Харка, сын вождя - Лизелотта Вельскопф-Генрих

Харка, Харпстенна и Черная Кожа, которые с утра до вечера следили за горизонтом, обнаружили охотников одновременно с воинами. Вскочив на коней, они поскакали им навстречу: Харка — на своем Чалом впереди, за ним Харпстенна — на Пегом и последним — Черная Кожа.

— Хи-йе-хе! Хи-йе-хе! — криками приветствовали мальчики вождя и его спутников.

Маттотаупа был цел и невредим. Он гордо, с сияющей улыбкой восседал на своем мустанге, через круп которого были переброшены две бурые медвежьи шкуры и три горностая. Это была неплохая добыча, хотя серого медведя ему найти не удалось. Его спутники тоже вернулись не с пустыми руками. Длинному Копью посчастливилось подстрелить орла, перья которого он хотел подарить Маттотаупе в знак благодарности за его гостеприимство.

Весть о возвращении вождя мигом облетела стойбище; все поспешили на площадь, чтобы поприветствовать Маттотаупу. Один лишь Хавандшита по-прежнему не покидал Священного Вигвама.

Маттотаупа уже увидел на одном из пологих холмов южнее стойбища завернутого в шкуры мертвеца, висевшего на шестах. Первых, кто вышел ему навстречу, он спросил, чье это тело. Ему ответили, что серый медведь, которого он так и не нашел, убил его брата.

Воцарившееся после этого молчание длилось почти минуту. Радость на лице вождя погасла, ее сменила глубокая скорбь. Медленно, шагом подъехал он к холму, поднялся на него и остановился. Бледное небо повисло над прерией, тугой ветер развевал волосы людей и гривы мустангов. Лучи заходящего солнца протянулись через всю прерию до самого горизонта. Словно властитель на троне, сидел великий охотник на своем коне, озирая с холма бескрайние просторы.

— Брат! — торжественно произнес он наконец. — Тебя убил серый медведь. Но моя рука отомстит за тебя! Вот эта рука и этот нож, — Маттотаупа поднял вверх длинный острый нож, — поразят серого хищника в самое сердце. Ты будешь отомщен, мой брат! Никто из Сыновей Большой Медведицы не должен подвергать себя опасности, никто, кроме воина из вигвама Маттотаупы! Хау! Я все сказал.

После этих слов, прозвучавших как клятва, воины долго молчали, затем медленно, шагом вернулись вслед за вождем в стойбище.

Маттотаупа, сопровождаемый Длинным Копьем, направился в свой вигвам.

Пока женщины готовили пищу, мужчины курили трубки и сигары. Разговор не клеился. Хозяин и гости обменивались лишь редкими фразами о том, что произошло.

Когда настало время сна, Маттотаупа подозвал к себе Харку.

— Харка Ночное Око Твердый Камень, Убивший Волка! Слушай меня! Ты не обязан исполнять мою волю. Обдумай то, что я скажу тебе, и сам решай, как тебе быть. На рассвете я отправлюсь на поиски медведя, разорвавшего моего брата. Я хочу убить его своей рукой! Вот этим ножом! Никто не должен помогать мне в этом, кроме живущих в моем вигваме. И я спрашиваю тебя, хотя тебе минуло всего двенадцать зим: ты хочешь пойти со мной?

Вождь вопросительно смотрел на сына, словно позабыв о Шонке, сидевшем с Харпстенной в глубине вигвама.

— Я пойду с тобой, отец, — не раздумывая, твердо ответил Харка.

— Ты не боишься лап медведя?

— Нет, отец. С тобой я ничего не боюсь.

— Ты не боишься духа медведя?

— Нет, отец, — так же уверенно ответил Харка, хотя и побледнел.

— Ты пойдешь завтра со мной, Харка Твердый Камень.

— Я пойду с тобой.

Харка отправился к своему ложу у входа в вигвам, лег и сразу крепко уснул. Все стало так ясно и просто, с тех пор как вернулся отец. Он вернулся с богатой добычей, он победит медведя и отомстит за брата. А ему, Харке, выпала честь помогать ему в этом. Все было хорошо. Хау!

Когда настало утро и солнце вновь оживило все краски природы, для Сыновей Большой Медведицы начался новый день. Никто не мог отказать себе в удовольствии проводить Маттотаупу и его сына Харку до опушки рощи или до самых дальних подступов к стойбищу, где уже открывались безграничные просторы прерии.

Юноши и мальчики провожали охотников громкими криками и пожеланиями удачи.

На Маттотаупе были только кожаные штаны и мокасины. Обнаженное тело его было натерто жиром, лицо разрисовано красной краской — цветом крови, жизни и борьбы. Он не взял с собой ни копья, ни лука — только нож. Харка, вооруженный ножом и боевой дубинкой, следовал за отцом на своем Чалом.

Выехав в прерию, они перешли на легкий галоп. Приятно было скакать солнечным утром, чувствуя упругое дыхание ветра и глядя вперед, на зеленые просторы, расстилающиеся до самых гор.

Они направлялись на юг. После полудня они достигли холма, на котором Оперенная Стрела и оба воина устроили привал в ту роковую ночь и где видны еще были следы недавнего костра. Маттотаупа и Харка спешились и, стреножив лошадей, немного подкрепились. Затем осторожно спустились с холма и отыскали место, на котором погиб Оперенная Стрела.

Когда они вновь поднялись на холм, Маттотаупа внимательно присмотрелся к лошадям. Они были совершенно спокойны. Поблизости не было даже волков. Вой серых хищников, которым те приветствовали наступающую ночь, едва доносился откуда-то издалека.

Взошла луна и осветила прерию. Бесцветно-призрачные очертания стали более отчетливыми.

— Будь пока здесь, — сказал Маттотаупа Харке. — Но не спи. Я объеду окрестности. Луна светит так ярко, что, может быть, мне удастся обнаружить какие-нибудь следы. Если тебе