Бес меченый - Вера Гривина

Савва весь затрясся.

– Не жаль! Мне за Феклушу ничего не жаль!

Полкан вынул из-за пазухи туго набитый мешочек.

– Бери.

Савва взял мешочек, посмотрел внутрь, и у него в глазах зарябило от серебра.

– А тебе не жаль отдавать чужому человеку такое богатство?

Полкан зевнул.

– Нет, не жаль. Деньги, брат Савва, требуют рабского служения, а я ничьим холопом быть не желаю. Возьми их себе.

– Спасибо, друг! Я твой вечный должник!

– Ничего ты мне не должен, – отозвался Полкан, поморщившись.

– А где тебя в Орле сыскать можно?

– Я своего двора не имею, а сыскать меня можно на конной площадке.

Друзья еще выпили, и Савва кинулся на шею Полкану.

Дальнейшее юноша помнил плохо. Словно из тумана выплывали какие-то кочки, о которые спотыкались его заплетающиеся ноги; затем появилось донельзя изумленное лицо Прова; и наконец наступили темнота и пустота…

Глава 4

Похмелье

Очнулся Савва в своей постели. Болела голова, сухой рот забился горечью, руки и ноги не слушались. Сквозь мутную пелену с трудом различались покачивающиеся стены и кружащийся потолок. Внезапно появился человек, в котором Савва не сразу признал хозяина постоялого двора. Пров покачивался вместе со стенами, его лицо расплывалось в разные стороны.

– Доброе утро, сынок!

Савва хотел было ответить, но, поперхнувшись, закашлялся.

– Что пил? – деловито спросил Пров.

– Пиво, – простонал юноша.

– Клин клином вышибают. Прикройся, щас Аграфена принесет тебе пива. Выпьешь и сразу полегчает.

Савва покраснел.

– Прости, Провушка.

– Не вини себя, – добродушно усмехнулся Пров. – Ну, погулял ты малость, хлебнул лишку – с кем не бывает? Добро, что сумел дорогу на постоялый двор найти.

– Я один пришел?

– Один! Ночью услыхал я шум во дворе и выглянул в окно, а у ворот ты ногами вавилоны пишешь. Мы с Некрасом выскочили да вместе довели тебя до постели, раздели, уложили, – он ухмыльнулся. – С тебя что-то свалилось да за сундук упало – камень, судя по грохоту. Видать, ты его за пазуху сунул, чтобы собак пугать.

– Я что-нибудь говорил?

– Мычал токмо.

– Ладно, ступай.

Хозяин выше, а, немного погодя, в горенку вплыла его жена. В двух своих коротких руках она ловко несла кувшин, жбан и два блюда: одно с бараниной в огуречном рассоле, другое с квашеной капустой и солеными огурцами. Поставив все на стол, Аграфена поклонилась постояльцу.

– Кушай, Саввушка, – сказала она и выкатилась за дверь.

Едва Савва поднялся с постели, под ним завертелся пол, и чтобы добраться до стола, юноше пришлось опуститься на четвереньки. Вскарабкавшись на лавку, он выпил пива, закусил бараниной и огурчиком, запил квасом. Ему сразу заметно полегчало: стены перестали качаться, пол и потолок остановились. Как только в глазах Саввы рассеялся туман, в его голову явилась мысль:

«А где Полкановы деньги? Вдруг их Пров взял, а меня обманул?»

Но мешочек лежал себе за сундуком. Савва облегченно вздохнул и задумался над тем, что же делать с неожиданно свалившимся на него подарком. Лучше всего было – оставить деньги себе, – а потом…

«Что потом? – зашептал у юноши в ушах чей-то голос очень похожий на голос Полкана. – Отец заберет у тебя серебро и накупит еще товаров. Ну, а коли ты спрячешь деньги от своего батюшки, то долго не сможешь ими воспользоваться. У Фомы крепкое здравие, и неведомо, кто кого переживет. Ну, положим, дождешься ты отцовой смерти. Тогда зачем тебе будет надобно сие серебро, коли все семейное состояние станет твоим? А надобно ли тебе оно? Желаешь ли ты стать таким же купцом, как твой родитель? Не желаешь, Саввушка, а придется. Так не лучше ли нынче положиться на случай и промотать ради удовольствия дар приятеля».

– А грех, – спросил себя Савва вслух.

Голос Полкана засмеялся:

«Ты никак, брат Савва, всю жизнь решил прожить безгрешным? Оглядись вокруг себя! Каждый человек хоть раз в жизни да оступается. Чем ты лучше прочих? И велик ли грех – соблазниться чужой женой, когда она сама рада прыгнуть в твою постель? Коли виновна баба, с нее и спрос. Не теряй времени даром, Савва! Ведь по осени тебя женят, а ты даже имени своей суженой не знаешь, не видал ее и не увидишь до самой свадьбы. Для твоего отца самое главное – доброе приданое, прочее же не имеет значения. Может, тебе спать с женой будет противно! Так познай нынче любовь, пущай запретную, зато сладкую».

Больше Савва не стал раздумывать, а умылся, оделся и направился к Бажену. Старик встретил гостя испуганным криком:

– Уж не обокрали ли мою лавку?

– Нет, – успокоил Бажена Савва.

– Али иная беда случилась?

Юноша вынул мешочек и высыпал на стол деньги.

– Вот прими от меня дар.

При виде серебра Бажен едва не лишился сознания.

– Сынок разлюбезный! – завопил он. – Зря ты ушел от нас! Прости дурака старого и ворочайся обратно! Я же стану тебя любить сторицей от прежнего.

От радости старик готов был целовать гостю ноги. Юноше стало противно, и он, кивнув, вышел в сени, где столкнулся с Феклой. Осмелевший Савва дотронулся по-хозяйски до ее груди.

– Что ты! – испуганно воскликнула жена Бажена. – Что ты! Муж увидит!

– Твой муж жену на серебро променял, – усмехнулся юноша. – Теперь ты моя.

– Твоя? – переспросила Фекла, не веря своему счастью.

Савва кивнул.

– Я нынче днем к вам ворочаюсь, а ночью жду тебя в своей опочивальне.

Просиявшая Фекла порывисто обняла юношу.

«Вот бесстыжая, не может до ночи подождать», – смущенно подумал он.

– Довольно, Фекла! У нас еще ночь впереди.

Выбравшись из женских объятий, Савва поспешил покинуть дом Бажена. По дороге к постоялому двору он завернул на торжище, где увидел, что в лавке царит порядок и налаженное дело обходится пока без хозяина. Молодой купец отдал кое-какие повеления слугам, а затем направился на конную площадку, рассчитывая найти там своего приятеля. Однако Полкана среди торговцев лошадьми не оказалось.

– Уехал Полкан, – сообщили Савве. – Обещался воротиться опосля Николы весеннего.

«А мне вчера он даже словом не обмолвился о своем отъезде. Тоже мне друг!» – обиделся Савва, не беря во внимание, что длившееся всего один вечер знакомство рано называть дружбой.

Вскоре обида на Полкана забылась, уступив место мечтам о предстоящих утехах с чужой женой. Сгорающий от нетерпения юноша бросился почти бегом на постоялый двор, чтобы забрать оттуда свои вещи.

– Я ворочаюсь к Бажену, – выпалил запыхавшийся юноша Прову.

Тот не удивился и так же, как в прошлый раз, не обиделся.

– В добрый час, – пожелал Пров с улыбкой.

У Бажена вернувшегося постояльца приняли с особым почетом. Такого изобилия Савва ни разу не видел в этом доме: на столе были блюда с пышными пирогами и рыбой, миска с жирными щами, жбан с медовухой.

– Откушай, откушай, гостюшка, – приговаривал хозяин. – Да выпей ты хоть немножко!

Юноша ел, но от медовухи воздерживался, боясь охмелеть. Он откровенно наблюдал за суетящейся вокруг стола хозяйкой и заметил, что щеки у нее румянее, чем обычно, а руки слегка дрожат.

Насытившись, Савва поднялся в свою горенку, где разделся и лег. На его беду давал о себе знать сытный ужин, от которого клонило в сон.

«Не хватало, чтобы я уснул. То-то осрамлюсь! Придет баба, а полюбовник бревном лежит. Поторопилась бы Фекла».

Наконец скрипнула дверь, и женщина с распущенными волосами медленно приблизилась к замершему юноше. Когда она села на постель, Савву с головы до ног прошибло потом.

– Вот и я, любый мой! – шептала Фекла. – Бери меня всю! Терзай! Не жалей!

Задыхаясь, Савва бросился в пучину неведомой ему прежде плотской страсти, а Фекла помогала, как умела, неопытному любовнику. Они наслаждались друг другом до тех пор, пока у юноши не иссякли силы. Он был в полном восторге от испытанных впервые ощущений.

Обняв в последний раз любовника, Фекла собралась уходить.

– Ты, поди, мужа сонным зельем опоила, чтобы он крепко спал? – спросил Савва.

Она хихикнула:

– В прошлый раз опоила, а нынче в том нужды не было. Старый хрыч и впрямь променял жену на серебро – он велел мне лечь в светелке: дескать, я тревожу его хворые кости.

– Не очень-то Бажен тебя любит.

Фекла вновь засмеялась:

– Мужу моему давно любить нечем. Он по ночам о меня греется, словно я печка бездушная.

Откровения любовницы не очень понравились Савве.

«Значит, баба так оголодала без ласки, что готова на любые штаны кинуться», – разочарованно подумал он и спросил:

– А ты прежде изменяла Бажену?

– С кем изменять-то? – усмехнулась Фекла. – Не с Косоротом же?

– Будто бы больше не с кем было?

Фекла поняла, что сболтнула лишнее, и поспешила оправдаться:

– Я токмо нынче на грех решилась из-за любви к тебе.