Руслана. Пересохшие реки, в которых раньше жили русалки - Евгения Клёнова

жрец, стоявший совсем близко, поднял вверх руку. Люди в мантиях скинули мешковину с заготовленных вёдер и быстро затушили пламя водой со снегом.

Жрец подошёл к заплаканной ведунье и снял широкий капюшон. Это был Алоис. Он заправил её растрёпанные волосы за ухо, тихо сказав:

— Ну вот, сразу бы так. И стоило до такого доводить?

В её глазах читалась чистая ненависть.

Солдаты приказали народу расходиться. Представление на сегодня отменялось.

Под остальными мантиями также оказались воины. Служители Рарога брили головы наголо, но на площади Влада не увидела ни одного настоящего жреца.

— Какая же ты скотина! Она правильно сделала, что сбежала от тебя подальше, — зло прошипела ведунья.

Ал неодобрительно зацокал.

— Отрезать бы твой острый язык, да он нужен для заклинания хвори.

Её отвязали и, не теряя времени, отвели в подготовленную избу на севере города. Алоис всё время шёл рядом.

— Это единственная изба из дуба в Рутивле. Дуб ведь концентрирует чары нечисти, верно? — сказал он, когда они оказались внутри.

Влада не собиралась отвечать. Она села за накрытый для неё стол и принялась есть первый за несколько дней обед. Лжецаревич спросил:

— Ты ведь не обижаешься?

Ведунья запустила в него надкушенной плюшкой. Ал едва успел увернуться.

— Повежливее, Влада. Ты ещё ничего хорошего не сделала. Можем и вернуться на площадь.

— Мне нужно отдохнуть, я ничего и не сделаю уставшая, — сказала она.

Алоис не стал спорить:

— Я вернусь завтра утром. Что тебе принести для ворожбы?

Влада перечислила травы.

— Опять ты за своë. А я думал, мы договорились, — вздохнул парень.

— И вещь, к созданию которой Яробор приложил руку.

— И?

— И всё, — она недовольно скрестила руки на груди.

— Это для обычной болезни. Для смертельной ещё нужна вещь, которая принадлежала его покойному родственнику, — с усмешкой добавил он.

— Если знаешь сам, зачем спрашиваешь?

— Просто проверяю. Увильнуть тебе не удастся. Если бы я мог сделать это сам, давно бы сделал.

— Но я тоже умру!

— Не умрёшь. Яробор сдохнет раньше.

Влада обиженно отвернулась. Разговаривать с ней дальше было бессмысленно. Алоис ушёл, оставив охрану у дверей и окон. Она бы с радостью залила горе, но изверг не оставил ни капли спиртного. От безысходности и усталости она свернулась на печи, и сама не заметила, как проспала до рассвета.

— Нет! Ты же только что ушёл, — заныла она, когда её мучитель вернулся с коробом ингредиентов для ворожбы.

Алоис рассмеялся и начал раскладывать предметы.

— Давай, быстрее начнём, быстрее уже закончим, — весело сказал он.

Она спустилась, продирая глаза. Котёл, жаровня, травы, угли. Письмо с царской подписью. Годится.

— С родственником что? — спросила она, закончив с остальным.

Алоис вложил ей в руку золотой медальон с огненным соколом.

— Племянник.

Влада кивнула. Это достаточно близкая кровь.

Избор был родным братом Каноны, а значит и дядей Богорода.

С началом ворожбы избу наполнил красный дым. Травы и предметы слились воедино, растворившись в воздухе. Влада нашептывала заклинания. Дым постепенно впитался в её кожу весь без остатка, а потом быстро освободил её тело и устремился на улицу, потоком выбив окно. Красное пыльное облако полетело на северо-восток, в сторону столицы, чтобы объединиться со своей жертвой.

Влада упала без сил. Алоис подхватил тело у самого пола. Он позвал охрану. Больше не было смысла оставаться в дубовой избе. Дома ведунью уложили в постель и приставили двух служанок для ухода. Она бредила.

— Там её воздыхатель рвётся на свидание. Скоро стены выломает, — доложил Елисей.

Алоис дал добро. Ждамира освободили, и телохранитель тут же примчался в дом Влады. Видя, во что превратилась его любимая, он психанул и одним ударом сбил царевича с ног. Тот сплюнул кровь. Ал не позволил охране вмешаться. Если бы кто-нибудь так поступил с Русланой, то он, не раздумывая, убил бы его на месте.

38 Сестрёнка

Отец принял Руслану с теплотой, на которую он, как ей казалось, был уже много лет не способен. Он настоял, чтобы девушка осталась жить в замке. Чувство вины сделало его щедрым. Руслана решила, что у неё, наконец, появился дом, пока вечером чуть не запрыгнула на верхнюю перину, вполовину состоящую из битого стекла.

Не вся семья была рада воссоединению.

В законном браке с Градиславой родились четверо детей. Трое сыновей уже обзавелись собственными семьями и строили карьеры в столице. Младшая же дочь Даина была всего на три года старше Русланы и сейчас жила с родителями. Сказочно богатый, но немного престарелый жених её, скончался от внезапной болезни за несколько дней до свадьбы, и вот уже год ей подыскивали новую выгодную партию.

Характером Даина пошла в мать. Высокомерная и мстительная, а ещё ревнивая до безумия. Скорее всего, перина была набита стеклом по её приказу. Молодую госпожу в замке почитали не меньше хозяйки дома. Пожалуйся Руслана отцу, досталось бы только слугам. Никто бы не посмел выдать подстрекательницу.

Девушка тщательно изучила выделенные ей покои. В гардеробе от одежды исходил тонкий едва уловимый запах лимона. Наверное, использовали заморскую отдушку. Больше ничего необычного.

К сожалению, это оказалась не лимонная отдушка и даже не цитрусовая вода. На следующий день, после нескольких часов в новом платье, кожа девушки воспалилась и покрылась красными пятнами. Домашний лекарь доложил хозяину, что Руслана привезла с собой новую заразную болезнь и должна быть срочно изолирована, а лучше бы вообще сослана подальше от замка. Он знал, что своей ложью нарушает все устои лекарской этики, но что поделать. Градиславу он боялся всегда.

Данияр не выгнал дочь, но к словам врачевателя прислушался. Теперь Руслане нельзя было выходить из комнаты, а еду, воду и одежду ей приносила только одна служанка двенадцати лет.

Девочку звали Лында, что означало "бездельница". Не родители дали ей такое прозвище. В восемь лет она вместе с семьёй за долги попала в дворовые холопы. Служилый, ведший перепись, оказался с юмором и, оценив белую кожу ребенка, нарёк девочку, как ему вздумалось, а настоящее имя не сохранил.

История служанки напомнила Руслане рассказ о мальчике, за долги родителей попавшего в дом знатного боярина. Как бы она не старалась, она не могла надолго отогнать навязчивые воспоминания об одном очень нехорошем человеке.

Мазь, что дал лекарь, помогала плохо. За несколько дней на коже не осталось живого места. Ночью было мучительнее всего. Любое прикосновение вызывало жжение.

Дважды в день ей приносили новое бельë и рубашки. Всё с едва уловимым ароматом цитрусов. Становилось только хуже. К симптомам добавились головная боль и лёгкий жар. Руслана уже