Любовь во времена серийных убийц - Алисия Томпсон

найти другую квартиру в том же комплексе, где снимала раньше, но мне все равно нужно будет уладить какие-то моменты.

– Хорошо, – отозвался Сэм. – Мне на работу только в первую неделю августа, так что я смогу помочь тебе с переездом.

Совершенно непонятный ответ. С одной стороны, мой мозг не мог не интерпретировать его как желание поскорее избавиться от меня, хотя именно я завела этот разговор и мой отъезд никогда не был под вопросом. С другой стороны – он что, правда хотел помочь мне переехать?! Ехать десять часов, рыться со мной на моем складе, распаковывать кучу коробок с книгами, которые мне, вероятно, были уже не нужны, но от которых я никогда не собиралась избавляться?

Это выглядело уже как заявка на нечто гораздо более серьезное, чем летняя интрижка.

– Посмотрим, – протянула я. Затем, не сдержавшись, выпалила: – А как насчет следующих нескольких недель? Что мы будем делать, если знаем, что это когда-нибудь закончится?

Сэм обхватил мое лицо ладонями, его глаза изучали меня, будто он искал какой-то ответ. По выражению его глаз я не могла сказать, нашел ли он его.

– Мы знаем, что все изменится, – проговорил он, прижимаясь своим лбом к моему. – Это не обязательно означает конец, если только ты этого не хочешь. Ты заняла все мои мысли, Фиби. Я никуда не собираюсь исчезать.

Шутка вертелась у меня на языке, что-то вроде: «в подобном сценарии именно я должна куда-то исчезнуть». Но я проглотила ее, не желая испортить момент. Я приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать Сэма в ухо.

– Мой чувак, – прошептала я.

* * *

В итоге мы с Сэмом провели остаток вечера за просмотром фильма (каким-то образом я убедила его позволить мне поставить «Молчание ягнят»), поедая приготовленную им пасту, которая произвела на меня большое впечатление.

– В ней примерно пять ингредиентов, – усмехнулся он. – Это шашки, не шахматы.

Мы по очереди набрасывались друг на друга на диване, прежде чем отправиться на очередное ночное купание, и я бы с радостью осталась, но мне все же не нравилась идея провести всю ночь вдали от Ленор, как бы сильно это меня ни прельщало.

К тому же на следующий день я должна была встретиться с Элисон в торговом центре, чтобы попытаться купить нужный блейзер. Я уже знала, что поиски будут тщетными. Было слишком много брендов, которые вели себя так, будто вы должны быть благодарны, если они снизойдут до размера L, слишком много магазинов, в которых имелось миллион моделей 4S и лишь один шестнадцатый размер где-то на полке для распродаж. Блейзер был одним из самых сложных предметов туалета. При выборе мне приходилось учитывать ширину плеч и длину рукавов, а также то, что обычно он странно натягивался спереди, потому как производители не предусматривали тот факт, что у некоторых женщин есть грудь.

– Посадка на плечах – это самое важное, – заявила Элисон, когда мы осматривали стеллажи в одном из универмагов. – Всегда можно заказать подгонку по фигуре, но эту деталь подогнать сложно. У тебя такие красивые, прямые плечи!

– Я не собираюсь отправлять какую-то вещь из полиэстера за пятьдесят долларов портному, – возразила я. – Это просто выброшенные на ветер деньги.

Элисон пожала плечами.

– Очевидно, было бы лучше начать с качественных товаров на заказ. Но я знаю, что у тебя мало времени, поэтому будем работать с тем, что у нас есть.

Я хотела подчеркнуть, что ей-то легко говорить. У нее фигура, для которой шили всю эту одежду, стройная и тоненькая, и на Элисон все смотрелось потрясающе. Но я также понимала, что это невежливо, потому что именно по этой причине я попросила ее о помощи. Если меня предоставить самой себе, я без особого энтузиазма примерю один-единственный блейзер в Target и уйду с ним, только чтобы позже обнаружить, что он мне совершенно не подходит.

– Как у тебя дела с Сэмом?

– Я последовала твоему совету, – ответила я, – и теперь смотрю на вещи широко.

Она протянула мне три вешалки, на которых висел один и тот же блейзер, но разных размеров.

– И, что более важно, как поживает Ленор?

– Маленькая вредина, – пожаловалась я. – Это ведь она хотела остаться в моем доме. Это она пыталась присосаться к моей футболке, будто я была кошачьей молочной мамой. Ветеринар определил, что ей, по крайней мере, три года, я рассказывала? Она просто маленькая, возможно, из-за неправильного питания и суровой жизни на улицах пригорода. Похоже на сюжет того фильма, помнишь, где пара усыновляет девочку из России, а она оказывается взрослой с каким-то редким гормональным расстройством, замедляющим ее рост? И потом она пытается всех убить.

– Это явно не тот фильм, который мог мне понравиться, – произнесла Элисон, сморщив нос.

И, конечно, я вспомнила, что Элисон никогда не любила фильмы ужасов, и ей совсем не нравилось, что средства массовой информации изображают усыновление либо в чрезмерно негативном, либо в чрезмерно вдохновляющем ключе. Я чувствовала себя полной идиоткой, что вообще заговорила об этом.

– Извини, – пробормотала я. – В любом случае, с Ленор все в порядке. Мы все еще привыкаем друг к другу.

– На это потребуется время, – заметила Элисон. – На самом деле очень обнадеживает, что она так хорошо освоилась в доме. Я боялась, что она попытается сбежать, ведь она всю свою жизнь провела на улице.

– Чтобы сбежать, ей пришлось бы выйти, – ответила я.

– Помнишь, у тебя был один хомяк, – проговорила Элисон, – который мог жить только в маленьком домике-кроватке, который ты ему купила? Он был похож на хомяка-отшельника.

Я творчески подошла к выбору клички и назвала хомячка Ракета, потому что в тот день, когда я его купила, отец подарил Коннеру набор для запуска ракеты на заднем дворе. Это асоциальное существо выходило только поесть, и, если я пыталась протянуть руку, чтобы вытащить Ракету и очистить его постель от стружки или, не дай бог, погладить его, он кусал меня за кончики пальцев.

– Когда он умер, я похоронила его в этом самом домике.

Элисон прижала руку к груди:

– О, это так мило! Он проведет вечность с тем, что любил больше всего на свете.

Я хотела сказать что-нибудь язвительное, вроде: «если тебе это так нравится, что ж, забирай», но версия Элисон показалась мне намного лучше, поэтому я промолчала.

– В детстве я была такой непослушной, – проговорила я.

– Разве не все дети в некотором роде бесят? – спросила Элисон. – Не пойми меня неправильно, дети очаровательны и во многих отношениях намного лучше своих родителей. Но они эгоцентричны. Это неизбежно с точки зрения развития. Но вот, например, когда мы проводим чтения в