Последний резерв - Игорь Подгурский

Сапер так и доложил Алешкину, когда они с Пересмешником вернулись с разведосмотра местности.

Неизвестный «дирижер» все просчитал верно.

Тактический расчет строился на том, что, обнаружив на поле мины, не так уж тщательно замаскированные, посторонние попробуют подобраться к объекту лесом. Там, среди деревьев, они и попадутся в «паутину». Дальше просто. Все, что останется от непрошеных гостей, даже собирать не придется. Падальщики приберут. В пищевой цепочке джунглей ничто не пропадет.

Действовать по правилам, навязанным чужой волей, разведчики не собирались. Похоже, они нашли то, что искали. Но время делать окончательные выводы еще не пришло. Маленький отряд добрался до конечной точки маршрута. Обманчивое безлюдье не смогло ввести их в заблуждение. Надо было убедиться, что это именно тот объект, который они искали. После стольких мытарств обидно попасться на обманку или угодить в ловушку.

Что делать дальше? Установить перекрестное наблюдение за безлюдным, на первый взгляд, поселком.

Выслушав доклад Сапера, командир скомандовал «отход». Разведчики отправились обратно в глубь джунглей, под защиту непролазной чащобы, оставив на прощание еще несколько счетчиков.

Минная партитура, любовно написанная загадочным дирижером, сегодня не была сыграна. Она терпеливо ждала других исполнителей. Не сегодня, так завтра. Или послезавтра?..

Невозможно подсчитать, сколько вояк сложило головы, действуя стремительным кавалерийским наскоком. Выдержка и еще раз выдержка, помноженная на терпение.

Пришло время позаботиться о многодневной лежке для группы. Базовый лагерь надо разбить на безопасном расстоянии от поселка. Но не очень далеко, так, чтобы можно было менять наблюдателей, собирать всю доступную информацию… и не привлечь к себе внимания.

Пригнувшись, разведчики покинули место, откуда вели наблюдение за поселком. Их путь лежал в обратную сторону. К реке, которую они форсировали сутки назад.

Лучше места для «лежки» не придумать. Вряд ли кому-нибудь на планете придет в голову искать их на дне реки. Темные тягучие воды надежно укроют от постороннего взгляда. Тут и тепловизор не поможет. На глубине тихо. Очень тихо и спокойно. Никто не потревожит…

Двигаясь к реке, разведчики заметили, что живность, населявшая джунгли, пришла в необычайное возбуждение. Птицы с перепончатыми крыльями как безумные метались в воздухе с пронзительным писком. Не обращая внимания на людей, прямо между ними сломя голову промчалось взъерошенное животное, помесь гигантской крысы с ежом, и со страшным шумом вломилось в заросли сухого кустарника. Не отставали от животных и насекомые. Множество стрекочущих, прыгающих, летающих жуков с громким жужжанием носились в воздухе. Некоторые из них на мгновение опускались на листья и, передохнув, продолжали бегство.

Все живое в панике мчалось в одном направлении. А когда мимо десантников, мазнув хвостом Сапера по бедру, пронеслось что-то пушистое с клыками наружу и ростом человеку по пояс — местная гроза всего живого, — стало ясно, что произошла какая-то катастрофа, повергшая в ужас обитателей джунглей.

Командир поднял руку. Все остановились, подчиняясь сигналу. Группа рассредоточилась, заняв позиции для стрельбы за ближайшими деревьями. Люди сразу же слились с окружающим, став неразличимыми.

Оставалось выжидать. Клекот птиц и стрекот насекомых внезапно прекратился. До ушей донесся непрерывный приглушенный шум, похожий на звук рвущейся бумаги. Трудно было понять, откуда исходит этот нарастающий шорох. В воздухе разнесся кислый запах.

Через пару минут все стало ясно. В нескольких шагах от засады, среди густой растительности, показалась ярко-синяя шевелящаяся масса.

Острый укол в ногу стал сигналом к отступлению. Алешкин посмотрел вниз. Несколько насекомых-разведчиков, напоминавших длинных земных мокриц, покрытых твердым ярко-синего цвета хитиновым панцирем, двигавшиеся впереди основной массы, успели взобраться на него. Их мощные челюсти легко прокусывали плотную ткань одежды.

Сегодня у мокриц была объявлена всеобщая мобилизация. Они надвигались живым потоком. Маленькие хищники уничтожали на своем пути все живое. Ничто не могло устоять перед ними: ни человек, ни зверь, ни насекомое. Все, кто не успел убежать, погибали, растерзанные яркими мокрицами.

Пришла пора отступать.

Алешкин метнулся в сторону, но уйти оказалось не так-то просто. Перескочить через плотный, почти метровой ширины вал мокриц, да еще среди густых зарослей, дело не из легких, особенно когда ты обвешан оружием и амуницией с ног до головы, как новогодняя елка игрушками. Потревоженные насекомые мгновенно впивались в ноги. Люди побежали в противоположную сторону от нескончаемого яркосинего потока. Но там оказалась такая же картина: шелестя, маршировала нескончаемая лента. К тому месту, где остановились диверсанты, приближалась еще одна колонна мокриц, намного шире предыдущих двух.

Положение становилось серьезным. Людей окружали с трех сторон. Шевелящееся кольцо вот-вот должно было сомкнуться.

Алешкин лихорадочно высматривал в зарослях высокого кустарника место, где мокриц поменьше, и нашел промежуток между монолитными рядами. Единственное место, где можно еще пробиться. Он поднял руку и махнул, указывая направление: «За мной!» Не задавая вопросов, все одновременно ломанулись за командиром.

Бегство удалось, однако не обошлось без потерь: пока четверка проламывалась через тонкие, но гибкие и прочные кусты, мокрицы-разведчики успели вползти на людей. Некоторые взобрались на ноги и, точно шипы колючей проволоки, впились в тело мертвой хваткой, так, что их невозможно было оторвать. Разодранные пополам, они продолжали вгрызаться в кожу, стараясь добраться до мяса. Только раскрошив их головы с серпообразными челюстями-жвалами, удалось избавиться от маленьких бойцов.

Укушенные места сразу на глазах припухли. Шипя сквозь зубы от боли, разведчики обдирали с себя насекомых. Мелочи по сравнению с тем, что их ждало, не вырвись они из окружения. Подавив усилием воли зудящую боль, Алешкин оглядывался, мгновенно оценивая обстановку. Диверсанты находились на небольшом холме. Его со всех сторон обтекала шуршащая масса.

Мокрицы двигались в том же направлении, что и разведчики, в сторону реки. Конца процессии насекомых не было видно. Люди убрались с их пути и теперь не представляли для них никакого интереса: ни как угроза, ни как потенциальная пища. Процессия делилась на группы. Они двигались бок о бок, точно колонны войск. Ярко-синий корпус неутомимо маршировал к видимой только им цели. Невозможно было определить, сколько их там. Может быть, миллион, а может, и все двадцать. Ширина каждой колонны достигала одного — полутора метров. Мокрицы ползли сплошной массой.

Патрули соседней колонны вспугнули из широкой норы почти двухметровую змею в броне из костяных пластин. Тысячи мокриц отделились от колонн и слаженно бросились на рептилию. Наступление шло широким строем. На глазах змея покрывалась шевелящейся вуалью-саваном и вскоре стала полностью синей от облепивших ее насекомых. Первым делом мокрицы выели ей глаза. Громко шипя, змея попыталась уползти, но, потеряв от боли ориентировку, врезалась в одну из колонн. Конвульсивно дергавшаяся лента свивалась в синий клубок. Движения ее все замедлялись. В последнем порыве отчаяния она широко разевала пасть, скаля зубы на врагов, которые были повсюду. Десятки мокриц тут же забирались ей в пасть. Змея отчаянно мотала головой, а мокрицы деловито вырывали из нее куски живого мяса, растаскивая в стороны. Через десять-пятнадцать минут от двухметровой рептилии осталась только бесформенная груда косточек и сегменты обглоданных панцирных пластин. Следующим прибывающим рядам уже ничего не досталось.

Синее море насекомых сжималось вокруг островка, на котором стояли люди. Когда их обнаружат мокрицы-разведчики, оставалось вопросом времени и везения.

«Так глупо попасться! Преодолеть столько опасностей, чтобы угодить на ужин синим козявкам».

Сапер снял с плеч рюкзак и, резким движением отстегнув верхний клапан, извлек на свет один из ребристых дисков, найденных в подбитом «Рапторе». Минер вытащил клинок из ножен, висевших на поясном ремне. Узкое лезвие легко подцепило небольшую прямоугольную крышку в центре трофея. Он рывком отделил прикипевший металл от корпуса. Внутри оказалась чека треугольной формы и два коротких штыря: один — таймер времени, второй — радиус зоны поражения. Разведчик на глазок прикинул, на сколько метров сможет забросить металлический блин. Оба таймера он установил на минимальные деления: минута и пятнадцать метров. Сапер выдернул треугольную чеку и, размахнувшись, как древнегреческий дискобол, оправил ребристый диск в полет. Микропроцессор отсчитает шестьдесят секунд и выдаст команду на подрыв мины. В том, что это мина, никто из разведчиков не сомневался.