Во что я верю, будучи ученым-библеистом? Мой искренний уязвимый ответ - Бенедикте Леммелейн

Каким бы ценным и значимым ни являлось метафорическое прочтение Песни песней, начиная с XVII века представители библейской науки сосредоточились на ее предполагаемом первоначальном значении и роли. Проведя аналогии с египетскими и греческими параллелями, они сделали заключение, что Песнь песней изначально была сборником несвященной любовной поэзии, по всей видимости, не содержащей упоминаний о Боге. Песнь песней является эротической поэзией, которая в различных образах и метафорах воспевает всю полноту чувственной любви. С одной стороны, этот научно обоснованный вывод невозможно игнорировать. С другой стороны, Песнь песней издавна составляет неотъемлемую часть Священного Писания. Все это, вместе взятое, побуждает увидеть в ее содержании нечто более глубокое, чем профанную любовную поэзию, – Песнь песней непременно несет некий богословский смысл, помимо традиционного символического. Итак, давайте попробуем понять, что именно Песнь песней, как часть иудейского и христианского Писания, может сказать людям XXI века.

«Божественная» любовь между людьми

1) Прежде всего сам факт того, что эта библейская книга воспевает человеческую любовь, дает нам полное право утверждать, что иудейская и христианская традиции не считают эротическую любовь между полами чем-то недостойным или грешным. Даже если в дальнейшей истории этих традиций были высказаны иные мнения, «библейский фундамент» остается неизменным.

2) Попытки современных толкователей осмыслить и по достоинству оценить богословие Песни песней, оставляя в стороне ее традиционную символическо-аллегорическую интерпретацию, дали интересные результаты. Было выявлено, что разнообразные элементы в Песни песней свидетельствуют о том, что эта книга истолковывает эротическую любовь между мужчиной и женщиной как возвращение в рай. Эта идея проявляется в ряде знаменательных параллелей между Песнью песней и главами 2–3 книги Бытия. К примеру, в Песн. 4:13 используется еврейская транскрипция греческого слова «рай» (paradeisos). Также важную роль в Песни песней играет образ цветущего благоухающего сада. Вспомним, что рассказ о рае в Быт. 2–3 завершается на моменте изгнания людей из райского сада по воле Бога (Быт. 3:23–24) – а в Песни песней 4:12–16 можно уловить мотив обретения потерянного рая.

Более того, гипотеза о толковании книги как описания любви, делающей возможным восстановление потерянного рая, поддерживается и развивается стихом Песн. 7:11. В этом стихе девушка восклицает: «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его». Через эту взаимность снимается неравенство между мужчиной и женщиной, образовавшееся после «грехопадения»: в Быт. 3:16 говорится, что женщина будет желать мужчину, а он будет господствовать над ней. Но влечение юноши и девушки в Песни песней – обоюдное. Таким образом восстанавливается первоначальный замысел творения – Бог сотворил людей равными, как «мужчину и женщину» – два образа человека (евр. «адам»).

3) В заключение скажем, что даже если отрицать всякое явное указание на Бога в этой книге, сама любовь предстает в ней Божественной. Тем самым Песнь песней свидетельствует о том, что телеснополовая любовь в своем потенциале трансцендентна. Любовь превосходит человека и делает так, что человек превосходит сам себя, выходя за свои пределы. Песнь песней выражает убеждение, что любовь между людьми берет начало от силы Божией, которая

одерживает победу над смертью и хаосом. Человеческая любовь является продолжением Божественной любви и проявляется в уникальной значимости любящих друг для друга. Как таковая Песнь песней является апологией глубоко проживаемой личностной любви, противопоставляемой обезличенной и «бездушной» сексуальности.

Благодаря Песни песней идея об эротической любви между полами как проявлении «божественной» любви присутствует не только в Библии, но и во всей иудейской и христианской традициях. Песнь песней свидетельствует о несомненном убеждении, что благодаря соединению мужчины и женщины потерянный рай может быть вновь обретен, глубинно человеческое может найти свое выражение, и Божественное может стать осязаемо присутствующим в нашей реальности.

Остается ли последнее слово за любовью?

То, что люди думают и пишут, определяется тем, кто они есть, что они делают и чувствуют, что им довелось испытать. О Боге и Его участии в нашей жизни написано таким же образом: исходя из Его «точек соприкосновения» с нами, с помощью наглядных примеров. Ведь мы можем говорить и думать о чем-либо лишь в той мере, в какой мы хоть что-то об этом знаем. Так происходит и в Библии. О Боге и Его опыте общения с людьми, – или, скорее, о нас и нашем опыте общения с Богом, – рассказано во многих повествованиях и поэмах, которые, каждая на свой лад, выдвигают на первый план те или иные «грани» Бога и окружающей реальности. Эти особые акценты определяются личным опытом. В самом деле, невозможно представить, насколько Бог добр к людям, если не знать, что такое любовь… И в этой главе мне важно подчеркнуть, что библейские повествования ни в коей мере не являются отстраненными от жизни или чуждыми нашего земного мира. Напротив, библейские тексты оказываются глубоко укорененными в каждодневной жизни и трудах людей библейских времен, которым точно так же были знакомы поиски и метания, боль и страдания. Но определяющим в этих людях было то, что они открывались всеохватывающей, все наполняющей, почти трансцендентной любви. Именно Любовь сделала их способными превзойти свои пределы, воспринять и записать о Боге то, что стало впоследствии передаваться как «богодухновенные» тексты. И это достойно размышления: вероятно, последнее слово все-таки остается за любовью.

4. От людей для людей о Боге, которого никто не может постичь

При внимательном рассмотрении всего вышесказанного мы можем понять, что даже и Библия не говорит нам, кто или что есть Бог в Своей сущности. Библия всегда остается повествованием, написанным людьми и для людей, – рассказом о Боге, Которого никто не может постичь и охватить. Безусловно, ни для какого человека в принципе невозможно возвестить или записать, кто или что есть Бог в Своей полноте. Ни один человек не имеет права заявлять, что он обладает абсолютной истиной о Нем. Бога невозможно уместить в маленькую коробочку. Всё, что люди знают, – или думают, что знают, – и всё, что они когда-либо записали о Боге, есть плод внутреннего интуитивного ощущения Бога и глубоко осмысленного опыта веры. Кроме того, эти описания всегда исходили от аналогий с человеческой жизнью подобно тому, как любая фантазия всегда сохраняет точки соприкосновения с реальностью.

Другими словами, Библия есть книга людей. Тех людей, которые во всех обстоятельствах или, если хотите, в постоянных усилиях реализовать свои экзистенциальные порывы (лат. conatus essendi), старались в полной мере раскрыть в себе высокое достоинство человека. Библия есть книга для людей, живущих сегодня, которые, хоть в совершенно ином контексте, тоже стараются с наиболее глубоким смыслом и полнотой реализовать свое