Когда поют цикады - Стивен Амидон

во время кардинальной стрижки. Но потом пути назад уже не было, и она обратилась мыслями к следующей проблеме, которая этим утром заключалась в ее младшем сыне. А если говорить точнее, в его отсутствии дома этой ночью. В начале первого от него пришло лаконичное сообщение: «Я у Ханны». Селия поинтересовалась, имеет ли он в виду, что останется у нее на всю ночь. По прошествии некоторого времени юноша снизошел до простого «ага», тем самым поставив ее в затруднительное положение. Можно было продолжать переписку – чтобы неминуемо оказаться в тупике. Можно было позвонить – но он был со своей девушкой, и данное обстоятельство наверняка привело бы к излишнему обострению. При условии, что он вообще ответил бы на звонок. Нет, ей только и оставалось, что дожидаться его возвращения.

И потому она позволила вещам идти своим чередом, а наутро проснулась в самую рань и устроилась в излюбленном местечке – в кухонном алькове, откуда открывался общий вид на фасад дома, гараж и стеклянные двери. Когда все мальчишки еще жили дома, Селия ощущала себя авиадиспетчером, координирующим взлеты и посадки на многочисленных полосах. Но Джек, ее младший, в конце лета тоже покинет отчий дом, так что она, надо полагать, совсем скоро будет чувствовать себя смотрителем маяка из какого-нибудь грустного фильма. Селия немедленно одернула себя. Да откуда вообще взялась эта мрачная мысль? Он уезжает всего лишь в Дартмут, не в какой-то там Афганистан. Она по-прежнему будет с ним часто видеться, как с Дрю и Скотти. Просто не ежедневно – собственно, из-за этой привычности встреч она и ожидала ни свет ни заря возвращения сына домой.

Что именно она собиралась сказать Джеку, когда он переступит порог, пока оставалось открытым вопросом. Селия оказалась не готова к этому. К ночевке в гостях. У девушки. В явно выраженной форме подобное не запрещалось, но единственно по той причине, что никогда не обсуждалось. Ханна была первой настоящей девушкой Джека – если, конечно же, не принимать в расчет прошлогоднюю перипетию с Лекси Лириано – как, собственно, Селия и поступала. Она знала, что они занимались «этим», и это ее нисколько не беспокоило. Как-никак, она уже вырастила двух сыновей. Не была ни дурой, ни ханжой. И надеялась, что никогда не состарится и не сдаст настолько, чтобы позабыть неповторимое блаженство первой любви. Не позабудет, каково это – отдавать каждый сантиметр своего тела кому-то другому. У нее это произошло с Тедди Виром, в шале в Киллингтоне, пока их семьи гоняли по склонам на лыжах. Они делали практически все, против чего их предостерегали. Ах, Тедди, с копной непослушных светлых волос и мускулистыми руками – кожа на них была такой мягкой, прямо как у ребенка…

Тем не менее им и в голову не пришло бы провести вместе целую ночь. Будучи еще школьниками. Это как-то чересчур, даже на пороге выпуска. Существуют правила – неписаные, но незыблемые, соблюдать которые обязан каждый, даже нетипичные семьи вроде Ханниной. Селия должна вмешаться, вот только действовать нужно осторожно. Обострять ситуацию ей совершенно не хотелось. Нельзя не принимать во внимание нрав Джека. Да и Ханна оказалась для него хорошей парой. Что было несколько неожиданно, но все же. Мягкая и милая. Пожалуй, несколько пассивная, несколько лиричная. Не Мисс Вселенная, но этого-то и не требовалось. И, вне всяких сомнений, она обожала Джека. Отваживать ее было бы ошибкой.

А если уж быть честной до конца, не то чтобы у него вообще имелся какой-либо выбор. По любовной части ему никогда не везло. Дрю и Скотти всегда с легкостью обзаводились какими-нибудь преданными изящными созданиями, ловившими каждое их слово, а вот Джек девушек практически не интересовал. Поначалу Селия списывала неудачи сына на его незрелость. Но потом он вымахал за метр восемьдесят, у него прорезался басок, и он слишком повзрослел, чтобы его продолжали воспринимать незрелым. Как ни тяжело это было признать любой матери, но несомненной мужской красотой своих братьев и отца Джек оказался обделен. Получился он не совсем привлекательным – даже страшненьким, если не щадить чьих бы то ни было чувств. Глаза посажены слишком близко друг к другу, губы тонковаты, плавность движений, присущая братьям, отсутствовала напрочь. Помимо физического несовершенства, нечто отталкивающее было и в его личности – взять хотя бы резкий смех, манеру отпускать колкости при нервозности и неуверенности. В прошлом году, во время романа сына с Лекси, Селия понадеялась, что дело наконец-то сдвинулось с мертвой точки. Однако после столь катастрофического разрыва отношений она вынуждена была всерьез рассмотреть перспективу, что для ее младшего сына девушки останутся проблемой еще надолго.

Но затем появилась Ханна, и сложности Джека с противоположным полом словно и вправду отошли в прошлое. Девушка обладала терпением святой. Видела все его хорошие черты, мирилась с его упрямством, эксцентричными взглядами и вспышками раздражения, сглаживала своей мягкостью и спокойствием его шероховатости. Они вправду составляли образцовую молодую пару. И было бы ошибкой нарушать их причудливое равновесие. Несомненно, придется действовать деликатно, чтобы донести до сознания Джека важность соблюдения существующих границ поведения.

Мобильник издал одну из мелодий. Звонил Оливер, по «Фейстайм». Что было довольно необычно. Прежде чем ответить, Селия перешла в гостиную, где шум был не таким оглушительным. Муж появился на экране, слишком маленьком для его лица.

– Утро доброе из темнейших глубин Коннектикута! – провозгласил он. – Что это за адский шум?

– Работнички занимаются патио.

– А, верно. Как получается?

– Они все еще на стадии разрушения. А как там Стамфорд?

Мужчина развернул телефон на пейзаж из окна своего гостиничного номера. Ничего необычного, всё как и в любых других городах.

– Вид у тебя несколько помятый.

– Провозились до самой полуночи. Из зала заседаний в бар.

– Как продвигается сделка? – спросила женщина с тревогой.

Оливер как раз вышел на заключительный этап юридического утверждения сделки своих клиентов, крупного немецкого концерна, по слиянию с коннектикутским производителем деталей машин. Процесс продвигался отнюдь не гладко, что подразумевало сверхурочную работу – но в то же время и дополнительную оплату. Фаустовская сделка его профессии.

– Осталась самая малость. Вне работы общаться с ними даже забавно. Только и рассказывают свои ужасные анекдоты. По сути, все сводится к пуканью и большим сиськам.

– Надеюсь, хотя бы не в одном и том же анекдоте.

Муж рассмеялся. Что ж, уже лучше.

– Когда вернешься-то? – поинтересовалась Селия.

– Переговоры все утро, потом еще ланч. Но к ужину буду всяко.

В разговоре возникла краткая пауза. Здесь ей следовало бы рассказать мужу о ночном отсутствии