Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину - Кирилл Галушко

Украинские патриоты Екатерину крайне не любят, если не сказать хуже. Тарас Шевченко выразил свое эмоциональное отношение к роли Екатерины в истории Украины вполне незавуалированно: «Та царица — лютый враг Украины, голодная волчица!» (1845), «Тебя ж, о сука! и мы сами, и наши внуки, и миром люди проклянут» (1860). Возможно, есть какой-то более поэтический перевод, но я думаю, что хватит и буквального. Оценивая преемственность между Петром І и Екатериной ІІ («Первому — вторая»), украинский поэт заметил следующее (1844):

Это тот первый, который распиналНашу Украину,А вторая доконалаВдовую сиротину.Палачи! Палачи! Людоеды!Наелись оба,Накрали; а что взялиНа тот свет с собою?

Не будем уж очень осуждать великого сына украинского народа за столь неполиткорректные высказывания в адрес монархини, поскольку он уже отбыл за подобные шалости «в солдатах» в Казахстане с логичным запрещением писать (а в нагрузку еще и рисовать — а то вдруг он «это» еще и нарисует?). С учетом того, что «выражение» от 1860 г. (про «суку») было сформулировано уже после ссылки и за год до смерти автора, то, видимо, в конце жизни он остался при своем изначальном мнении. Но что же так обидело в деяниях «матушки-царицы» впечатлительного служителя поэтической музы?

Она исходила из определенных реляций (докладов) о ситуации в Малороссии, в которых, в частности, писалось, что ее (Малороссии) правовые нормы «для республиканского правления учрежденные, весьма несвойственны уже стали и неприличны малорусскому народу, в самодержавном владении пребывающему».

Действительно, ну помилуйте, какое уж тут «республиканское правление»? Это пусть вольтерьянцы на «прогнившем Западе» шалят, а здесь — «просвещенная монархия». Направленность унификации вполне ясно формулирует инструкция Екатерины прокурору Сената князю Александру Вяземскому:

Малая Россия, Лифляндия и Финляндия [Карелия] суть провинции, которые правятся дарованными им привилегиями. Разрушать эти привилегии сразу было бы непристойно, но и нельзя считать эти провинции чужими и относиться к ним как к чужим землям, это было бы глупостью. Эти провинции… нужно удобными способами привести к тому, чтобы они обрусели и перестали смотреть, как волки в лес… Когда же у Малороссии не будет гетмана, то нужно добиться, чтобы век и имя гетманов исчезли…

Что, собственно, и было исполнено. Разумовскому, для его же блага, пришлось от гетманства отречься в 1764 г., и его заменила вторая Малороссийская коллегия, которую возглавил небезызвестный российский полководец Петр Румянцев. В подчинение Коллегии постепенно отошли местные судебные органы и канцелярия, деловодство перешло на общеимперские стандарты. Параллельно генерал Румянцев даровал представителям местной старшины общеимперские чины, дабы показать перспективы большей, российской карьеры.

«Народ малороссийский примет с подданнической благодарностью…»

Указ об упразднении гетманства. 1764

Турецкая война 1768–1774 гг. отвлекла усилия новой администрации и принесла России междуречье Южного Буга и Днепра. Вмешательство в Крымские дела привело к первой депортации из Крыма 40 тысяч христианского населения и расселения его в Приазовье (видимо, чтобы не пустовало после изгнания оттуда татарских кочевий). Окончательно Крым был присоединен к империи в 1783 г. Его захват в ситуации тогдашних внутренних усобиц в ханской династии принес России важнейший стратегический форпост на Черном море. Был ли тогда Крым «российским»? По факту захвата — да, а вот по населению пока было неоткуда, до Крымской войны он оставался целиком татарским, а сравнялось русское население с местным лишь перед Второй мировой войной.

По окончании войны услуги хорошо повоевавших против басурман 11 тысяч запорожских казаков уже были не нужны, и возвращающиеся с войны русские части захватывают и разрушают Сечь (1775). Отблагодаренные таким образом запорожцы опять, кто смог, ушли на турецкие земли.

Последний кошевой атаман, Петро Калнышевский, человек уже в возрасте 85 лет, получивший за войну медаль от императрицы, был сослан в камеру-одиночку Соловецкого монастыря, где без выхода провел 25 лет. Он переживет Екатерину, Павла и доживет до воцарения Александра І. Оставив после себя в камере “два аршина нечистот” и сгнивший кафтан, кошевой останется в монастыре уже в качестве монаха до своей смерти в возрасте 113 лет. После освобождения этот уникальный человек еще проявит некую иронию в переписке с властями. Он попросил разрешения остаться “в обители сей ждать со спокойным духом окончания своей жизни, которое приближается, поскольку за 25 лет пребывания в тюрьме к монастырю вполне привык, а свободой и здесь наслаждаюсь в полной мере”.

В 1760-1770-е годы инициируется иностранная (сербская, немецкая) колонизация запорожского пограничья, формируя так называемую Новую Сербию (современная Кировоградщина) и сети немецких сельскохозяйственных колоний, ставших потом неотъемлемой частью украинского степного пейзажа. Символичным было появление немецкой колонии на острове Хортица, которая просуществовала до депортации советских немцев аж во Вторую мировую.

В 1765 г. восточный украинский ареал вне Малороссии — Слободская Украина — преобразовывается из пяти полковых округов в Слободско-Украинскую губернию (1765–1835) с общеимперскими органами управления, а полки — в регулярные кавалерийские части.

В 1781 г. упраздняется административное полковое устройство и в Гетманщине, которое заменяется Малороссийским генерал-губернаторством, разделенным на три губернии (или наместничества). Автономная администрация и судопроизводство прекратили действовать.

В 1783 г. запрещаются переходы крестьян с их мест проживания, что означает завершение процесса закрепощения. В том же году казаки (военное сословие) становятся «казенными землепашцами», т. е. государственными крестьянами, из которых уже рекрутируются солдаты в регулярные «карабинерские» полки.

Старшина получила возможность стать «табельными чинами», т. е. приравняться к российскому служилому дворянству. Когда в 1785 г. Екатерина провозглашает «права, вольности и преимущества» российского дворянства, малороссийской старшине только и оставалось, что в достаточно льготной ситуации доказать свою шляхетскую генеалогию — и все, почти 25 тысяч человек, попавшие в число российского дворянства, обрели неограниченные возможности для карьеры в великой державе. Они получили в собственность крестьянские души, а за это должны были исполнять статскую и военную службу государству.

Суммируя, можно сказать, что Екатерина осуществила вполне продуманную политику поглощения и растворения «политического тела» Малороссии в нутре империи, используя силовые, административные, миграционные и социально стимулирующие меры. Наибольшие нарекания украинских патриотов (кроме «коварства» самой императрицы, конечно) вызывает «измена старшины», которая за щедрые социальные привилегии и возможность распоряжаться крепостными «продала» фактически остатки государственности. Групповой эгоизм погубил общее дело, за которое столько пострадали. Вряд ли можно судить столь категорично украинскую старшину, поскольку подобный крепостнический уклад охватывал половину Европы к востоку от Эльбы и являлся нормой как для Речи Посполитой, так и для России — единственных государств, с которых можно было брать пример в тех обстоятельствах. Но в Речи Посполитой шляхетский статус (мы не говорим о крестьянах) предполагал и участие в демократической процедуре, а в основе легитимности высшей власти лежал договор короля с избиравшей его шляхтой. Дворянство же Российской монархии пользовалось социальными привилегиями лишь в обмен на службу абсолютной монархии. Речпосполитские вольности были достигнуты в России лишь через 110 лет после гибели польско-литовского государства, уже в новых исторических условиях, да и то, видимо, слишком поздно.

«Предначертанья былых времен»

Большие хоругви Сечи, XVIII в..

Завершением усилий императрицы стало присоединение к России в результате второго (1793) и третьего (1795) разделов Речи Посполитой территорий Правобережья и Волыни, что на более чем 100 лет «поместило» большую часть украинских этнических земель в Российскую империю. Оставшаяся территория — Галиция, Закарпатье, Буковина — оказалась в пределах австрийской монархии Габсбургов. Ее судьба была во многом отличной от судьбы Центральной и Восточной Украины, и этот кордон двух империй по сей день порой дает о себе знать.

Мое мнение относительно и Екатерины, и «продажной» старшины, как заметно, не очень радикально. Екатерине не было какой-то нужды особо не любить малороссиян, ее беспокоили более глобальные проблемы построения рационального и регулярного государства «просвещенной монархии». Это — та же ситуация, что и с шотландскими горными кланами: английским королям-немцам Георгам в том же XVIII в. пришлось их «обуздать» не потому, что немцы крайне не любят кельтов (Георги могли их вообще не встречать ни разу), а просто у современного государства своя логика, которая не терпит разнообразия. Хочешь быть непохожим? — Займись национализмом и защити свой суверенитет. Но напомним, что до французской революции в XVIII в. идея национального суверенитета еще не была известна: существовали определенные, исторически своеобразные земли, лояльные определенным династиям и имевшие некие особенности правового статуса. Например, Малороссия имела в основе своих отношений с Романовыми «Статьи Богдана Хмельницкого», которые и проясняли нюансы ее «непохожести». Конечно, продолжительные усилия российских властей урезали эти «предначертания прежних времен», и, начиная с Петра, они уже и не пытались даже формально хоть как-то их придерживаться. Поэтому гетманская карьера Разумовского — это явно случайность, исключение из правила, а не изменение логики централизаторской имперской политики. Елизавета своими эмоциями лишь «расслабила» казацкую элиту, для которой хватка Екатерины вдруг показалась жестковатой. Но «матушка» щедро компенсировала ей моральный ущерб.