Гэсэр - Бурятский эпос

ЧАСТЬ 3

О красоте царевны Сэсэг-Ногон

Благородный Сэгэн-Сэбдэг,Что владел Срединной страной,Со своей почтенной женойТак воспитывали царевну:На нее, как на солнце, смотрели,Самым теплым теплом колыбелиСогревали Сэсэг-Ногон,На руках царевну качали,К подбородку ее подняв,На коленях ее держали,Охраняли, чтобы печалиИ тревоги над ней не повеяли,Так растили ее, так лелеяли,Чтобы к ней не пристала грязь,Чтобы пыль над ней не взвилась,Что при конском вздымается топоте,Чтоб не выпачкалась онаНи в грязи, ни в песке, ни в копоти…Есть у нас поговорка одна:«С колыбели отважен мальчонок,А девчонка красива с пеленок».Как царевне исполнился год,Начала розоветь, как восход,И румянцем живым наливаться;Как второй исполнился год,Начала лепетать-смеяться;Как ей семь исполнилось лет,Расцвела, как весенний цвет,Стала звонко петь-заливаться;Как ей восемь исполнилось лет,Стала в пляске плыть-изгибаться;Как ей стало десять без малости,Позабыла детские шалости,За хозяйством стала приглядывать,Ко всему свои руки прикладывать,Золотой разгораясь зарею,Молодой наслаждаясь порою.

Ей работа казалась забавой:Указательный палец правыйПодружился-сроднился с наперстком,С левым глазом сдружилась иголка.Из кусочка тонкого шелка,—Ткань была, как ладонь, мала,—Десять шила она одеяний,А из тонкой шелковой ткани,Что не больше пальца была,Двадцать шила она одеяний —Для сражений, для славных деяний.

Стала радость дочь доставлятьИ Сэсэн-Уган и Сэбдэгу.Говорили отец и мать,Что рука к их рукам прибавилась,Что нога к их ногам прибавилась,Что помощница-дочь прославиласьИ в хозяйстве и в рукоделье,Что пышнее трава закудрявилась,Что настало в их доме веселье…

Как чудесный цветок весеннийСредь обычных цветов и растений,Вырастала Сэсэг-Ногон.Как подснежник перед весною,Озаренная новизною,Расцветала Сэсэг-Ногон.Расцветала и вырастала,Несравненной девушкой стала.

Вот идет она и садится,И движенья так величавы,Что не могут с нею сравнитьсяНаливающиеся травы.Вот встает она и ложится,И как будто издали слышится,Что, желая с ней подружиться,На лужайке трава колышется.

Вот походкою совершеннойПо тропе идет-изгибаетсяИ почти тропы не касается,И тринадцать красок вселенной,Золотой и благословенной,Изумляясь, переливаются.Побежит — и душистая зелень,Разноцветье долин и расселин,Мир подлунный, что беспределен,Заволнуется, заулыбается.

Светом правой щеки просияв,Затмевает сиянье небесных,Мощных Западных стран-держав.Светом левой щеки просияв,Затмевает сиянье небесных,Неоглядных Восточных держав.На сверкающий взглянешь лик —И рассвета увидишь двойник.Ты посмотришь на круглую шею —В восхищенье придешь перед нею,Скажешь: новый месяц возник.Ты посмотришь на лоб высокий,На ее румяные щеки,На ресницы дивной длины,На глаза, что черным-черны,И на косы, что в три обхвата,И воскликнешь: она — божество,Что для нашего мира всегоНавсегда драгоценно и свято!Нет, воскликнешь, она — изваянье,Излучающее сиянье!Нет, — горит она белой звездойНад вселенною молодой!Нет, — луны и солнца прелестней,Эта девушка сделалась песней,И разносится песня широкоПо небесным державам Востока,А для Западных стран и племенСтала счастьем Сэсэг-Ногон,Им сияющим издалёка!

Совершенного вида и нрава,Стала девушка всюду известной,Как волна, разлилась ее славаПо сверкающей выси небесной,Над горами и над полямиЗагорелась она, как пламя,Как волшебная песнь, полетелаИ земного достигла предела.

Много тысяч небесных бурханов,От ее красоты поглупев,Превратились в задир и буянов.Много тысяч отважных воителей,Небожителей-повелителей,Именитых и знатных сыны,Были вестью возбуждены:Всех манил их цветок волшебный,Все друг другу стали враждебны.Приходил за бурханом бурханИз небесных Западных стран,Шли, красавицу возжелав,Удальцы из Восточных держав.Приходили небесные жители —Их с почетом встречали родители.Были здесь удалые стрелкиИ несметных дружин предводители.Истомились одни от тоски,А другие, как дураки,Сердцу-разуму вопрекиСобирались в кучи и кучки,В нетерпенье тряслись, как в трясучке.

Богатыри Западных и Восточных небес собираются у Сэгэн-Сэбдэга

И Сэсэн-Уган, и Сэбдэг,Из веков выбрав лучший век,Постигая годов череду,Самый лучший выбрали год,Самый лучший месяц в году,На великое пиршество-сходПригласили богатырей,Населявших небесный свод,—И стрелков, и их главарей:

Были здесь именитые боги,Что владели дождем и огнем,И такие, что, духом убоги,Одурманены были вином,Что курили до одуренияИ шатались от злого курения.Но совсем рассудок утратилиМногих княжеств завоеватели,Про свое забыли главенствоИ величье своих племен —Лишь увидели совершенствоНепорочной Сэсэг-Ногон!

Устоять не могут на местеВоевавшие ради мести,Усидеть не могут на местеПобеждавшие ради чести.Поднимаются сотни желанийВ сердце каждого храбреца,Закаленные в пламени брани,Сладострастьем кипят сердца.Сразу головы всем вскружила,Всех царевна приворожила,—И воителей-смельчаков,У которых широкие плечи,И прославленных, метких стрелков,Несравненных в военной сече,Храбрецов, наделенных величьем,С толстой шеей и горлом бычьим,С крепким луком и крепким телом,С твердой дланью и взглядом смелым,С крепкой, словно крепость, спиной,С грудью, что в океан шириной,С богатырской одеждой-броней,С боевой кольчугой стальной,С черноцветной хангайской стрелой,С серебряными колчанами,С вороными конями, с булаными,С неустанными и бодрыми,С потниками, шелком тканными,С изогнутыми седлами,С мечами, что ладно кованы, —И, царевною очарованы,То встают они, то садятся,И в наряде своем боевом,Похваляются и гордятсяБогатырством и удальством.

Обитатели неба — сыныБелой, Западной, стороны —Собрались как единая рать,Чтобы правую руку поймать,Чтобы верное слово сказать.А Восточного неба сыныСобрались, для борьбы сплочены,Чтобы левую руку поймать,Чтобы верное слово сказать.Возвышаясь, подобно твердыне,Словно стрелы, бросают слова,Задирают носы в гордынеИ засучивают рукава.

Восседая у очага,Грозно вглядывается Хурмас:Он выискивает врага,Не спуская с витязей глаз.Влажным взглядом всех обводя,Здесь толпятся владыки дождя,Потрясают халатов подолами,Что полны облаками тяжелыми,Что полны туманами-ливнями,Затяжными и непрерывными.

Средь гостей радушного домаТри стрелка, три властителя грома,Держат, в жажде вражеской крови,Стрелы-молнии наготове.То кричат они, то хохочут,И все прочие небесаВ дрожь бросает, едва прогрохочутИх сердитые голоса.

Ищут места в доме чужомНебеса с Белым Швом, с Белым Швом,Что белеет, как молоко,И вступают взволнованно в домНебеса с Белым Дном, с Белым Дном,Распростершимся широко.Честный воин, ликом угрюмый,Проницателен и суров,Замышляя новые думы,Входит в дом повелитель ветров.Белоликий Заян-мудрец,Запредельной жизни творец,Ничьему не подвластный веленью,Знаменитый своею ленью,С опозданьем летит во дворец.Небожитель каштановокудрый,Быстрый разумом, сердцем мудрый,Сотворивший коров-лошадей,Со своим старшим сыном белым,Молодцом могучим и смелым,Входят в гущу небесных вождей.

Богатырь, чье лицо вечно молодо,Белоснежный властитель холода,С опозданьем дойдя до ворот,Пробирается все же вперед,Всех отталкивая плечом:Сан иль возраст — ему нипочем!

В той толпе оказавшись тесной,Самый белый витязь небесныйПорешил: «Где моя родня,Там и место есть для меня».И нашел он широкостанного,Что всех ближе ему и родней;Этот бог с головою каштановойСотворил и быков и коней.Вот и взяли друг друга под руки,Сообщают друг другу новости,А кругом не смолкают отроки,Старцы смотрят взором суровости.

Разлились толпою широкоМногомощные богатыриЧерноцветных небес Востока.Там, вперяя глаза свои острые,Их белки поворачивал пестрыеЗавидущий Атай-Улан.С небесами подвластными вместеОн обдумывал дело мести,В ход пуская хитрость, обман.Черным шумом шумел черноликийБогатырь, в чьих руках — туман,А в свирепых глазах — мрак великий.

За спиною Атай-Улана —Мглистых дымов и тьмы владыки.Полный яда и полный дурмана,В пляс пустился безумный и дикийНебожитель Черное Марево.А за ним — цвета красного варева —Зашумели, враждою горя,Три кровавых богатыря,Забряцали доспехами ратными.А за ними — серое с пятнамиНебо, ненавистью дыша,Думу думая темную, злую,Подступило, на битву спеша,К властелину Улану вплотную.А за ним — небосвод, полный злобы,Желтый с пятнами, низколобый,С черным словом и хитрым взглядом,Стал с жестоким Уланом рядом.

Три Ветра — три светлых воина,Чья сила порывом утроена,Противники дыма и тьмы,Кричат: «Нам еще неизвестно,На чьей стороне бьемся мы,Но биться мы будем совместно!»

Три Неба — три юных конника,Три веющих тихо шелоника,Что по Западу реют и Югу,Быстро на ухо шепчут друг другу:«Надо прочных друзей нам найти»,И приплясывают на пути.

Грязно-серые, с сердцем нечистым,Клокоча, кипя и дымясь,Подползают к серо-пятнистым,Доказав с ними давнюю связь.«У ствола — тень одна, говорят,Вместе с братом кочует брат!»

Небеса, что темны и туманны,Что известны везде, как шаманы,Приседая, приплясываяИ присловья разбрасывая,Всё глядят, но не прямо, а вбок,То на Запад, а то на Восток.Увидав небосвод с Белым Дном,Закричали: «Брат-побратим,Мы всегда за тобою пойдем,Воевать мы с тобой не хотим!»И, уверенны с виду и пылки,Но почесывая затылки,Стали тихо ползти-подползать,Обнимать и ласкать-лобызатьНебосвод с Белым Дном, с Белым Дном,Что и ночью белеет и днем!

Говорили гордо сыныБелой, Западной, стороны:«Вместе с нами — правда святая.Мы пойдем по дороге войны,Справедливость и честь утверждая!»

И Восточные небесаПоднимали свои голоса:«Для мечей у нас пояса!Мы пройдем сквозь огонь и дым,Справедливость и честь утвердим!»

Поединки небожителей