Грудь четвертого человека - Феликс Рахлин

Тем не менее, подав документы на выезд в Израиль, был вынужден еще раз явиться в военкомат (теперь уже Московского района) для сдачи военного билета. Вот теперь-то. наконец, настал для меня момент моей окончательной демобилизации!

Но мои воспоминания о Советской Армии будут неполными без рассказа о том, как пытались туда призвать нашего сына. К сожалению, у него смолоду развилась высокая близорукость, и в мирное время, по нормам министерств обороны и здравоохранения, он призыву не подлежал. Однако военкомату не хватало призывников для выполнения разнарядки, и дыру решили заткнуть нашим мальчиком. Призывная комиссия вознамерилась направить его в артиллерийскую часть.

Непосвященным разъясняю: человека, который страдает высокой близорукостью, не принимают на военную службу не потому, что он плохо видит, и не потому, что во время боя с него могут слететь очки. Нет, дело вовсе не в этом, а в том. что люди, носящие очки с линзами более чем минус 6 диоптрий, опасно предрасположены к отслоению сетчатки глаз, то есть к мгновенной слепоте. Таким людям противопоказаны поднятие тяжестей, прыжки, значительное мышечное напряжение – словом, то, без чего невозможна воинская, особенно солдатская, служба.

Справочник медицинских нормативов и противопоказаний воинскому призыву формально не составлял военной или государственной тйны, но военкоматы тщательно скрывали его от призывников и их родителей. Не имея четких сведений об этом документе, мы не могли протестовать против призыва нашего сына, потому что у нас не было на руках официальных оснований дляэтого. Но тут к нам на помощь пришла мать его товарища – санитарный врач, хорошо осведомленная в призывной политике военкоматов. Она возглавляла один из районных отделов здравоохранения в нашем городе и попросила медицинскую комиссию военкомата в своем районе провести неофициальное переосвидетельствование Миши. Вывод был однозначен: в мирное время он категорически не подлежит призыву даже в нестроевую часть. Но, главное, нам назвали интересующий нас пункт утвержденного министерствами обороны и здравоохранения перечня медицинских показателей, несовместимых с призывом. При этом нам был дан такой совет: с претензиями к военкомату обратиться должен не отец призывника, а мать. Отец ведь и сам состоит на воинском учете в данном военкомате, на него легче прикрикнуть, да и в самом деле как-то потом ему навредить… Поэтому в военкомат отправилась моя жена. Не без труда добилась она повторного официального переосвидетельствования зрения сына, причем он был направлен к специалистам областной глазной клиники. Разумеется, там подтвердили его полную негодность к службе. В ходе дальнейших разбирательств оказалось, что в военно-учетной карточке сына были ранее проставлены фальсифицированные данные: вместо указания о том, что он носит очки минус 9 диоптрий значилось, что – минус четыре! А с таким зрением можно служить – например, в таких очках отправился в армию я!

Чтобы "сохранить лицо", сидящий в военкомате солдафон сказал жене:

– Это в гражданской жизни все решают врачи, а у нас в армии другие порядки. Прикажет военком – и любой пойдет служить, как миленький!

Но ни сын наш не захотел стать "миленьким", ни мы с таким его званием не согласились бы…Так и не судилось ему держать равнение на грудь четвертого человека, ни на пятого, ни на двадцатого.

По этому поводу, дорогие товарищи, подруги, дамы и господа, крикнем дружное солдатское "Ура!" Лично я не жалею, что отдал два с половиной года моей жизни военной службе в Советской Армии. Но, как и все на фактической нашей родине, этот государственный институт постепенно деградировал, и некоторые стороны и эпизоды такого процесса, надеюсь, мне удалось отразить в моей правдивой, непридуманной повести.

К о н е ц

____________________

Примечания

155

Эта и следующие 14 глав повести были опубликованы в литературно-публицистическом еженедельнике "Калейдоскоп" – приложении к израильской газете "Время" (Тель-Авив" (5. 4. – 7. 6.

2001). Кроме того, глава 34-я напечатана в литературном альманахе

"Долина" N1, 1999 (Афула), а глава 36-я увидела свет в приложении

"Досуг" к израильской же газете "Новости недели" (Тель-Авив) от 20.

6. 2002 г. Госпром (Дом Госпромышленности) – административное здание в

Харькове, известное как "первый советский небоскреб".

Гой – слово из древнееврейского языка (иврит), обозначавшее один из синонимов слова народ, но впоследствии, особенно в языке идиш, принявшее значение "любой другой народ, кроме еврейского".

Реинкарнация – согласно мистическим верованиям, прошлое или будущее переселение души в иное физическое существо: ее пресуществление, перевоплощение, инобытие.

МОСТ – малая обнаружительная станция (локатор).

Койлер, кейлер (идиш) – убийца, громила.

Видит Бог: придумывая псевдоним для реальной фигуры начальника нашего гарнизона (настоящая его фамилия в памяти не сохранилась), автор не имел и еще не мог иметь в виду никаких звуковых ассоциаций.

Глава написана задолго до выдвижения на первый план российской и мировой политики полковника Путина.

В Советской Армии было принято: приказы общего назначения, не секретные, нумеровать числами натурального ряда; предназначенные для служебного пользования – начиная с одного нуля; секретные – с двух.

ОСВОД – общество спасения на водах.

Курсак (татар.) – живот.

"Юст из Тивериады" – персонаж романа Л. Фейхтвангера "Иудейская война".

ОБХСС – "отдел (милиции) по борьбе с хищениями социалистической собственности".

"Гипро" – государственный институт по проектированию. Отец поступил в Гипроэнергопром, а до этого работал (перечисляю в ретроспективной последовательности) в Облпроекте, Горстройпроекте,

Гипростали.