Виктор Цой. Последний год. 30 лет без Последнего героя - Виталий Николаевич Калгин

Незадолго до дня рождения Саши[24] Виктор слетал на самолете в Питер, привез ребенка в «Zeltini» и должен был вернуть его Марьяне не позднее 25 августа.

Марьяна Цой:

Последний раз мы виделись, когда Витя забирал Саню на два месяца. Мы собрали вещи и ждали его. Саня перед приездом отца обычно нервничал. Однако Цой, пунктуальный, как всегда, не опоздал. Он взял сына за руку, и они пошли из дома.

– Ну, пока. Наслаждайтесь, – говорю им вслед.

У лифта он оборачивается.

– Пока. Буду звонить.

До этого Виктор брал Сашу только летом 1989 года, примерно на три недели, не больше, потому что ребенок был очень мал и нуждался в материнской заботе. Поэтому, по словам Наталии Разлоговой, Марьяна ошибается, говоря о двух месяцах. Цой привез Сашу в середине июля и должен был отвезти обратно в середине августа. После этого в планах было проводить подругу Наталии с детьми на поезде в Москву, и затем уже, спустя еще несколько дней, ехать на машине обратно.

Вот здесь надо сказать о некоторых вымышленных фактах. К примеру, газета «Московский комсомолец» в выпуске от 11 августа 2000 года опубликовала статью «Отпуск навсегда», посвященную гибели Виктора Цоя, и интервью Юрия Айзеншписа. Вот фрагмент из этого интервью:

«После этого концерта (в Лужниках), на который пришло больше 60 тысяч человек, у группы начался отпуск. Витя, как и в предыдущие три года, уехал на заброшенный хутор в Прибалтику, под Юрмалу. Вскоре я приехал туда и увидел его очень счастливым и загорелым. Он катался на мотороллере, показывал мне гири для зарядки и говорил, что ему здесь не скучно. Мы слушали демо-кассеты с новыми песнями и решили, что в сентябре нужно садиться в студию и заканчивать работу над новым альбомом, чтобы в конце года пластинка уже была в магазинах».

Есть еще одно интервью, данное Айзеншписом программе «Живаго», в котором он опять-таки утверждает, что бывал в Плиеньциемсе и встречался с Цоем.

Юрий Айзеншпис:

Я был в этой деревне, на том месте, где он погиб, в этом латвийском хуторе, буквально за несколько дней до трагедии. Я там гостил дней пять, потом уехал в Москву и после этого будто злой рок прошел над этой деревней. Мне рано утром позвонила Наталия Разлогова и говорит – у нас несчастье, утонул сын хозяина, у которых они проживали.

14 августа я с Цоем по телефону обсуждал возможность поездки с концертами в Сочи, гастроли в Южной Корее и Японии.

Потом буквально через день вновь раздался звонок. Вновь звонила Наталия и сказала, что погиб Цой. Первое, что я сделал, это отправил своих доверенных людей туда, в Латвию, чтобы помочь перевезти тело Виктора в Ленинград…

Также в газетах часто вспоминали слова Айзеншписа том, что «на 15 августа была запланирована встреча Виктора с телевизионщиками, но он позвонил накануне, был чем-то обеспокоен, сказал, что сниматься не может. Обычно Цой был спокоен, а тут взволнованный голос, что-то случилось у него там, на даче. От помощи Виктор отказался, только добавил: “Я сам во всем разберусь и перезвоню тогда”. Так и не перезвонил».

Можно заявить с уверенностью, что все это полная ерунда.

Во-первых, по словам Наталии Разлоговой, Каспаряна и прочих свидетелей отдыха Цоя в Латвии, Айзеншпис до смерти Виктора никогда не приезжал в Плиеньциемс, “не жил там пять дней“, “не слушал демо-кассеты с записями новых песен“ и не встречался там с Цоем.

Во-вторых, никаких встреч с журналистами и телевидением у Цоя не планировалось. И опять-таки о звонках – напомним, что никто никому никуда не звонил из-за сложностей со связью.

Да, возможно, Айзеншпис бывал в то лето в Латвии, в Риге и Юрмале, где, опять-таки, возможно, пересекался с Цоем по деловым вопросам, но в Плиеньциемсе, до смерти Виктора, он никогда не был.

И если внимательно вчитаться и вслушаться в слова Айзеншписа в приведенных интервью, то можно заметить, как легко слова о «нескольких днях до трагедии» превращаются в непонятный срок, минимум из которых две недели, что тоже говорит в пользу явного, но простительного сочинительства.

Что касается слов Айзеншписа о смерти сына хозяев «Zeltini», то тут он тоже не совсем точен. Да, действительно, то лето 1990 года было мистически трагичным. Незадолго до трагедии, произошедшей с Виктором, случилась еще одна. Во время купания в море утонул внук хозяев, шестилетний сын их младшей дочери. По воспоминаниям свидетелей, хозяйские внуки в компании других детей (в том числе маленького Саши Цоя и Жени Лисовского) пошли на море купаться. По недосмотру старших девочек маленький мальчик пошел вслед за детьми постарше в воду и захлебнулся в волнах. Прибежавшие взрослые, среди которых был медик Михаил Лисовский (кстати, первый муж Наталии Разлоговой), ничего сделать уже не смогли и ребенок скончался… Именно эту историю имеет в виду Айзеншпис, но подает ее немного не так как нужно, поскольку сам знал все только с чужих слов.

Относительно обсуждения возможностей поездки в Сочи с концертами – тут верно. У гастрольного директора «КИНО» Олега Толмачёва сохранилась записная книжка с запланированным расписанием гастролей на лето – осень 1990 года. И Сочи там стоит одним из первых пунктов.

Несколько лет назад я познакомился с женщиной – Марией Синеглазовой, которая сегодня занимает пост в дирекции ГЦКЗ «Октябрь». Так вот Мария рассказала мне, что в 1990 году она вела переговоры с Айзеншписом относительно возможности проведения гастролей группы «КИНО» во Владикавказе. И, по словам Марии, у нее в архиве сохранилась переписка относительно этого, некие документальные подтверждения. Как уроженец Кавказских Минеральных Вод могу добавить, что в местной рок-тусовке ходит легенда о том, что в сентябре 1990 года группа «КИНО» должна была дать концерт на стадионе Пятигорска.

Однако записная книжка Олега Толмачёва не врет. После планируемого Сочи далее по списку следовали города Приморского края, в частности – Южно-Сахалинск, Петропавловск-Камчатский, Находка, Владивосток, Хабаровск, Благовещенск. То есть группа «КИНО» планировала выступать на площадках, по возможности максимально приближенных к Японии и Южной Корее.

Кроме всего вышеперечисленного – в декабре 2018 года московский аукционный дом «Литфонд» выставил на торги письмо Виктора Цоя, датировав его июнем 1990 года. Письмо имело следующее содержание:

Марьяша! Не знаю увидимся ли перед отъездами т. к. 25–26-го могу уже уехать. Буду в Ленинграде м.б. в конце июля, в начале августа. Очень жаль, что не увижу Сашу. Буду звонить вам в Ленинград. Если тебя не будет расскажи маме о своих планах и если что то нужно то передай. Сыграл эти два концерта и чувствую что больше не могу или сойду с ума. Хочется не думать об этом вообще хотя бы месяц.