Любовь во времена серийных убийц - Алисия Томпсон

библиотеке, они могут встать, если захотят разглядеть книгу получше, при этом заслонить ее от другого ребенка, или погладить тебя по ноге, пока ты читаешь, – есть одна девочка, которая делает это, и я даже не могу передать, насколько это выглядит жутко и дико, – или вырвать печенье из рук другого ребенка… Ну, они же дети. Они так себя ведут.

– Но ты говоришь о малышах, – заметила я. – Если бы я выхватила печенье у тебя из рук прямо сейчас, ты бы подумала, что я чертовски груба. Или тебе понравилось, как я отказалась от тебя, как обошлась с тобой, когда ты попыталась помочь? Это был идиотский поступок.

Вот оно. Я сказала это. Я даже не предполагала, что собираюсь это сделать, но в ту минуту, когда я это сделала, сразу почувствовала облегчение. Было здорово снова сблизиться с Элисон за последние несколько недель, но мне всегда казалось, что между нами что-то стоит. Возможно, пришло время поговорить об этом.

Элисон перебирала разноцветные кардиганы, стараясь приподнять их ровно настолько, чтобы увидеть этикетку с размером и не нарушить аккуратность стопок. У нее определенно было желание библиотекаря оставить все в том виде, в каком она его нашла, и потребность библиотекаря во все большем количестве кардиганов. Она остановилась.

– Ты была очень озлоблена, когда твои родители расстались, – проговорила она. – А поскольку ты уехала, и ни одна из нас еще не умела водить машину, я почувствовала, что теряю тебя. Из-за расстояния, но также и из-за… – Она неопределенно махнула рукой в пространство.

– Депрессии? – подсказала я. – Знаю. В то время я была в мрачном настроении. Иногда мне кажется, что тогда надо мной нависло какое-то серое облако, которое все еще преследует меня. Я знаю, что у многих родители разводятся и практически каждый подросток проходит через этап, когда он делает покупки в Hot Topic[75] и говорит что-то вроде: «Вы смеетесь, потому что я другой, но я смеюсь, потому что вы все одинаковые». Но мне казалось, что это слишком тяжело, и я отгородилась от многих людей, включая тебя.

– Я понимаю, что ты через многое прошла, – ответила Элисон. – Когда ты сказала, что проглотила упаковку таблеток… Ну, мне показалось, что ты говоришь серьезно. Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности, но вместе с тем знала, что никогда не прощу себе, если ты в конце концов что-то сделаешь, а я не отреагирую. Я знала, что в те выходные ты была у своего отца и что вы с ним не особенно близки, поэтому подумала, что лучше позвонить твоей маме. Мне очень жаль, если это оказалось неправильным решением.

В итоге это вылилось в очередную ссору между моими родителями, ставшую еще одним разбирательством, почему она плохо справлялась со своей работой по моему воспитанию и почему он плохо присматривал за мной, когда я оказываюсь на его попечении. Это привело к тому, что весь следующий год мама постоянно читала все, что я пишу в чате и особенно внимательно наблюдала за мной по большим праздникам. Похоже, она считала, что Новый год, в частности, выведет меня из себя, что на самом деле было довольно проницательно. Это привело к тому, что отец ворвался в мою комнату, когда я переписывалась с Элисон, и закричал: «Не в моем доме!» – единственное, что он когда-либо прямо сказал мне обо всем случившемся, что оставило у меня отчетливое впечатление, пусть ложное и чересчур драматичное, что его гораздо меньше беспокоило то, что я покончу с собой, нежели то, что это произойдет в течение тех сорока восьми часов, когда он несет за меня ответственность. Тогда я решила: «Прекрасно, раз не в твоем доме, я сделаю так, чтобы больше никогда не проводить здесь даже выходные».

Но Элисон ни в чем из этого не была виновата.

– В то время я злилась на тебя, – призналась я. – Но в глубине души, думаю, я злилась на себя. Я знала, что на самом деле ничего такого не планировала, что это было просто желание привлечь к себе внимание. И я ненавидела себя за это.

Элисон нахмурилась.

– Что плохого в том, что тебе нужно внимание? Особенно если тебе больно или ты испытываешь трудности.

Я пожала плечами.

– Спишем на темперамент Козерога. – Это был намеренно упрощенный ответ, потому что как еще я могла объяснить, почему у меня по коже бегали мурашки при мысли о том, чтобы прямо сказать кому-то: «Мне больно, я борюсь с проблемами, ты мне нужен». Меня всегда поражало, когда люди в социальных сетях писали что-то вроде: «У меня был плохой день, пожалуйста, присылайте комплименты!» Мне нравилось, что они такие открытые, но я бы предпочла отпилить себе ногу.

– В любом случае, – проговорила Элисон. – Я рада, что ты вернулась и нам удалось снова встретиться. Я скучала по тебе.

– Я тоже. – Затем, чтобы ситуация не стала еще более сентиментальной, я поднесла к лицу темно-серый блейзер. – Что думаешь?

– Хороший цвет, – кивнула Элисон. – Можно носить с черным, не беспокоясь о точном подборе оттенков.

– Поистине это проклятие моего существования, – сказала я, добавляя его к растущей куче на руке. Думаю, пора отправляться в примерочную.

Двадцать один

В итоге у меня появилось два блейзера – темно-серый и черный – и новые туфли. Учитывая, что фактически я приобрела почти половину своего наряда для собеседования, при этом ни разу не разразившись разочарованными рыданиями, поездку можно было считать удачной.

Я вошла в дом и повесила одежду в шкаф, машинально прищелкнув языком, как делала, когда пытался выманить Ленор. Она редко реагировала, но я чувствовала, что должна это делать, несмотря ни на что: «Привет, милая, я дома».

В доме было очень тихо. Так и должно быть – даже если Ленор здесь, она сидит под кроватью или на подоконнике за жалюзи в папиной комнате, наблюдая за птицами через окно. В последнее время это было ее любимое место, хотя она спрыгивала с кровати и пряталась в шкаф, если заходила я.

Я опустилась на пол, чтобы заглянуть под кровать. Ленор там не было.

Продолжая издавать щелкающий звук, я медленно обошла все помещения, обшаривая взглядом каждый уголок. Поскольку мы вывезли очень много вещей, для нее действительно осталось не так уж много интересных мест. Должно быть, ей казалось, что здесь невероятно скучно по сравнению с разнообразием улицы и возбуждением, которые она испытывает на свежем воздухе. Почему я не подумала об этом раньше? Надо было заставить чертову кошку лазить по деревяшке,