Рыцари морских глубин - Геннадий Гусаченко

Мы готовимся к выходу в море. На ракетные стрельбы на приз Главкома ВМФ. В учениях принимают участие подводные и надводные корабли всех флотов Советского Союза. Как назло полетела чугунная каретка–направляющая стальных тросов пускового стола. Переломилась надвое. И что её черти взяли?! Ни раньше, ни позже, а перед самым походом! В «зипе» такой нет. Завод в Комсомольске–на Амуре. Далековато с Камчатки на него сбегать за новой кареткой. Командир БЧ‑2 мрачнее тучи. Докладывать начальству? То ли ещё будет?! Ругается, на чём свет стоит:

— По башке бы настучать конструктору грёбаному, который её из чугуна отлил!

— Может, мы сами изладим её, товарищ старший лейтенант? — подаёт неуверенный голос Петя Молчанов. — Склепаем как–нибудь…

— Склепа–аем… — передразнил его Тушин. — А вдруг при старте сломается? Простите, киса, но рисковать кораблём не могу.

— Да нормально сделаем, не подведёт, — поддержал я друга.

— Добро… Один день вам даю. Больше, сами понимаете, никак. Или вы сегодня делаете каретку, или завтра я докладываю флагманскому о неисправности, и поход наш накроется медным тазом. Ясно?

— Так точно! Разрешите выполнять? — бодро вскинул Петруха руку к пилотке.

— Давайте, мужики! Надо сделать!

Мы спустились в ракетную шахту, развинтили болты лопнувшей каретки и прикинули, что называется, хрен к носу.

— Без электросварки не обойтись, — решили мы и потащились на береговую рембазу.

— Вы с какой деревни такие умные? — осмотрев каретку, ответил нам сварщик–матрос. — Это же чугуняка. Она только аргоном варится.

— Ну, так свари аргоном, — сказал я, не обращая внимания на подначку деревней. Не в нашем положении спорить. Чёрт с ним, пусть набивает себе цену. — У нас выход в море срывается. Без каретки этой нам никак не обойтись.

— Брось дуру гнать! Чтобы из–за такой хренатени? — матрос небрежно пнул неприглядную деталь, не отличающуюся какой–либо технической сложностью. Так себе чугуняка: «пэ–образная», с отверстиями для болтов по краям, с пазами для тросов. Треснутая посредине. А попробуй сделай такую за один день! Но матросу–ремонтнику до лампочки наш корабль и его боеготовность. У него своё понятие о службе.

— Сложное это дело — аргоном варить. Тут за просто так никто не возьмётся. «Спасибо» в карман не нальёшь. Думайте, салаги.

— Сколько? — коротко спросил Молчанов.

— Литряк спирта!

— Ты что, очумел? — не выдержал я. — Тут работы на пол часа.

— Как разговариваешь с годком, салага? — повысил голос матрос. — Не нравится — валите отсюда. Ищите, кто задарма вам заварит. Да только всё равно ко мне прибежите. У меня одного аргон есть. Да и что жмётесь? У вас, подводников, этого добра хоть залейся.

— Ладно, вари пока. За «шилом» дело не станет.

Оставили вымогателю каретку и бегом на корабль.

— Товарищ старший лейтенант! Сварной полтора литра спирта требует!

— Налью два! Лишь бы сделал.

Литр «шила» мы, понятно, отлили себе, а другой отнесли сварщику. Он молча взял бутылки, глотнул слегка из одной для пробы и спрятал их в железный ящик.

— Забирайте свою супер важную хренотень и отчаливайте. Мне работать надо.

Важная «хренотень», из–за которой — гарантия сто процентов — К-136 в море не вышла бы, валялась на куче металлического хлама. Мы подобрали её и подивились искусству матроса–сварщика. Каретка сияла аккуратным латунным швом. Мастер, что и говорить! Правда, Петруха для надёжности постучал по ней молотком.

— Себя по башке постучи, — снимая чёрные очки, сказал матрос. — В другом месте чугун лопнет, а сварка аргоном выдержит. Иди, не боись. Ну, салажня…

Мы управились с заданием за пару часов, привинтили злополучную каретку на тросы, и «бычок», довольный нами, облегчённо вздохнул, пожимая нам руки:

— Простите, киса, не ожидал от вас такой прыти! Молодцы! Отдыхайте сегодня. Возьмите лыжи на плавбазе, на сопку сходите, покатайтесь.

Мы последовали его совету и скоро неслись с сопки по хорошо накатанной лыжне. Внизу Петруха воткнул палки в снег, доверительно сказал:

— Однако, паря, что–то Гондурас меня беспокоит…

— Особенно, по ночам, — со смехом ответил я. — Не чеши и беспокоить не будет.

— Да я не чешу, а он всё одно беспоит… И где та девчонка, чтобы как в кино «Увольнение на берег», познакомиться?

— Побереги силушку для дембеля. Влындишь там по самые «не хочу»!

— То ещё когда будет? А здесь хучь каку–нибудь бы захудошну бабёнку сыскать…

— Где сыщещь? Разве что у тёти Моти отметиться? Да как? В море уходим скоро…

Старшего лейтенанта Тушина и лейтенанта Конашкова не видать, не слыхать. Запершись в каюте, сидят с логарифмическими линейками над таблицами счисления. Калькуляторы бы им! Компьютер, навороченный всякими программными прибамбасами! Да не знали ещё, не ведали, не предполагали о таком фантастическом чуде, что в недалёком будущем забудут инженеры о логарифмической линейке, и станет она раритетом, анахронизмом.

Главстаршина Бойко заменил уволенного в запас мичмана Голычева. Мы старались вовсю, горя желанием не подвести своих командиров и экипаж на предстоящих ракетных пусках. На сто рядов проверяли показания приборов, работу механизмов, состояние электрооборудования, гидравлических и воздушных систем.

На берегу в те дни какой–то офицер, в пьяном бреду заподозрив жену в блуде, застрелился из табельного пистолета.

— Вот дурень… Из–за бабы пулю в лоб пускать? — недоумённо пожал плечами Тушин. — Нашёл из чего стреляться? Из хлопушки. Я, если застрелюсь, то ракетой! — гордо заявил он.

И вот мы в море. Где–то у Командорских островов. Звучит долгожданная команда:

— Начать предстартовую подготовку!

Всё! Решающий момент настал. Перекачиваем горючее из резервуаров лодки в баки ракеты. Заправляем её баллоны сжатым воздухом. Этой операцией занят друг Петруха Молчанов, уже старшина второй статьи, командир отделения электромехаников. Николай Чепель и Валерий Конарев «колдуют» у «Марса», вводят рассчётные данные полёта в электронный мозг ракеты. Оператор Миша Горбунов и тоже «отделённый», «двухстатейный» — главный исполнитель пуска. Это у него на пульте кнопка старта. Под уверенными движениями его рук, щёлкающих тумблерами, вспыхивают светящиеся табло на пульте третьей шахты. Диким смерчем сорвётся ракета с пускового стола, прочертит небо тонкой струйкой белесого дыма и быстро исчезнет за горизонтом.

Моя задача самая скромная: когда откроется крышка шахты, поднять пусковой стол с ракетой, а после старта опустить стол.