Кровь и лед - Роберт Мазелло

— Избавлю тебя от необходимости задавать ключевой вопрос, — сказал Гиллеспи. — За слово мы заплатим по обычному тарифу, за фотографии я накину отдельно. Плюс тебе оплатят связанные с поездкой расходы. В пределах разумного, конечно.

Майкл тянул с ответом. В голове вертелся целый рой мыслей. Он забросил работу с тех самых пор, как произошла катастрофа в Каскадных горах, и совсем не был уверен, что готов вновь окунуться в прежнюю жизнь. С другой стороны, он, как ни странно, почувствовал себя немного уязвленным — Гиллеспи занимался подготовкой проекта несколько месяцев и сообщает ему об этом только сейчас?

— К какому сроку надо принять окончательное решение? — задал он вопрос, чтобы выгадать еще немного времени на раздумья.

Гиллеспи откинулся назад с довольной ухмылкой на физиономии; обычно такое выражение принимает лицо рыбака, когда леску натягивает попавшаяся на крючок рыба.

— А вот здесь как раз загвоздка. Ты должен отправиться уже в пятницу.

— В эту пятницу?

— Именно. Туда не так-то легко попасть. Сначала придется полететь в Чили, в Сантьяго, а оттуда в Пуэрто-Вильямс. Там сядешь на ледокол береговой охраны и будешь плыть, пока путь не преградят льды. Дальше погрузишься на вертолет, на котором и пройдешь остаток пути. Время самое подходящее; погода может испортиться в любой момент, и тогда плакала наша статья. На Южном полюсе сейчас лето, так что температура держится в районе нулевой отметки. А в иные дни она и вовсе бывает плюсовой.

Майкл все-таки решился задать мучающий его вопрос:

— Почему ты мне раньше не сообщил?

— Потому что знал, что тебе не до работы.

— А кому было?

— Что кому было?

— Да ладно, Джо! Если ты готовил командировку в течение нескольких месяцев, то наверняка есть кто-то, кто уже дал согласие туда отправиться.

— Крэбтри. Изначально предполагалось, что этим займется он.

Крэбтри! Опять этот выскочка, который вечно дышит Майклу в затылок, норовя перехватить материал.

— Тогда почему он не едет?

— Корневой канал. — Гиллеспи пожал плечами.

— Чего?

— Пульпит у него нашли, а туда пускают только тех, у кого безупречное здоровье. Стоматологов на станции нет, поэтому перво-наперво тебе надо обратиться к своему дантисту, чтобы он документально подтвердил, что с зубами у тебя все в полном порядке.

Майкл не мог поверить ушам. Крэбтри упустил возможность отправиться в командировку из-за какой-то дырки в зубе?

— Так что, пожалуйста, — продолжал Гиллеспи, подаваясь вперед, — успокой меня и скажи, что у тебя нет кариеса и все пломбы на месте.

Майкл инстинктивно пробежался языком по внутренней поверхности зубов.

— Да вроде проблем нет.

— Отлично. Значит, теперь остается самый главный вопрос: что ты вообще обо всем этом думаешь? Готов впрячься в работу?

Вопрос на миллион долларов. Если бы ему задали его прошлым вечером, Майкл, не задумываясь, ответил бы: «Нет, и больше насчет этого не звони», но теперь в душе что-то зашевелилось — былое чувство предвкушения новых открытий. Каждый раз, когда Майклу выпадал шанс пережить что-то доселе неизведанное — взобраться на отвесный утес, прыгнуть с моста на канате или погрузиться на дно кораллового рифа, — он оказывался первым, кто принимал вызов. И вот теперь, после долгих месяцев бездействия, это приятное чувство снова наполнило сердце. Он взглянул на спутниковую фотографию, лежащую на верху стопки, — с высоты база напоминала россыпь жилых вагончиков, ютящихся на белоснежном плато неподалеку от каменистой и бесплодной береговой линии. Более унылого вида и представить себе невозможно, но он навел Майкла на мысль о сходстве с изображениями пляжей где-нибудь в Бразилии — из космоса они выглядят примерно одинаково.

Гиллеспи пристально наблюдал за товарищем, ожидая ответа. За окном сеял дождь, и под порывами промозглого ветра его капли оседали на стекле и стекали слезами.

Что-то в сознании Майкла начинало меняться. Он провел пальцами по шероховатой поверхности фотографии. Можно отказаться. Вернуться домой и… что дальше? Выпить пива? В очередной раз заняться самобичеванием? Бездарно истратить еще один отрезок своей единственной жизни, пытаясь искупить вину за случившееся с Кристин? (Хотя как прожигание жизни можно назвать искуплением вины, даже ему было неведомо.)

А можно принять предложение.

Он глянул на следующую фотографию в стопке. Эту сделали с земли — домик, опирающийся на цилиндрические блоки на высоте нескольких футов над снежным покровом, а вокруг него, словно на пляже, нежатся на солнце полдюжины тюленей.

— Давай хоть по пирожному сначала съедим, — предложил Майкл, и Гиллеспи, торжествующе хлопнув ладонью по столу, подозвал официантку.

— Лимонную меренгу, — потребовал он. — Обоим!

ГЛАВА ВТОРАЯ

20–23 ноября

Несколько последующих дней прошли в лихорадочной подготовке к предстоящей поездке в Антарктику. С теплой одеждой проблем не возникло, так как ее накопилось немало после командировок в Сибирь и на Аляску, а вот с остальным пришлось изрядно повозиться. Первым делом Майкл навестил стоматолога, у которого пережил несколько тревожных минут, опасаясь, как бы его полярная эпопея не закончилась прямо в зубоврачебном кресле, не успев толком начаться.

— У вас на правой верхней челюсти не до конца выросший зуб мудрости, — сообщил ему доктор Эдвардс. — В будущем он может доставить вам серьезные неприятности.

— Он меня совсем не беспокоит.

— И все-таки на вашем месте я…

— Сейчас никак не могу. На заживление потребуется время, а его у меня нет.

— Ну, как знаете, только потом не говорите, что я вас не предупреждал, — ответил доктор Эдвардс.

— Обещаю. Мне всего лишь надо, чтобы вы поставили подпись в санитарном свидетельстве для ННФ.

Доктор Эдвардс нацепил на нос трифокальные очки и склонился над формуляром свидетельства.

— Удивительно, за двадцать лет врачебной практики ни разу не видел подобных документов!

— Как и я. — Майклу не терпелось получить заветную подпись.

— Гм… Антарктика? — Дантист продолжал с интересом изучать санитарное свидетельство.

— Ага.

— Завидую вам. Будь у меня время, сам бы с удовольствием отправился в путешествие, — мечтательно произнес он, словно речь шла об увеселительной поездке в Акапулько.

У Майкла из головы все не выходил невезучий Крэбтри.

Врач в последний раз взглянул на только что сделанный рентгеновский снимок, все еще висящий на негатоскопе.