Крестоносцы. Полная история - Джонс Дэн

Амори был не единственным правителем, обратившим свой жадный взор на Египет. В Сирии Нур ад-Дин посвятил 1150-е годы укреплению и расширению владений, оставленных ему его отцом Занги, — задача, за которую атабек взялся с великим рвением. К 1151 году ему удалось окончательно загасить тлеющий очаг сопротивления крестоносцев в Эдессе — последний ее граф Жослен II умер в 1159 году в тюрьме Алеппо, ослепленный и беспомощный. Князь Антиохии Раймунд де Пуатье сложил голову в битве с Нур ад-Дином при Инабе еще в 1149 году, и атабек завладел примерно половиной северных и восточных земель княжества. Теперь от него оставалась лишь узкая полоса земли между рекой Оронт и морским побережьем[496]. (После битвы при Инабе Нур ад-Дин в подтверждение своей победы выехал на берег и искупался в Средиземном море.) В границах самой Сельджукской империи Нур ад-Дин объединил Алеппо — наследство, полученное им от Занги, с Мосулом — эмиратом, принадлежавшим его брату, на который он стал претендовать в 1150-х годах, а в 1170 году стал его правителем. Но самым ценным приобретением Нур ад-Дина был Дамаск. Атабек заполучил его 1154 году, сместив слабого правителя Муджир аль-Дина. Этому предшествовала экономическая блокада и недолгая осада, и 25 апреля, в воскресенье, атабек въехал в город, а жители Дамаска радостно приветствовали новую власть. Ибн аль-Каланиси, уставший страдать «от голода, высоких цен на продовольствие и опасений попасть в осаду неверных франков», с приязнью отозвался о Нур ад-Дине, отдав должное «справедливости и положительной репутации»{119} нового правителя и с одобрением отметив его решение отменить налоги на дыни и овощи[497].

Но этим успехи Нур ад-Дина не исчерпывались. В конце 1150-х по условиям которого византийский император не мог прийти на выручку крестоносцам, защищавшим границы Антиохии, а в 1160 году захватил наследника Раймунда де Пуатье, легендарного авантюриста и задиру Рено де Шатильона. (Он проведет в плену у Нур ад-Дина долгие шестнадцать лет.) К 1660 году во владении у Нур ад-Дина было больше сирийских земель, чем у любого другого правителя на памяти живущих, и момент для своих завоеваний он выбрал идеальный: в 1157 году долго правивший султан Ахмад Санджар — последний из рода Великих Сельджуков — умер, а его империя распалась. Теперь Нур ад-Дин самолично правил ее западной частью и никакому султану не подчинялся. Он уничтожил графство крестоносцев Эдессу и грозился проделать то же самое с Антиохией. Владея Дамаском, Нур ад-Дин находился на расстоянии удара как от Иерусалима, так и от графства Триполи, а его слава искусного стратега и благочестивого воителя не имела себе равных. По-видимому, чудесное выздоровление от двух приступов тяжелой болезни в 1150-х годах укрепило его приверженность джихаду: атабек уверовал, что Аллах возложил на него задачу во имя ислама отобрать у крестоносцев все завоеванные ими земли. Всю жизнь Нур ад-Дин будет продвигать идею всеобщего исламского джихада против неверных, оправдывая ею свое стремление захватить как можно больше территорий и власти в Сирии и за ее пределами — а также используя как отвлекающий фактор, когда ради этой своей цели ему приходилось воевать с такими же мусульманами-суннитами, как он сам. Согласно надписи, сделанной в 1160-х годах на сооруженном по его приказанию минбаре — кафедре в мечети, — он был «воином джихада на Его [Аллаха] пути, тем, кто защищает от врагов Его веры, справедливым царем… опорой ислама и мусульман, творящим правосудие для тех, кто угнетен, перед лицом угнетателей»[498]. Нур ад-Дин верно рассчитал, что, если ему удастся распространить свою власть еще дальше, в Египет, он полностью окружит земли франков и сможет, наконец, исполнить свою мечту и раз и навсегда изгнать неверных из Сирии и Палестины. В общем, слабеющий Фатимидский халифат интересовал не только Амори, но и Нур ад-Дина. Следующее десятилетие будет полностью посвящено борьбе за Каир, в которой ни одна сторона не могла позволить себе проиграть.

Поначалу силы в этой борьбе были почти равны. Нур ад-Дина поддерживали амбициозные курдские эмиры, которые буквально рвались в Каир и долину Нила, где рассчитывали разжиться прибыльными фьефами. Дополнительно Нур ад-Дин укреплял свой личный авторитет на мусульманском Ближнем Востоке в целом: в 1161 году он утвердился в качестве высшего религиозного авторитета в регионе, совершив хадж в Мекку, расположенную на противоположном от Египта берегу Красного моря, в той части Аравийского полуострова, которую называют Хиджаз. Теоретически Мекка находилась в ведении Фатимидского халифата, но, как часто бывает, реальная власть оказывается не у того, кто имеет на нее больше прав, а у того, кто готов к решительным действиям. Посетив Аравию, Нур ад-Дин приказал восстановить стены Медины, тем самым убедительно заявив о росте своего могущества[499].

Амори, со своей стороны, едва ли мог претендовать на религиозный авторитет среди мусульман Египта. Фатимидский халифат интересовал его прежде всего как источник обогащения, а добродетельность или «крестовые походы» волновали его разве что в самом общем смысле. Однако, имея в своем распоряжении Аскалон, король Иерусалима контролировал Приморский путь (Via Maris) — главную дорогу, ведущую из Большой Сирии в Египет, — и, безусловно, представлял собой непосредственную и самую очевидную угрозу Каиру. В сентябре 1163 года, когда спал изнурительный летний зной, Амори выступил в поход, призванный это продемонстрировать. Он «нагрянул в Египет с большим войском», встретил Дирхама и его армию в пустыне и заставил визиря отступить в Бильбейс, город-крепость в 60 километрах к северо-востоку от Каира, укрепленный бен Руззиком именно из опасений, что король крестоносцев пойдет на столицу. Египтяне запаниковали, испугавшись, что Амори «может повести свои армии против более отдаленных частей королевства», писал Гийом Тирский[500]. Они прибегли к последнему и самому простому средству обороны: открыли ирригационные каналы, питающиеся от Нила. Местность затопило, и громадное естественное болото отрезало крестоносцев от Каира. Амори вынужден был увести свою армию. Но он еще вернется.

Тем временем Нур ад-Дин готовил свой поход на Египет. Летом 1163 года Шавар — визирь, которого Дирхам сместил непосредственно перед вторжением Амори, — спасая свою жизнь, бежал в Сирию, явился в Дамаск и принялся умолять Нур ад-Дина помочь ему вернуть власть. Гийом Тирский называет Шавара «мудрым и способным… чрезвычайно дальновидным» деятелем. Чего у него точно было не отнять, так это умения раздавать щедрые обещания всем, кто мог быть ему полезен, особо не задумываясь, как он будет их исполнять. В 1163 году он обещал Нур ад-Дину, если тот его поддержит, треть доходов Египта и свободу диктовать политику халифу. Нур ад-Дин, не питая иллюзий насчет того, что за человек перед ним, колебался. Но довольно скоро решил, что барыши, которые обещает Египет, перевешивают почти полную уверенность в том, что Шавар попытается увильнуть от соблюдения договоренностей. Он отправил визиря обратно в Египет в сопровождении самого способного и беспощадного из своих полководцев эмира-курда Асада ад-Дин Ширкуха. Отношения между Ширкухом и Шаваром определят судьбу государства Фатимидов.

Немолодой, толстый и невысокий, с глазом, подернутым пленкой катаракты, Ширкух мало напоминал льва, на которого намекало его имя (Асад). Но, по словам Ибн аль-Асира, он был «величайший и храбрейший эмир в стране… наделенный такою отвагой и решительностью, что никакие страхи его не беспокоили»[501]. Ширкух тоже зарился на египетские богатства, и в дальнейшем он постоянно будет давить на Нур ад-Дина, чтобы тот позволил ему лично руководить борьбой за Египет, в подкрепление своих требований утверждая, будто египтяне «привыкли к роскошной жизни, а в военной науке несведущи» и станут легкой добычей для его меча[502]. В апреле 1164 года Ширкух вывел свое войско из Сирии, обогнул земли франков и вторгся в Египет, направляясь прямиком в Каир. Дирхам повел армию ему навстречу, но был убит, пораженный стрелой, выпущенной из рядов его же собственного войска. Тело его два дня пролежало там, где упало. 24 мая Ширкух преподнес Шавару мантию визиря. В ответ Шавар сделал именно то, чего опасался Нур ад-Дин: он не сдержал слова. Вместо того чтобы отдать государство Фатимидов под управление Ширкуха и его сирийского господина, Шавар вежливо, но твердо попросил их всех убраться восвояси. Ширкух уходить отказался, повел войско в Бильбейс, где и встал лагерем, и тогда бессовестный визирь отправил послов к Амори Иерусалимскому, запрашивая военной поддержки в обмен на крупное денежное вознаграждение.