Царьград. Гексалогия - Андрей Посняков

– Расписывайтесь! И вот еще здесь, в протоколе…

– Так тут же ничего не написано!

– Ничего, мы потом напишем…

Участковый улыбнулся и, поправив фуражку, поблагодарил граждан понятых за проявленную сознательность, после чего, тепло простившись с дачницей, задержал в калитке Лешку, тихо поинтересовавшись, продается ли в поселковом магазине пиво?

Лешка пожал плечами:

– Вроде бы завозили в сельпо.

– Вроде бы?

– Да нет, наверное, точно… Ну да, я сам видел…

Милиционеры радостно переглянулись.

– Ну, Леха – Алексей, садись, подвезем.

Лешка, конечно, и рад бы… Да только бутыль со спиртом куда девать прикажете? Пришлось вежливо отказаться, поблагодарить… И, дождавшись, когда «уазик», переваливаясь на ухабах, исчезнет в дорожной пыли, рвануть со всех ног к кустам – за бутылкой.

Забросив пустую канистру на Федотихин двор, юноша припустил было со всех ног по тропинке, но вдруг резко остановился – вытащив из кармана рубашки мобильник, посмотрел на часы… Н‑да… Пока с Ленкой… пока здесь, с милицией… Время‑то! Уж конечно, ни к какому молоковозу можно было уже не спешить. Ну и черт с ним, и пешком не так далеко, Вовку только жалко – чай, заколебался уже ждать. Ничего не поделаешь, надо будет ему обязательно дать трактором порулить, вот только вытащить сперва…

– Молодой человек! – помахав рукой, окликнула от соседнего крыльца дачница Ирина Петровна. – Кваску попить не хотите? Холодненький.

Повернув голову, Лешка утер со лба пот и улыбнулся:

– Не откажусь.

– Так заходите, не стесняйтесь. Вас ведь Алексеем зовут? Нет‑нет, не разувайтесь, присаживайтесь на диванчик. А вот вам и квас! – Ирина Петровна с гордостью достала из стоявшего здесь же, на веранде старого холодильника запотевшую бутылку с какой‑то коричневатой жидкостью. – Свой! – не удержавшись, похвастала она, наливая квас в высокий стакан. – Пейте на здоровье!

Лешка медленно, с наслаждением, пил, с любопытством рассматривая висевшие на стенах веранды фотопортреты – благообразных седых старичков, некоторые из них даже были в старинных галстуках‑бабочках.

– Родственники? – поставив стакан на стол, поинтересовался Лешка.

Хозяйка вдруг засмеялась, замахала руками:

– Ой, нет. Это ученые. Этот вот, седой – Арциховский, наш знаменитейший археолог, а вон тот, в шляпе – Греков.

– Про обоих слышал, – Лешка улыбнулся. – Арициховский – археолог, по‑моему? А Греков – тот, что про Киевскую Русь писал?

– Молодец! – почему‑то обрадовалась дачница. – Откуда знаешь?

– Так… Интересовался, – Лешка даже смутился. А ведь раньше, ну, года четыре еще назад, вообще истории не понимал. – Думал – ну, было все когда‑то давно – и что с того? Сейчас‑то все равно по‑другому живут. Сейчас‑то так не думаю.

– И правильно, Алеша, – Ирина Петровна вдруг посерьезнела. – Видишь ли, дело в том, что прошлое всегда влияет на будущее, влияет до сих пор. Я сама научный сотрудник, могу говорить… Впрочем, сейчас мало кто знает историю…

– Да нет, – Лешка пожал плечами. – В школе ведь проходят… – он смешно наморщил лоб, вспомнить. – Ну, вот, хоть, к примеру – «Кровавое воскресенье», и прочее… Я‑то больше древнюю историю люблю, ну и средневековье…

– Да, Леша, – хозяйка безо всякого стеснения расхохоталась, да так заливисто и громко, что улыбнулся и Лешка. – Историю сейчас действительно «проходят»… Только все больше – мимо.

– А мы, к примеру, историчку совсем не слушались, она молодая была, а мы – балбесы, – признался юноша. – Вот математик – другое дело, ка‑ак врежет по башке указкой – мало не покажется!

– Ай‑ай‑ай, – с укоризной покачала головой Ирина Петровна. – Разве ж можно детей бить?

– Можно, – с полнейшей уверенностью отозвался гость. – Даже нужно иногда… Только не очень сильно, чтоб мозги не выбить. У нас ведь в школе как было? Как у всех – кого боялись, тому урок и учили. А историчку молодую – чего ж ее бояться? Балбесы, одно слово…

– Потому историю и не знают… и не только ее. А что касается прошлого – изучать его, наверное, могут все… «проходить», как ты выразился. А вот понять – доступно не каждому.

– Чего ж там такого недоступного? Думаю, там все, как и у нас.

– Понимаешь, Алеша, это только непосвященному кажется, что – «как у нас». На самом‑то деле… Те, кто жил в прошлом, не только выглядели иначе внешне, они были иными изнутри – думали так, как мы, не так действовали, воспринимали мир совершенно иначе!

Лешка удивился – он‑то так пока не считал, может, оттого, что еще учиться не начал:

– Что же они, инопланетяне, что ли?

– Для нас – да.

– И все равно, – упрямо сжал губы юноша. – Мне кажется, все же есть что‑то одинаковое. Вот, к примеру, напали враги – что сейчас, что в далекие времена. И что делать? Защищать свою землю от врагов, что тогда, что сейчас – ведь так?

– Так, – хозяйка согласно кивнула. – Только самое главное – знать, кто враг. Враги вовсе не обязательно скачут на лошадях и машут саблями. Бывает – сидят в правительстве.

– А, ну это – само собой, – засмеялся Лешка. – В нашем – особенно. Горючка уже столько стоит – Никакое сельское хозяйство невыгодно. Удивляюсь, кик еще эта агрофирма не развалилась.

– Уже разваливалась, Алеша. Не дали. Зоотехники, агрономы, механизаторы. Да тот же Василий Фомич, директор, его здесь по старому председателем называют. Быстро акционировались, чужих отшили, подряды взяли – хозяйствуют, даже дома вон, строят. Да ты пей‑пей, не стесняйся. Еще налить?

– Да нет, спасибо, – Лешка поднялся. – Спешу очень.

– А, ну тогда, конечно…

Ирина Петровна проводила гостя до самой калитки.

– Ваш? – Лешка с уважением кивнул на «шевроле».

– Да, – хозяйка улыбнулась. – Машина – это удобно. Даже, несмотря на пробки. Ты, Алексей, заходи еще.

– Зайду, – кивнул Лешка и, осмотрев участок, добавил. – Вы, ежели что сделать трактором – ну, там, пропахать, проборонить – обращайтесь.

– Спасибо.

– Только побыстрее, пока… – Лешка постеснялся сказать про университет, получилось бы – вроде как хвастается, а хвастать он не любил. – Пока в армию не ушел.

– А когда тебе в армию?

– Осенью.

– Не страшно? Лешка хохотнул:

– А чего ее бояться? Руки есть, мозги тоже. К тому же считаю, каждый мужик должен в армии послужить. А то взять некоторых… Сидят, блин, рассуждают – «бей хачей», «Россия для русских», патриотами себя считают, а посмотришь – одного батя от армии откупил, второй закосил в больничку, третий вообще от военкомата в бега подался. Патриоты, блин! А в грудь себя руками стучат.

– Это ты правильно рассуждаешь. Очень правильно. Вот, все бы так – глядишь, и выбрались бы…

Помахав на прощанье рукой, Лешка аккуратно прикрыл за собою калитку и зашагал по тропинке к ручью. Солнце светило так яростно – весело, так ярко, что, казалось, в небе наступил какой‑то праздник, на который с самого горизонта сползались гости – маленькие разноцветные облака и тучки. Рискуя споткнуться, юноша бросил на них недовольный взгляд: опасные это были гости, грозой попахивали! Не дай, боже, туч нанесет – уж тогда точно никакой «дэтэшкой» трактор не вытянуть. И даже – груженым «Камазом». Да и вообще, не очень‑то улыбается бежать к Черному болоту под проливным ливнем да еще в грозу. А ведь придется, если… Лешка остановился, поднял голову, внимательно всматриваясь в небо. Да нет вроде бы, не должна гроза собраться – ветра нет. Нет‑то нет, да облака‑то двигаются, правда, медленно… А, черт с ними.

Пройдя по мосточкам, Леха поднялся к трехэтажкам и, обойдя валявшееся на заросшей сорняками клумбе тело одного из местных алкашей, свернул к бараку.

«Колхозное общежитие № 3» – гласила засиженная мухами вывеска, а ниже, красным маркером рукою фельдшера‑практиканта Рашида было подписано: «имени монаха Бертольда Шварца» и «дешево сдаются комнаты молодым девушкам с ч.ю. и в.о.». Последняя надпись почти не врала – комнаты в бывшем общежитии действительно имелись, правда, находились они в таком состоянии, что вряд ли б подошли девушкам даже с «ч.ю», не говоря уже о «в.о.» Короче говоря, то были трущобы, по мере сил приводимые в относительно божеский вид лишь постояльцами‑временщиками, типа вот, практикантов – Лешки и его друзей. Вообще‑то, хоть какой‑то порядок был заслугой именно Алексея, тот, как детдомовец, весьма трепетно относился к собственному жилью, пусть даже и временному. Первым делом заставил приятелей снимать у порога обувь, вымыл пол и каждый день его подметал. Стены, за неимением в сельмаге дешевых обоев, Лешка самолично обклеил плакатами с изображением российских рок‑групп. Количественно преобладали «Ария» и «Король и Шут», за почти полным отсутствием прочих на местной почте. Можно, правда, было заказать, да Лешка не стал связываться – пока привезут и практика кончится.

Отперев большой амбарный замок, юноша зашел в комнату, с удовлетворением отмечая царящий там порядок – заправленные серо‑голубыми казенными одеялами койки, сияющее блеском, начисто протертое скомканной газетой окно, занавешенное турецкой тюлью, застланный цветной клеенкой стол. На столе, в окружении стаканов и блюдец, стоял кассетный магнитофон «Витэк», настолько старый, что даже местные гопники на него не зарились. Впрочем, работал старичок исправно – а что еще от него и надо‑то?