Разыскания о начале Руси. Вместо введения в русскую историю - Дмитрий Иванович Иловайский

может указывать на славянскую примесь у авар или на родство каганов с славянскими князьями. Подобно аварам, некоторые славянские имена встречаются также у древнеугорских князей.

9. Умар, по росписи Оумор. Мы имеем довольно имен славянских и немецких на – мир или – мар; однако Шафарик сближает его с арабским Омаром; но и в таком случае это не доказательство тюрко-финского его происхождения.

10. Крум с его вариантами Крумн и Крем. Почему бы мы не могли сблизить это имя по его корню с нашими названиями: Кромы, Кремль, кремник и кремень?[95]

11. Борис или Богорис. Считать подобное имя не славянским, а финским было бы ни с чем не сообразно. Это одно из самых употребительных славянских имен; на его распространение указывает и обилие вариантов, которые встречаются в источниках: Борило, Борко, Борик, Борич и пр. Интересно, что, кроме Бориса, у болгар встречается, в X в., и другое обычное древнерусское имя Глеба (Glabas, см. Mem. Pop. II. 628).

12. Алогоботур, один из военачальников царя Симеона. Это имя передано византийцами не совсем точно: настоящее его произношение, конечно, есть Алобоготур. Совершенно такую же перестановку встречаем мы у Симеона Логофета: вместо Богорис он пишет Гоборис. Албоготур есть, конечно, слово сложное из ал или ар и боготур или богатырь. Следовательно, мы имеем здесь прозвание вроде Яртура Всеволода в Слове о полку Игореве[96].

Чтобы не утомлять внимание читателей, ограничимся примером этих 12 имен из числа тех, которые Шафарик объяснил «не заключающими в себе ничего славянского». В числе остальных, им упомянутых, есть такие, которые принадлежат не дунайским, а камским болгарам (Альм, Агмед и пр.) и, следовательно, совсем не идут к данному вопросу. Иные имена, по их искажению или просто по трудности найти их смысл, едва ли могут быть объяснены из какого-либо языка (вроде Ицбокля, Ехаций и т. п.). Наконец, некоторые имена могут быть действительно чужие, что весьма естественно и нисколько не нарушало принадлежности болгарского племени к славянскому корню. Тут имели влияние бывшее господство авар, соседство угров и валахов, родственные связи княжеских фамилий того и другого народа, кроме того, в числе бояр и дружины, как и у нас на Руси, были, по всей вероятности, люди действительно угро-тюркского или другого какого происхождения. Наконец, Иорнанд прямо говорит: «Всем известно, что многие (чужие) имена усваиваются народом чрез употребление; так римляне часто заимствовали у греков, сарматы (западные славяне) у германцев, готы у гуннов» (гл. IX. Он, очевидно, смешивает вместе имена действительно заимствованные с именами общими по родству корней). Точно так же имена славянские встречаются у авар и угров (Баян, Лебедий, Вологуд и др.).

В своих статьях о норманизме мы уже замечали, что напрасно было бы между древними именами у разных славянских народов искать непременно таких, которые оканчиваются на – слав. Последняя приставка начинает входить в моду только с IX в. Многие древние имена у всех почти славянских народов не поддаются славянскому словопроизводству (Чех, Бех, Гериман, Мун, Бальде, Гатальд, Мик, Крок и пр.). А туранский оттенок особенно сильным должен был явиться у восточных славян, то есть русских и болгар. (Относительно русских имен см. выше статью «Еще о норманизме».) Впрочем, древнеболгарская история не чужда и таких имен, которые носили общеславянский оттенок, каковы имена на – мир: Драгомир в VIII в., Добромир в X; в числе предшественников Боориса имеем Владимира, а в числе его преемников Властимира. По рассказу о святом Баяне, или Нравоте, этот последний был дядей Владимира; другой его дядя назывался Маломир, а отец Zvynitzes, следовательно, вроде Звонимира или Звенислава. В упомянутой росписи болгарских князей, кроме тех имен, которые мы уже приводили, с славянским оттенком встречаются: Гостун (напоминающий нашего легендарного Гостомысла и князя бодричей исторического Гостомысла IX в.), Безмер и Севар (последнее, вероятно, одного корня с именем славянина Сваруны у Агафия, а этот Сваруна то же, что русский Сварно или Шварно), Ирник (с обычным у славян уменьшительным окончанием). Роспись говорит, что Ирник жил 108 лет; чем он напоминает остготского Ерманарика, который когда-то господствовал над народами Южной России и, по словам Иорнанда, умер на сто девятом году своей жизни.

Кстати, о готах. Для тех, которые любят выводить имена древнерусские и древнеболгарские из чуждых языков, я предлагаю ряд готских имен из книги Иорнанда: Гальмал, Унильт, Аталь (чуть ли не Атель, то есть Аттила), Ансила, Мекка, Книва, Респа, Ведуко и пр. Пусть означенные любители потрудятся объяснить мне эти имена из немецкого языка или найти такие же имена у других германских народов. Если же они не в состоянии сделать ни того ни другого, то, по их логике, придется объявить готский народ не принадлежащим к немецкой группе[97].

К числу болгарских княжеских имен можем отнести и те, которые встречались нам в истории гуннов кутургуров и утургуров, каковы Синнио, Заберган и Сандил. Первое напоминает уменьшительную форму Синко в Игоревом договоре. Заберган или его вариант Заберга может быть сближен по корню с Beurgus, аланским князем V в., о котором упоминает Иорнанд. Относительно имени Сандил и его варианта Сандилх, если возьмем в расчет древнее носовое произношение (Сждил), то получим чисто славянское имя Судило или Судилко (и сложное Судислав).

Если обратим внимание на тех болгар, которые встречаются в дружинах Велизария и обозначены у Прокопия под общими названиями гуннов и массагетов, то и здесь также можно усмотреть славянскую стихию. Во-первых, несколько раз упоминается один из предводителей конницы Айган или Айга, родом массагет. А у Менандра имеем Анагая или Анангая, предводителя утургуров на берегах Меотиды (по-видимому, одного из преемников Сандила); вероятно, это имя есть вариант Прокопиева Айгана, хотя лицо не одно и то же[98]. Далее в «Готской войне» Прокопия между начальниками конных дружин встречаются массагеты Дзантер, Хорсоман и Эшман, имена чисто арийские, а не тюрко-финские. Дзантер напоминает известного скифского царя Дантура или Идантура. Эшман, вероятно, имя тожественное с болгарскими Сисманами или Шишманами. Хорсоман, с его вариантом Хорсомант, очевидно, произошло от славянского божества Хорса. (А – мант соответствует окончанию немецких имен на – мунд, литовских на – мунт, славянских на – мут и – мид.)

Этот Хорсомант был настоящий славянский богатырь как по силе и мужеству, так по излишней отваге и пристрастию к крепким напиткам. («А массагеты суть величайшие пьяницы из всех смертных», – заметил Прокопий, De Bel. Vand. Кн. I. С. 12.) Однажды, когда готы осаждали Велизария в Риме, Хорсамант с несколькими византийскими всадниками наткнулся на 70 неприятелей и гнал их до самого лагеря. Несколько времени