чарлз навестит меня и передаст сообщение, которое Филипп не может доверить бумаге, — произнесла Эвелин.

Зацокали каблуки, зашуршало платье, заскрипели половицы — Онория начала расхаживать по комнате.

— И что, Чарлз передал вам сообщение?

Голос Онории приблизился. Изабель сообразила, что та сейчас прямо за тонкой занавеской, настолько близко, что сможет уловить их дыхание. Желудок словно прилип к позвоночнику.

— Нет, — сказала Эвелин, и голос ее дрогнул.

Вздох Онории напоминал ураган.

— Значит, это было ничего не значащее замечание. Может быть, Филипп просто попросил Чарлза передать вам привет или справиться о вашем здоровье. Не удивляюсь, что Чарлз забыл о таком пустяке.

— Где же он виделся с моим мужем? — требовательно спросила Эвелин.

— А я-то откуда знаю? — фыркнула Онория.

Изабель нахмурилась. Чарлз никогда и ничего не делал без ведома матери.

— Но вы же знаете, правда? — снова выкрикнула Эвелин и замолчала. Секунды утекали. — Пожалуйста, попросите Чарлза передать Филиппу сообщение от меня, когда они снова увидятся.

— Если вы хотите передать своему мужу любовное послание, напишите и отправьте по почте. Чарлз не курьер, — холодно ответила Онория.

— У меня очень простое сообщение. Даже Чарлз сможет его запомнить, а доставка не потребует от него больших усилий. — Теперь Эвелин говорила спокойно и с достоинством, не умоляя о любезности. Изабель почувствовала прилив восхищения.

— Если он увидит Филиппа… — начала Онория, но Эвелин ее перебила:

— Когда Чарлз увидит моего мужа, пусть скажет ему, что я устала дожидаться его возвращения домой.

Послышался звук шагов.

— Куда это вы собрались? — недовольно вопросила Онория.

— Обратно в салон. Нам вообще не следовало сюда приходить.

— Да, вероятно, не следовало, — ледяным тоном согласилась Онория. — Совать нос в чужие дела вообще неблагоразумно.

— Мы говорим о моем муже или о портрете? — осведомилась Эвелин.

— Думайте как хотите. Но лучше держать свои семейные проблемы при себе. Если Филипп вас бросил, то это, безусловно, не вина Чарлза.

Услышав это оскорбление, Эвелин ахнула так громко, что заглушила вскрик Изабель.

— Полагаю, нам лучше спуститься вниз, пока вы окончательно не расстроились, Эвелин.

— Да, думаю, мы должны, — пробормотала Эвелин. Судя по голосу, она признала свое поражение.

Женщины вышли из комнаты, щеколда упала на место. Изабель и Финеас вновь остались одни.

Глава 32

Блэквуд откинул занавеску.

— Они ушли.

Изабель отскочила от него, забиваясь глубже в тень и не отрывая взгляда от двери. Злобное присутствие Онории висело в воздухе вместе с тяжелым запахом ее духов.

— Изабель?

Она дрожала, сжатые губы резко выделялись на белом лице, глаза были просто огромными. Изабель быстро отвела взгляд, и Финеас увидел, как блестят слезы.

— Простите, Блэквуд. Я не должна была втягивать вас в это. Если Онория узнает, что я сделала… — Изабель замолчала, скривив губы. Финеаса охватил гнев.

— Позволила самому известному обольстителю в Лондоне уложить себя в постель? — грубо спросил он.

— У каждого поступка есть последствия, ужасные последствия. Мне всегда нужно помнить об этом и тех, ради кого следует забыть о своих желаниях, — запинаясь, выдавила Изабель.

— О чем ты, черт побери, говоришь?

— Я не должна была сюда подниматься. Не должна была рассказывать в-вам о Чарлзе или просить вас с-с-следить за ним. Это слишком опасно. — Она вздернула подбородок и посмотрела на Финеаса пустым взглядом. — Пожалуйста, забудьте все, что я тут наговорила.

— Слишком опасно? — негодующе воскликнул он. — Для меня или для тебя, Изабель? — Он шагнул к ней. — А как насчет твоего предложения стать моей любовницей?

Ее глаза коротко сверкнули гневом.

— Это стало бы самым опасным на свете!

Изабель подобрала юбки и метнулась к двери. Финеас перехватил ее руку, не желая отпускать. Она безнадежно погладила его рукав.

— Пожалуйста, отпустите меня, Блэквуд. Я должна быть внизу, в одиночестве сидеть в уголке салона, где мне самое место, или дома, с сыном. Должна быть где угодно, только не тут, с вами. Цена слишком высока.

— Неужели ваша драгоценная репутация так много для вас значит?

Изабель вздрогнула, с изумлением посмотрела на него, и Финеас понял, что ошибся. Есть что-то другое, тайна, которой она не хочет делиться. По спине побежали мурашки.