Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев

на эрзерумском направлении для обороны зивинских позиций был оставлен отряд Измаила-Хакки-паши численностью в 10 000-11 000 человек при 18 орудиях. Кроме того, как бы в виде общего резерва в Кеприкее и Гассан-кале был расположен отряд в 2 000 человек под начальством венгерца Кафтан-Магомет-бея. Одновременно с подготовкой главных сил Мухтара-паши к наступлению на Эриванский отряд с фронта отряд Фаика-паши, усилившийся до 11 000 человек с 11 орудиями, подошел от Вана к Баязету, 18 июня осадил его и тем самым прервал единственный путь сообщения Эриванского отряда с его базой.

Для Эриванского отряда создалось трудное положение, которое еще более осложнилось приказом Лорис-Меликова, полученным в отряде 19 июня. В нем сообщалось о предстоявшем выступлении из-под Карса через Чаплахлы на Саганлуг колонны Геймана и о действиях этой колонны против главных сил армии Мухтара-паши, занимавших, как предполагалось, позиции Саганлугского хребта. В связи с этим Тергукасову ставилась в приказе задача действиями в тылу главных сил армии Мухтара-паши помочь Гейману овладеть Пассинской долиной и тем самым добиться прочного обеспечения осады Карса. По первоначальным наметкам, Эриванский отряд должен был наступать самостоятельно лишь до Алашкерта, а далее мог продолжать наступление лишь совместно с главными силами Действующего корпуса, которые должны были продвигаться на Саганлуг(6). Однако Лорис-Меликов не остановил Эриванский отряд по достижении им Алашкерта, а двинул его далее на Драм-даг.

Отдавая 19 июня новый приказ, Лорис-Меликов, конечно, не знал о сосредоточении главных сил Мухтара-паши против Эриванского отряда. Значительное удаление Эриванского отряда от прочих сил Действующего корпуса возбудило, однако, у Лорис-Меликова и у главнокомандующего опасение, что, будучи изолированным, этот отряд может потерпеть поражение, и потому в помощь ему была выслана колонна Геймана. Но чтобы и последняя не оказалась изолированной и не потерпела поражения, Лорис-Меликов пытался увязать действия генералов Геймана и Тергукасова; первому было указано действовать против главных сил Мухтара-паши с фронта, а второму - во взаимодействии с войсками Геймана, с тыла.

Приказ этот весьма характерен для образа действий русского главного командования на Кавказском театре в войну 1877-1878 гг. Сперва вместо действий на главном направлении главное командование начало действия на второстепенном, в результате чего был взят Ардаган, но упущено самое выгодное время как для разгрома Мухтара-паши, так и для штурма и взятия Карса. Вслед за тем было принято решение штурмовать Карс, не обращая внимания на армию Мухтара-паши. Наконец, после этого фактически была прервана блокада Карса, - оставшихся под Карсом сил после ухода Геймана было для этого недостаточно, - и началась погоня за армией Мухтара-паши, якобы во имя сохранения... фактически прекращенной осады Карса. Планы действий менялись непрестанно, получалось уже не плановое ведение военных действий, а метание между различными планами. Все это делалось вместе с тем без достаточных оснований, так как не опиралось на действительное знание положения противника вследствие весьма слабых данных разведки. Надо отметить, что при этом каждый последующий план русского главного командования неизбежно был хуже предыдущего, так как соотношение сил постепенно, но неуклонно изменялось не в пользу Кавказской русской армии.

Выполнение приказа Лорис-Меликова уже 21 июня едва не привело Эриванский отряд к катастрофе - выручили лишь высокие боевые качества русских войск и умелые действия частных начальников. Произошло это следующим образом.

Тергукасов 20 июня передвинул свой отряд к Даяру и расположился там биваком. Он не допускал и мысли о том, что разбитые им турецкие войска сами перейдут в этот день в наступление, и потому проявил значительную беспечность. В районе, избранном для бивака отряда, позиции на случай необходимости принять бой были крайне неудобны. Бивак находился в лощине, окруженной командующими над местностью высотами, с правого фланга позиции легко обходились Даярским ущельем и, кроме того, были растянуты на 7-8 км, что вовсе не соответствовало силам отряда.

Расположившись на биваке, отряд 21 июня стал деятельно готовиться к предстоявшим якобы совместным действиям с колонной Геймана. Пополнялись боеприпасы, чинилось и чистилось оружие, готовились к эвакуации раненых, пекся хлеб, сушились сухари. В некоторой боевой готовности находились лишь два небольших отряда. Первый, в составе батальона пехоты и двух казачьих сотен под начальством майора Гурова, предназначался для прикрытия намеченной на этот день фуражировки, а второй, в составе двух рот и семи сотен с четырьмя ракетными станками под начальством полковника Медведовского, - для разведки в направлении Эшак-Эльяси. Оба эти отряда утром вышли с бивака и вскоре столкнулись с турецкими войсками Мухтара-паши.

Несколько позже в 11:00 Медведовский обнаружил возле Эшак-Эльяси густые колонны турецкой пехоты, а при спуске в Даярское ущелье - турецкую конницу. Это наступали войска Мухтара-паши, насчитывавшие до 15 000 человек. Медведовский правильно оценил важность ущелья, быстро повернул к нему и воспрепятствовал вхождению в него турецких войск. К аналогичному решению самостоятельно пришел и майор Гуров; он занял высоты, прикрывавшие бивак отряда со стороны Даяра. Эта замечательная частная инициатива двух небольших начальников дала возможность Эриванскому отряду с самого начала прочно обеспечить свой наиболее уязвимый правый фланг, что исключительно благоприятно отразилось на всем дальнейшем течении боя.

После 11:00 поднятые по тревоге части отряда по распоряжению Тергукасова начали поступать на усиление Медведовокого и Гурова. Образовались три группы: правый фланг под начальством Броневского, центр - Шака и левый фланг- Слюсаренко. К 13:30 в бой были введены все резервы; все части отряда влились в одну 6-7-километровую цепь, причем сильно перемешались: казачьи офицеры командовали в цепях пехотинцами, а пехотные - казаками. Наиболее опасным было положение у Броневского; турки направили свой главный удар именно на правый фланг отряда и потеснили его. Частично Броневский получил некоторое усиление за счет центра, главным же образом выручила контратака Шака, направленная во фланг наступавшим на Броневского туркам. Турки дрогнули; это послужило сигналом для перехода в контратаку войск всего правого фланга. Турецкие войска обратились в бегство, русская конница их преследовала до темноты.

Таков был результат наступления Мухтара-паши, на стороне которого были все выгоды внезапности и численного превосходства сил.

Войска Эриванского отряда потеряли до 450 человек убитыми и ранеными. Особенно тягостна для русских была утрата энергичного, храброго и распорядительного командира Крымского пехотного полка полковника Слюсаренко. Турецкие же войска потеряли, по признанию самого Мухтара-паши, до 4000 человек(7).

В этом бою русские войска наглядно показали многие присущие им черты: хорошие боевые качества, взаимную выручку, стойкость, боевой порыв. Прекрасно действовала русская пехота и артиллерия; не отставали даже нестроевые; когда резервы были исчерпаны, в цепь по собственной инициативе влились наскоро вооруженные музыканты и денщики. На должной высоте находилась