Любовь во времена серийных убийц - Алисия Томпсон

На подоконнике ее не было. В шкафу тоже. Ее миска с едой была почти нетронутой. И чем больше я думала, тем больше вспоминала сегодняшнее утро: как пошла к машине, потом сообразила, что Элисон велела взять рубашку, которую я планировала надеть на собеседование, а я об этом забыла. Побежала обратно, чтобы схватить ее, и, возможно, оставила дверь приоткрытой. Это было на меня не похоже, особенно после того, как я прочитала о Вампире из Сакраменто, который никогда не проникал в дом с запертой дверью, считая это признаком того, что ему не рады. Но все происходило в спешке, и теперь я была почти уверена, что пока бегала за рубашкой, не запирала дверь.

Грузовик Сэма стоял на подъездной дорожке, поэтому я отправилась к его дому и постучалась. Он открыл почти сразу, расплывшись в широкой улыбке.

– Тебе не обязательно стучать. Просто входи. – Очевидно, не все были так осведомлены о вампирах Сакраменто, как я, но сейчас на обсуждение этого не было времени.

– Ленор ушла.

Его улыбка погасла.

– Ты уверена? Может быть, она под кроватью.

– Я проверила там и все ее обычные места, – ответила я. – Этим утром я торопилась и, кажется, на пару минут оставила дверь открытой. Конечно, она сбежала – почему бы ей не сбежать?! Она, вероятно, восприняла это как героический побег. Как в меме «Верный знак», помнишь, после того как женщины наконец сбежали из подвала того парня в Кливленде?

Сэм обнял меня за плечи и начал гладить.

– Хорошая новость в том, что она сообразительная маленькая кошечка, – сказал он. – Она знает, что к чему, потому что живет здесь уже несколько лет и всегда находила дорогу обратно на эту улицу. Мы отыщем ее.

– Я просто пройдусь пару раз по кварталу, может, увижу ее.

– Дай мне секунду, – проговорил Сэм. – Я пойду с тобой.

Я ждала его на крыльце, не желая отрывать взгляда от своего дома на случай, если Ленор каким-то образом появится прямо сейчас. Но к тому времени, когда Сэм надел ботинки и вышел, ее все еще нигде не было видно.

– Я знаю, это иррационально, – произнесла я после того, как мы отошли на некоторое расстояние. – Я имею в виду, беспокоиться о ней. Как ты и сказал, она много лет жила на воле. Наверное, увидела полоску голубого неба и подумала: «Мое дикое сердце невозможно укротить!» – и пулей вылетела за дверь. Я сама виновата, что пыталась ее удерживать.

– Ты все еще говоришь о кошке или о любовнике ковбойши?

Я толкнула его плечом.

– Заткнись.

На улице было тихо, большинство людей, вероятно, ужинало, и иногда мы проезжали мимо домов с открытыми жалюзи, из-за которых было видно мерцание телевизоров. Солнце уже село, но еще не стемнело, и сумерки заставляли меня вглядываться в каждую тень, в надежде, что это может быть Ленор.

– Удачно сходила по магазинам?

– Это было… – Я чуть не сказала «отлично», что в моих устах являлось высшим комплиментом любому походу в торговый центр, но вдруг поняла, что это было даже лучше. Я приобрела необходимую одежду, и наконец откровенно поговорила с Элисон – важный разговор, к которому мы долго шли. Потом мы просто развлекались, зайдя в магазин сувениров, чтобы посмеяться над неуместными магнитиками на холодильник, и перекусили на фуд-корте цыпленком в апельсиновом соусе и китайской лапшой.

– Да, – ответила я не сразу. – Все прошло очень хорошо. А как ваша танцевальная репетиция?

Сэм встретился с Коннером, несколькими детьми и их сопровождающими на местной игровой площадке для репетиции флешмоба. Я подразнила его парой упоминаний о «Танцующих мамах», но поскольку видела только рекламу этого шоу, мое красноречие довольно быстро иссякло.

– Здорово! – ответил он. – Дети в восторге.

– А Коннер?

– Я сказал «дети», – проговорил Сэм, – в частности, имея в виду твоего брата. Он в «запредельном восторге», если цитировать его напрямую.

– Не знаю, откуда это в нем. Как будто он серфер из восьмидесятых или что-то в этом роде.

– Он пригласил меня сыграть на своей свадьбе, – продолжал Сэм. – Мне пришлось сказать ему, что я не даю концертов, за исключением игры на тамбурине. Если он найдет полноценную группу, которой не будет хватать такой мелочи, – так и быть, я вернусь из отставки.

Когда мы проходили мимо одного дома, я увидела, как за машиной мелькнуло что-то пушистое, и потянула Сэма за руку, чтобы он остановился.

– Ты это видел? Это была она?

– Кажется, это была рыжая кошка.

– Это могла быть она, – настаивала я. – Оранжевый и черный в темноте выглядят очень похоже.

– Если бы у меня был выбор, надеть черную рубашку или оранжевую, чтобы ночью кататься на велосипеде по окрестностям, очевидно, я бы решил, что один из этих вариантов разумнее другого.

– Может быть, приберечь теорию цвета для учителя рисования? – проворчала я, но тут кот выбрался из-под машины и юркнул обратно в лес за домом. – Ладно, этот кот был рыжим.

Сэм, к своей чести, не сказал: «Я же тебе говорил». Он просто обнял меня, притянул ближе и коротко поцеловал в макушку, прежде чем снова отпустить, как будто знал, что физический контакт со мной непредсказуем. Проблема, однако, заключалась в том, что с Сэмом я почти всегда терпела поражение. Я вспомнила свой разговор с Элисон, ее новаторскую идею о том, что, если чего-то хочешь, иногда достаточно просто попросить об этом. Но я не могла заставить себя сделать это.

– Я чувствую себя худшей кошатницей на планете, – сокрушалась я. – Или кошачьей мамой? Я даже не знаю, как себя назвать. Что бы это ни было, я самая плохая.

– Вовсе нет.

– Я похоронила своего хомяка в его маленьком домике, – сказала я. – Серьезно, мне не следует заводить домашних животных.

Сэм даже споткнулся о трещину на тротуаре.

– Господи! – пробормотал он. – Сколько тебе было лет?

– Кажется, десять. – Тут я увидела лицо Сэма и поняла, что произошло недопонимание. – О боже! Хомячок уже был мертв! Я не хоронила его заживо!

– У тебя есть что-то общее с Эдгаром По, – проговорил Сэм. – Ты не можешь винить меня за поспешные выводы.

– Я просто не создана для этого. – К тому времени уже совсем стемнело, и я волновалась, что мы никогда не найдем эту чертову кошку. Конечно, вполне возможно, что она вернется завтра, ляжет перед моей дверью, помахивая хвостом, и посмотрит на меня снизу вверх, как бы спрашивая, из-за чего ты так расстроена? Но, вполне возможно, что этого не произойдет. Ее может сбить машина, или на нее кто-то нападет, или она так далеко забредет, что не сможет