Во что я верю, будучи ученым-библеистом? Мой искренний уязвимый ответ - Бенедикте Леммелейн

длительный и сложный процесс становления. Такие произведения в первую очередь имеют целью возвещать о Боге, а не давать беспристрастные описания. Поэтому каждый, кто хочет по-настоящему глубоко понять библейские тексты, должен различать историческую действительность и ее богословскую интерпретацию. Самая важная задача читателя и толкователя Библии – это раскрыть центральное провозвестие библейских авторов, укорененное в опыте их общины, которое они стремились донести до своих современников. Даже если когда-либо будет возможным неопровержимо доказать, что израильский народ никогда не находился в рабстве в Египте, то и тогда история об Исходе не потеряет своей ценности. Повествование об Исходе, свидетельствующее об освобождении от рабства, выражает сильную веру в то, что Бог направляет историю Израиля ко благу. Весьма вероятно, за этой историей стоит реальный опыт притеснения.

Не были ниспущены с неба

Когда библейские тексты воспринимаются с такой позиции, тогда «судорожные» стремления восстановить былую определенность становятся неактуальными. Из ситуации «утраты опоры в Библии» удается выйти не через попытки доказать достоверность Библии на основе историцизма или фундаментализма, но на основе понимания, что Библия является в первую очередь религиозной литературой, прошедшей долгий путь становления и через критическое прояснение связи библейских повествований с историей.

Такой подход к Библии тоже является плодом постепенного развития библейской науки, результатом ее длительного пути. Вначале библеистика исследовала «историю в тексте», затем фокус ее внимания сместился на «историю за текстом» и в последнее время – на историю самого «текста». Говоря об «истории в тексте», я имею в виду взгляд на текст просто как на изложение произошедших событий. «История за текстом» стала объектом исследования тогда, когда люди осознали, что текст возник в конкретной исторической обстановке и поэтому неизбежно несет на себе отпечаток своего исторического контекста. Поэтому историко-критическая экзегеза отправлялась на поиски исторического контекста, то есть «истории за текстом», и стремилась истолковать и понять его. Однако этот исследовательский фокус

выявил всю сложность возникновения и развития самих библейских текстов. Ученые установили, что начальное состояние текста уже было отмечено многообразием, а впоследствии к нему еще добавлялись «слои» позднейшей редактуры. Всё это я называю «историей текста»; постепенно она становилась самостоятельным объектом исследования библеистики.

И это еще не последнее слово в библейской науке. С недавних пор внутри этой тенденции можно наблюдать новое смещение акцента: в центр внимания ставится уже не история развития текста, а актуальность и значение его окончательной формы. Но все, кто хотят изучать текст именно в этой перспективе, никак не должны упускать из виду тот факт, что так называемый «окончательный текст» явился результатом длительного процесса становления. Текст в известном нам окончательном варианте – это сложная литературная композиция, которая ну уж никак не была ниспущена нам с неба.

Две части одного целого – Ветхий и Новый Завет

Итак, если мы намереваемся рассматривать библейские тексты в этом ключе, – базируясь на критическом анализе, дать Библии слово в нашей современной жизни и позволить ей обогатить нас, – то очень важно признавать равную ценность и равное достоинство обеих частей Библии, как Нового, так и Ветхого Завета. Каждому, кто желает глубже понять благовестие Иисуса в Новом Завете, необходимо познакомиться с Ветхим Заветом и лежащей в его основе культурой, главным образом иудейской. Для самого Иисуса ветхозаветные тексты были Его «Писанием», которое Он чтил и достоинства которого Он никогда не отрицал. Но, к сожалению, отношение многих христиан к Ветхому Завету можно лаконично описать выражением «незнакомое полюбить невозможно». На протяжении истории Церкви христиане подчеркивали исключительную значимость Нового Завета и весьма часто концентрировались только на нем. И в этой связи возникло несколько форм обращения с Ветхим Заветом, напоминающих обращение с «мачехой». Так, в христианской мысли нередко встречается противопоставление Ветхого и Нового Заветов – это можно назвать моделью «контраста». Подобная же логика присутствует в модели «эволюции», когда Ветхий Завет видится как «всего лишь» приуготовление или приближение к более возвышенному Новому Завету. Также часто указывается, что Ветхий Завет содержит предвозвещение того, что нашло исполнение в Новом Завете, – это модель «исполнения». Но и этот последний подход в конечном итоге также не воздает должное ветхозаветному свидетельству веры и не раскрывает его самостоятельной ценности.

Книга о Жизни

Что же может дать современным христианам эта древняя книга, которая даже по самому названию «ветхая»? Прежде всего Ветхий Завет свидетельствует о живом Боге, проявляющем Себя в жизни людей. Это можно назвать основной аксиомой Ветхого Завета: Бог Библии является живым Богом, Который присутствует в мире и открывает Себя тем, кто исповедует Его. Через эту основную мысль Ветхий Завет предостерегает христиан от того, чтобы искать спасения только в «ином мире», только индивидуально для себя и своей «души». Счастье, самореализацию и спасение Ветхий Завет в первую очередь связывает с деятельным участием людей в жизни общества и государства, с активной вовлеченностью в решение насущных практических задач. Освобождение и спасение израильтян происходят внутри земной истории. Можно подытожить, что Ветхий Завет предлагает руководство и воодушевляющую поддержку «на каждый день», среди наших будничных занятий. Ветхому Завету хорошо известны человеческие взлеты и падения.

Глава вторая

О том, что было «в начале», о любви и сострадании

1. Библейское повествование о творении

До сих пор мы подчеркивали, что Библия является в первую очередь религиозной литературой, прошедшей долгий путь развития. Библейские авторы размышляли об истоках человеческого бытия, о смысле и горизонте своего существования, и в этих многообразных размышлениях путеводным ориентиром служила их вера. И, как это характерно для «экзистенциальных» текстов, Библия в качестве отправного пункта приводит рассказ о сотворении мира. Действительно, люди всех времен, всех культур и религий задавались вопросом: откуда они произошли, почему и для чего они живут и каким образом их малая человеческая жизнь может в конечном итоге соединиться с великой, превосходящей их реальностью, приобщиться к «трансцендентному». Этот вопрос также занимал авторов и первых читателей Библии.

В начале было… Две истории о творении

Каждый, кто откроет Библию, найдет в первых трех главах книги Бытия два повествования о сотворении мира. После поэтического повествования о том, что все было сотворено в период семи дней (Быт. 1:1–2:4 – Шестоднев), библейский рассказ неожиданно опять утверждает, что творение мира только начинается. В Быт. 2:5–3:24 вы найдете «рассказ о рае», традиционно называемый «сотворение человека и грехопадение». Оба повествования соединены стихом Быт. 2:4 как своего рода «мостом», завершающим первый рассказ и вводящим во второй. Вышеописанные детали позволили библеистам предположить, что в главах 1–3 книги Бытия совмещены