Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину - Кирилл Галушко

Но, конечно, для того, чтобы были предприняты конкретные шаги, ситуация должна была достигнуть кризиса. С 1705 г. в рамках своей широкой и ни к чему не обязывающей корреспонденции Мазепа стал переписываться с прошведским польским королем Станиславом Лещинским. Последний, понятно, был склонен привлечь гетмана на свою сторону, но тот, поддерживая контакт, не давал конкретных обещаний. Все изменилось через два года. В 1707 г. Петр начал предпринимать практические меры по передаче военной администрации на украинских землях в руки киевского воеводы Дмитрия Голицына. Для казацкой старшины это стало последним сигналом к тому, что нужно принимать какое-то решение. Ближайший соратник Мазепы Пилип Орлик свидетельствует о том, что решение было принято в сентябре 1707 г. Мазепа дает клятву «сделать так, чтобы вы, ваши женщины и дети и отчизна вместе с Войском Запорожским не погибли ни от Москвы, ни от шведов».

Представления об извечных братских отношениях украинцев и русских прекраснодушны, но сильно преувеличены. Находящаяся тогда на Украине московская армия вела себя так же, как и все иные армии того времени, удовлетворяя все свои потребности и нужды за счет местного населения. Об отношении русских к местным в Киеве во время строительства Киево-Печерской крепости свидетельствуют жалобы полковников гетману: «Великороссийские люди грабят их хаты, разбирают и жгут, женщин и дочерей насилуют, коней, скот и всякие пожитки забирают, старшину бьют до смерти». Однако к резкому изменению симпатий старшины и переориентации Гетманщины в сторону шведов население не было подготовлено. «Средний комсостав» и обычные казаки уже привыкли за семь лет воевать «против шведа». Многие гетманские военные подразделения сражались далеко на севере, вокруг были разбросаны московские войска, и любая утечка информации повлекла бы за собой быстрый и печальный конец Мазепы. Он ждал, как развернутся военные события…

Кстати, если по причине своего шведского выбора Мазепа считается каким-то антиподом Хмельницкого, избравшего союз с Москвой, то это неверно: если мы вернемся назад и вспомним последние деяния великого гетмана, то увидим в качестве союзников тех же шведов. Хмельницкий руководствовался той же логикой, что и Мазепа, ибо геополитические обстоятельства Войска Запорожского в 1707 г. во многом напоминали 1657 г. В этом смысле Мазепа скорее воплощал «завещание» Хмельницкого.

Уже подозревавший худший вариант развития событий, Мазепа пытается сохранить при себе побольше верных подразделений казаков и сердюков (наемного гетманского войска), но его силы все равно остаются весьма невелики. Попытки шведского короля Карла ХІІ в 1708 г. пробиться к Москве не принесли ему успеха, и, оттесняемый на юг, он со своей армией пришел на север Гетманщины. Тактика «скифской войны», применяемая московскими войсками, опустошала местность вокруг врага, оставляя выжженную землю. Приход войны на украинские земли обещал им полное разорение. Старый гетман, который адекватно оценивал свои и Карла шансы в этих обстоятельствах, говорил в сердцах: «Дьявол его [Карла] сюда несет! Все замыслы мои испортит, и войска великороссийские за собой в середину Украины приведет на окончательную ее руину и нашу погибель!» Мазепа рекомендовал Карлу сначала отступить, создать новую антимосковскую коалицию при участии Турции, донских казаков и других недовольных петровским режимом, а потом уже доводить дело до решающего сражения. Тем более, что после проигранного шведами боя при Лесной в сентябре 1708 г. Карл не получил необходимого подкрепления и снабжения. Молодой, амбициозный король, уверенный в своей непобедимости, не последовал его советам. Секретность предыдущих переговоров и неготовность большинства старшины и казаков вдруг перейти на сторону совершенно неожиданно явившихся шведов еще более сократила силы гетмана. К приходу новых союзников Мазепа явно оказался не готов. Окончательно на выбор последнего могло повлиять и решение Петра о том, что оборонять Малороссию от шведов Мазепа должен сам, что было уже прямым игнорированием условий всех предыдущих украинско-московских статей.

К сожалению, нам неизвестны те условия, на основании которых гетман принял патронат Шведского королевства. Фигурирующие в работах исследователей с ХІХ в. некие «соглашения» уже давно признаны фальсификатом. Скорее всего, если бы этот шаг Мазепы оказался успешным, в идеале мог бы повториться Гадячский трактат Выговского 1658 г. о преобразовании Речи Посполитой в Республику трех народов. Непосредственный сюзеренитет Швеции над Украиной в виду географических обстоятельств вряд ли был бы возможен. Но слишком многое остается нам неизвестным, поэтому гадать, видимо, не стоит.

Петр І, для которого решение Мазепы оказалось шокирующим, уже начал мстить «вору»: столица гетмана Батурин была захвачена войсками Меншикова, а гарнизон и население вырезаны. В спорах современных украинских и российских историков о точном количестве жертв батуринской резни мы можем остановиться на данных археологических раскопок: не столь важно, сколько именно тысяч было убито, но женские и детские скелеты со следами рубящих ударов являются очевидным доказательством факта убедительной победы русского оружия. Как заметил один коллега — российский военный историк: «Так ведь было за что — Мазепа же перешел на сторону врага». Признаем, был повод, и в ту эпоху всех сопротивляющихся нещадно карали — и шведы, и русские. Но факт-то не вычеркнешь из истории: бывали и такие русско-украинские отношения… Заодно замечу, что в современных интерпретациях событий Северной войны в России и Белоруссии все время почему-то говорят о «шведской агрессии». Это странно, поскольку войну-то, собственно, начала Россия со своими союзниками против Швеции — это Москву как раз и не устраивала ситуация на Балтике. На логичный вопрос моего украинского коллеги по поводу использования такого некорректного термина был получен очень интересный ответ: «Так России же был нужен выход к Балтийскому морю!» Это — все равно, как если бы весь мир посчитал 22 июня 1941 г. агрессором Советский Союз, поскольку Гитлеру были нужны бакинские нефтяные месторождения. Но оставим грустную современность и вернемся на 300 лет назад: тогда, правда, все тоже было невесело.

Трупы защитников Батурина привязывали к доскам и спускали вниз по реке Сейм в назидание потенциальным изменникам. Волна следствий, казней и репрессий против «мазепинцев» и их семей прокатилась по Гетманщине, вызвав очередную «оргию доносов». Как докладывал французский посол в России своему министерству, ««московский генерал Меньшиков принес на Украину все ужасы мести и войны. Всех приятелей Мазепы бесчестно предано пыткам; Украина залита кровью, разрушена грабежами и представляет везде страшную картину варварства победителей». Возможно, что француз был и ангажирован, но изложил правду.

В ноябре 1708 г. Петр объявляет гетманом стародубского полковника Ивана Скоропадского, а предыдущего гетмана церковь вскоре предала анафеме, в чем принимали участие его бывшие знакомцы и друзья Феофан Прокопович и Стефан Яворский. Известно, что процедура предания анафеме отнюдь не была канонической и легитимной, но это сейчас уже мало кого волнует. Интересно, что Мазепа или последователи не критиковали выбор Скоропадского. Все были живыми людьми, и в критической ситуации каждый поступил сообразно своим принципам и обстоятельствам. Многие из тех, кто толкал Мазепу на союз со шведами, оказались с другой стороны, поскольку, находясь в окружении московских войск, проявлять независимость было бессмысленно. Каждый испытал свою судьбу.

Военное счастье, очевидно, отвернулось от Карла и Мазепы. Ситуацию не изменил даже приход на помощь нескольких тысяч запорожцев во главе с кошевым Костем Гордиенко. Мазепу запорожцы откровенно не любили, но Петр І вызывал у них гораздо больше неприязни. В мае 1709 г. петровскими войсками была захвачена Сечь, а бывшие в ней казаки — казнены. Возле Сечи вскрывали могилы, «обитатели» которых тоже подвергались показательной «казни». (Здесь нет ничего «украинофобского»: после восстания Кондрата Булавина тогда порядком досталось и донским казакам.)

8 июля (н. ст.) 1709 г. под Полтавой любимый своим войском шведский король не смог полноценно командовать из-за ранения. Не имея единого стратегического плана, шведская армия со своими украинскими союзниками потерпела сокрушительное поражение от превосходящей числом почти в два раза российской армии, которая могла, к тому же (в отличие от шведов), использовать артиллерию. Если исходить из объективных обстоятельств, поражение было предрешено. Карлу и Мазепе с остатками бегущих войск пришлось отступать и перейти турецкую границу. 3 октября 1709 г. престарелый гетман умирает возле крепости Бендеры (современная Молдова).