Русско-турецкая война 1877—1878 гг. - Николай Иванович Беляев

и инициатива частных начальников, таких, как Медведовский, Гуров, Слюсаренко и другие. Можно сказать, что если бы не широкое применение инициативы всеми русскими начальниками, результаты боя могли бы быть плачевными. Эта особенность Даярского боя так бросалась в глаза, что его прозвали «битвой капитанов».

После боя под Даяром Тергукасов 22 июня отвел свой отряд на более выгодные драм-дагские позиции и стал дожидаться здесь данных о развитии наступления колонны Геймана. Но связь с Лорис-Меликовым через тыл уже несколько дней была прервана Ванским турецким отрядом у Баязета, и никаких сведений о движении войск Геймана в Эриванском отряде не было.

Положение колонны Геймана было следующим. Вследствие несвоевременного прибытия продовольствия колонна выступила из-под Карса к Саганлугу не 19 июня, как писал об этом Лорис-Меликов в своем приказе Эриванскому отряду, а лишь 21 июня. К 22 июня колонна достигла Сарыкамыша. Находившийся при колонне Лорис-Меликов получил туманные сведения о том, что Эриванский отряд окружен армией Мухтара-паши, что 21 июня отряд вел бой, но что обе стороны удержали свои позиции. В Меджингерт колонна Геймана прибыла 23 июня, но простояла там до 25 июня, собирая сведения о противнике. Собранные разведывательные - вернее расспросные - данные сводились к тому, что позиции у Зивина заняты отрядом бывшего эрзерумского губернатора Измаила-паши; в отряде насчитывалось 20 таборов и 18 орудий, и он ожидал подкрепления из главных сил Мухтара-паши, расположенных у Дели-Бабы. Это было близко к истине. У Зивина 25 июня позиции были заняты 10 000-11 000 человек с 18 орудиями Измаила-паши, главные же силы Мухтара-паши в количестве 14 000-18 000 человек с 21 орудиям находились у Кеприкея, Гасан-Калы, Дели-Бабы и Даяра. Вечером 21 июня Мухтар-паша решил возобновить бой с Эриванский отрядом, но, узнав о приближении русских войск к Саганлугу, отказался от этого намерения и остался в выжидательном положении на прежних местах.

В колонне Геймана было около 12 000 человек пехоты и 5500 человек конницы при 64 орудиях. В сравнении с Зивинским отрядом Измаила-паши Гейман располагал почти равными силами пехоты, но имел значительное превосходство в коннице и артиллерии. В сравнении с главными силами армии Мухтара-паши колонна Геймана обладала лишь небольшим общим превосходством в живой силе и тройным - в артиллерии. В обоих случаях качественно русские войска значительно превосходили турецкие; особенно это было хорошо заметно в отношении главных сил Мухтара-паши, морально подавленных неудачным для них боем у Даяра. Последнее обстоятельство делало чрезвычайно выгодным для колонны Геймана наступление не на укрепленные зивинские позиции Измаила-паши, а на главные силы Мухтара-паши, расположенные к тому же в открытом поле.

Несмотря на эти явные преимущества действий колонны Геймана против главных сил Мухтара-паши, Лорис-Меликов решил иначе. Под предлогом - надуманным к тому же - непроходимости реки Аракс вброд Лорис-Меликов не счел возможным двинуться на Дели-Бабу и решил пройти на Хоросан, чтобы стать там в разрез обеих частей армии Мухтара-паши. В дальнейшем Лорис-Меликов рассчитывал, смотря по обстановке, нанести от Хоросана удар либо войскам Измаила-паши, либо главным силам Мухтара-паши. Это решение само по себе не было плохим. Хоть и окольными путями, но оно также могло привести к поражению армии Мухтара-паши по частям. Однако на совещании, происходившем 24 июня, верх одержало мнение Геймана, предложившего атаковать зивинские позиции. В основе предложения Геймана лежало совершенно ни на чем не основанное, предвзятое предположение о неизбежности очищения Измаилом-пашей зивинских позиций и об отходе его на при­соединение к Мухтару-паше, как только обозначится наступление русских войск на зивинские позиции. В момент этого отхода, по мнению Геймана, войска его колонны перейдут в преследование и с помощью своей многочисленной кавалерии разгромят Измаила-пашу раньше, чем он успеет соединиться с Мухтаром-пашей. В известной мере сказалось на предложении Геймана и пренебрежение к турецким войскам и их позициям, появившееся у него после взятия Ардагана. Как ни было фантастично предложение Геймана, оно было принято, и Лорис-Меликов не сумел, вернее не захотел, настоять на осуществлении своего решения о движении к Хоросану. Войска колонны Геймана были вынуждены действовать по плану, совершенно безграмотному в теоретическом отношении, основанному на непонимании сильных сторон обороны укрепленных позиций турецкой пехоты и переоценке способностей русской конницы к массовым действиям в горах против нерасстроенных войск противника. Гейман, воспитанный на кавказских войнах, был неплохим практиком в действиях против слабо вооруженных горцев. Он был решителен, храбр, но совершенно не обладал ни широким военным кругозором, ни способностями к организации действий крупных сил.

План атаки зивинских позиций был не сложен. Пехота колонны Геймана должна была 25 июня атаковать зивинские позиции в лоб, кавалерия - выйти им в тыл.

Турецкие позиции на Зивинском плато по своим природным свойствам были очень сильны и, сверх того, укреплены несколькими линиями траншей и укреплениями для батарей, весьма удачно примененных к местности. Атака этих позиций с фронта была сопряжена с чрезвычайными трудностями и большими потерями. Не легче обстояло дело и с выходом в тыл зивинских позиций русской конницы. Все свойства местности в районе зивинских позиций стали, однако, известны генералам Лорис-Меликову и Гейману лишь в самом ходе боя, так как до боя они не особенно затрудняли себя рекогносцировкой.

Русская пехота 25 июня в 14:40 перешла в наступление. Левый фланг и центр подвигался весьма медленно из-за крутизны скатов тех высот, на которых были расположены турецкие позиции, что явилось причиной крупных потерь русских от турецкого ружейного и артиллерийского огня. Из-за отсутствия удобных позиций русская артиллерия не могла оказать своей пехоте сколько-нибудь действительной поддержки. Войска центра вскоре вынуждены были совершенно прекратить наступление, неожиданно натолкнувшись на два непроходимых ущелья. Войска правого фланга также остановились перед непроходимым ущельем. В таком положении русская пехота оставалась до вечера. К 18:00-19:00 она понесла серьезные потери, израсходовала большую часть боеприпасов, но, несмотря на оставшиеся в резерве шесть свежих батальонов, никак не могла продвинуться вперед, так как, вопреки предположениям Геймана, турецкие войска вовсе не собирались очищать свои позиции. Пришлось все надежды возложить на действия конницы.

Но кавалерия в пути встретила большие препятствия, а артиллерию едва можно было протащить по дороге. Связанная ею конница достигла цели лишь к 18:00. В тылу зивинских позиций оказались очень высокие кручи, а поэтому попытка втащить на них артиллерию окончилась неудачей. Казаки и драгуны спешились, взобрались на горы и завязали с турецкой пехотой длительную перестрелку. Начинало смеркаться, когда начальнику колонны генерал-майору Чавчавадзе донесли, что со стороны Кеприкея показались «массы» турецких войск. Боясь очутиться между двух огней, Чавчавадзе решил начать отход.

В итоге боя 25