Когда поют цикады - Стивен Амидон

собаки прятаться среди деревьев? Наказание за нарушение городского закона о поводках отнюдь не ужасало своей суровостью. А может, это вовсе и не хозяин животного? Однако бродяги и бездомные не служили визитной карточкой Эмерсона. Насколько Патрику было известно, бездомный контингент города сводился к малочисленной и непостоянной группе мужчин, прохлаждающихся в «Хилтоне» после изгнания из дома оскорбленными женами. Известно это ему было по собственному опыту – в прошлом году он сам оказался одним из таких изгнанников.

Он перевел взгляд на собаку, как раз когда та определилась с типом в тени и вновь воззрилась на Патрика. В этот же самый момент тварь определилась и с ним, и отнюдь не в позитивном ключе. Рычание повторилось, и более зловеще. Животное сделало еще один угрожающий шаг вперед – вылитый подкрадывающийся хищник в передаче о дикой природе. Раненая лапа как будто и вовсе полностью исцелилась.

Пора линять. И немедленно. Припомнив свое спортивное прошлое, Патрик прибегнул к обманному движению принимающего в американском футболе: подчеркнуто выставил правую ногу вперед, а затем резко развернулся и рванул в противоположном направлении. Для «тук-тук за себя» ему только и нужно было, что проделать пять шагов, изящно юркнуть в салон и захлопнуть за собой дверцу. И у него почти получилось. Мужчина уже поставил ногу перед сиденьем, когда задняя часть бедра другой ноги взорвалась острой болью. Чертова тварь все-таки укусила его. К счастью, впиться зубами ей не удалось. Единственно по инерции Патрик плюхнулся на водительское сиденье и потянул за собой дверцу. Вот только вместо успокоительного щелчка последовал приглушенный удар по подушке из плоти и костей – по голове псины. Та разразилась оглушительным визгом и, поскуливая, отступила. Патрик не мешкая закрыл дверцу, в то время как собака поковыляла к густой роще, откуда притаившийся тип безучастно наблюдал за ее нападением на другого человека.

Патрик осторожно ощупал укушенное бедро. Брюки порвались, однако следов крови не обнаружилось. Продолжающийся выброс адреналина воспламенил его гнев. Что за чертовщина сейчас произошла? Почему этот урод не вмешался? И не дал ли он собаке какой-нибудь тайной команды напасть на него? Патрик завел двигатель и развернул машину, чтобы дальним светом осветить рощу. Однако там никого не оказалось. Только деревья да лозы. И, естественно, тьма, терпеливо дожидающаяся окончания этого исступленного вторжения в свои владения.

По возвращении в свой таунхаус Патрик снял загубленные брюки и обследовал место укуса. Раны на коже отсутствовали, но, весьма вероятно, вскорости проступит жуткого вида синяк. В целях профилактики он смазал рану антисептическим кремом и приложил пакет со льдом. А для ослабления боли принял внутрь стакан виски «Сантори» и две таблетки ибупрофена.

Время близилось к четырем. Уже давно пора в постель. Вообще говоря, он должен был в ней и находиться, когда на него набросилась собака. Когда принял решение прокатиться. Но его разбудил сон, разбудил и погнал прочь из дома. На самом деле, даже не сон, а бестелесный голос, яснее и внятнее любого сна. «Папа, можешь меня забрать?» Голос не Габи-девочки – жизнерадостной и беззаботной, просящей забрать ее с футбольной тренировки или из похода по торговому центру. Не принадлежал голос и ей более поздней – умоляющей, бушующей и, наконец, сломленной, – звонящей либо по одолженному одноразовому мобильнику, либо по тюремному платному телефону – за счет вызываемого абонента, 24,99 бакса за минуту разговора. Нет, то был зов из настоящего времени – зов молодой женщины, какой она была бы сейчас. Уверенной и чуточку нетерпеливой. На пороге самостоятельной взрослой жизни. Делающей отцу одолжение, позволяя ему сделать одолжение для нее.

Когда Габи обратилась к нему, он был вовсе не в постели, а в своем старом мягком кресле – единственном предмете мебели, что удалось урвать из сгинувшей жизни. Ему потребовалась целая минута, чтобы сообразить, где же он находится. На нем были брюки «Докерс» и тенниска, в которые он переодевается после работы. А на столе рядом стоял стакан с растаявшим льдом, чуть подкрашенным виски, и мисочка с фисташковыми скорлупками. По телевизору канал «Дискавери» беззвучно повествовал о бородатых мужиках в лодке, бросивших вызов стихии.

Сна не было ни в одном глазу, Патрик и решил прокатиться. Просто ехал себе по городу, не придерживаясь какого-либо определенного маршрута. Там свернул налево, здесь направо. Главное было двигаться, а куда – неважно. С Адамс на Кабот, с Сент-Джеймс на Смит, а потом по Рокингем. По Сентр через центр города, где все было закрыто, но ярко освещено. Мимо школы, на огромной стоянке которой была припаркована одна-единственная машина, словно теплой моросью поливаемая светом натриевой лампы. Мимо минимаркета «Мобил», где за пуленепробиваемым стеклом виднелась сидящая фигура в лучших художественных традициях Эдварда Хоппера. И затем по Локаст, где путь ему и пересекла черная псина.

Ему следует попытаться поспать хотя бы несколько часов, пускай даже без вспомогательных средств обойтись и не получится. Не с болью в ноге, не с остаточным адреналином, все еще циркулирующим у него по венам. Потому Патрик подлил себе японского чудодейственного средства и принялся размышлять о фигуре среди деревьев. И чем больше он думал об этом типе, тем больше тот его бесил. Неужто в городе найдется такой человек, который не вмешается, если его любимец попадет под машину и набросится на незнакомца, а вдобавок еще и схлопочет автомобильной дверцей по башке? Да это животное как пить дать требует расходов больше, чем три четверти детей во всем мире. И тем не менее из рощи не донеслось ни гугу. Если этот человек оказался там лишь по совпадению, то что он тогда там делал? Что-то тут не так.

Патрик задумался, не сообщить ли в полицию о подозрительном типе и разгуливающей без поводка собаке. Однако он уже ясно видел, чем подобный звонок завершится. Его терпеливо выслушают, отправят на Локаст-лейн патрульную машину и ничего не найдут. К тому же отношения с местными копами у него были отнюдь не из лучших. Нет, с инцидентом покончено. Патрик решил назначить себе еще две порции. Этого должно хватить, чтобы залить три маячащих часа, прежде чем настанет пора вставать. Прежде чем неспешно проявится пустота утра.

Первая половина среды

Даниэль

Она дежурила в зале, когда они вошли. Строго говоря, дежурили все – во время ланча у них всегда самый наплыв. Люди предпочитают покупать драгоценности в середине дня. Клиентура в этот период по большей части состоит из офисных работников, выбравшихся из