Семилетка поиска - Мария Арбатова

На счастье, в начале полутемной улицы появилась милицейская машина, и с криком «Менты!» толпа бросилась врассыпную. Елена подбежала к Муркину, он встал, разминая руки и ноги:

– Ублюдки, мразь! Я их всех сделаю! Всех найду, всех закажу, бабок не пожалею!

– Ты цел? – дрожащим голосом спросила Елена, изумленно видя, что на лице у него ни одного синяка.

– Ну, я лицо закрывал, мне завтра оперировать. – Он поднял из лужи кожаный пиджак, отряхнул его и начал надевать. – Еле пиджак успел снять! Суки, карманы срезали, кошелек вытащили!

– Ничего не срезали! Просто ты его наизнанку надеваешь, пойдем быстрей в машину! – Ей было страшно, что они вернутся, потому что милицейская машина даже не притормозила.

– Клянусь тебе, всех убью! – Он достал из лужи пакет, заглянул в него, бросил обратно. – Здесь жратвы на три тыщи рублей. Плюс непоследний коньяк. Столько стоит моя операция, если на лапу не брать! Понимаешь? Я их запомнил, мне их менты по одному приведут, а я буду каждому по очереди выбивать зубы. Так, чтобы ни один челюстно-лицевик не мог потом собрать. Ты мне веришь?

– Муркин, зачем ты к ним полез? – устало спросила Елена.

– Я полез? Я хотел пройти, а один встал у меня на дороге, мол, чё ты тут ходишь… пьяный в сиську.

– Ты очень трезвый! – напомнила Елена.

– Я и пьяный все соображаю. Ну я ему… быстро нос сломал, и пошел. Они за мной в магазин ломанулись. А там их уже знают, они ж местные, видно, их охранник шуганул. – Он открыл бардачок, достал пластмассовую коробку, полную влажных салфеток, которую держат в автомобиле, чтоб якобы вытирать руки после смены колеса, а на самом деле используют в гигиенических акциях перед автомобильным сексом. – Ну, я говорю, меня там в машине ждут.

– Вот почему мальчик ко мне подошел… – разочарованно вырвалось у Елены. Муркин, видимо, дал понять, что в машине его ждут четыре мастера спорта по карате.

– Выхожу, а он рядом с тобой стоит! – Он, все еще трясясь после боя, вытер лицо салфетками и завел мотор.

– И зачем надо было швырять его в лужу?

– Затем, чтоб не стоял!

– Муркин! Неужели ты не понимаешь, что это дети? Что ты не смог договориться с толпой детей! Это дети, младше твоего сына! – воскликнула Елена.

– Дети? Это прожженные уголовники! Дети? Ты видела, как эти дети башмаками сорок пятого размера двигали меня по харе? Может быть, ты вообще на их стороне, мамочка? – заорал он.

– Я считаю, что если пьяный человек дважды спровоцировал драку и получил ее, то ему стоит задуматься!

– Одному я нос сломал, другому предплечье! Этому рыжему бедро рванул, ходить неделю не сможет! А то и больше. Я ведь зря кулаками не машу, я работаю точечно!

– Чтоб коллегам загрузка была?

– Чтоб не думали, сучата, что они хозяева!

– Ну успокойся. – Она гладила его по плечу. – Поехали быстрей.

– А жратва? Нет, ну ты подумай, столько жратвы накупил, бутылку… Поехали в другой магазин.

– Муркин, я тебя умоляю, не надо никакой жратвы! Ты в другом магазине опять что-нибудь устроишь! – взмолилась Елена, но он уже сворачивал к какому-то маленькому лабазику. – Давай я пойду с тобой!

– Сиди, женщина, – презрительно сказал Муркин, хотя руки у него все еще дрожали. – Видел, как ты бегала, суетилась, кудахтала! Молодец, в беде не бросила!

– Да что я могла сделать? Я даже сообразить не успела. С тобой надо передвигаться по городу с газовым пистолетом в кармане.

– Зачем с газовым? Я теперь со Стечкиным буду ездить! Всю эту мразь постреляю. – Он вышел и гордо двинулся к магазинчику, словно был рад, что затеялась такая эффектная драка и он в ней так хорошо себя показал.

Елена, затаив дыхание, наблюдала, как он расхаживает там за стеклом в мокрых брюках и совершенно мокром пиджаке с осанкой, вдруг ставшей невероятно величественной. И поняла, что ее тоже каким-то образом совершенно намочили в этой луже. Что, пока она бегала среди дерущихся, плащ и юбка вымокли почти до колен, короткие полусапожки наполнились водой, а ноги стали ледяными. И стоило быстрей подумать о горячей ванне и порции водки для сугреву, вместо того чтобы разглядывать, как Муркин неторопливо гарцует вдоль прилавка, что-то подробно обсуждая с продавцами.

Сразу стало холодно, грустно, одиноко. Захотелось убежать от этого идиота, спровоцировавшего драку тогда, когда ей особенно нужны были тепло, комфорт и защищенность. Но бежать было некуда – квартира была пуста…

Сосредоточенный Муркин подошел к машине с пакетом поменьше прежнего, сел гоголем, рванул с места и поучительно заметил:

– Если одной рукой держишь руль, а другой обнимаешь женщину – значит, и то, и другое ты делаешь плохо!

– Муркин, мне грустно и ничего не хочется… – пожаловалась Елена.

– А мне весело и ничего не хочется. Раз в жизни не успел яйца напрячь, – злобно откликнулся он.

– Как ты думаешь, кому из нас хуже? – не унималась она.

– Конечно, тебе. Ты ведь не получила по морде!

– Лучше бы получила…

– Дать?

– Дурак! Я к тебе за душевным теплом ехала, а получила валянье в мокрой луже.

– А я к тебе за холодом?

Возразить ему было совершенно нечего. И в общем, надо было быть готовой, что мужик, у которого не получилось в прошлый раз, затеет какой-нибудь спектакль, но чтоб такой… И полагалось его жалеть. Но было нечем. Это было продолжение сериала драки на Арбате. Как говорил классик: история повторяется дважды, первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса.

Де-факто Муркин был побит, но она не могла преодолеть ощущения намеренности и театральности произошедшего. Конечно, было жалко его, но еще сильней было жалко себя. Получалось, что в такой день ее некому утешить, кроме постороннего пьяного Муркина, азартно решающего не ее, а свои психологические проблемы.

Она же не могла сказать: «Муркин, черт с ней, с твоей потенцией. Мне так плохо… Обними меня, погладь по голове, скажи, что все будет хорошо… Я к тебе за этим пришла. А потенцию я в другом месте доберу…» Но ведь, поди скажи такое мужику, он тебе вообще мышьяку подсыплет.

До дома ехали молча. Уже знакомая консьержка метнула разоблачающий взгляд на Елену, но мгновенно переключилась на внешний вид Муркина и заголосила:

– Ой, что это с вами такое приключилось?!!

– Жуткая история, – морщась и потирая руку, соврал Муркин. – Вот ездили за город к родственникам, там колодец размыло. Думал, лужа, так машина провалилась аж по стекла. Несколько часов толкали, пока грузовик не вытянул.

– Господи! В такой холод, – всплеснула руками консьержка.

– Я-то что, вот ей завтра в Питер улетать, боюсь, заболеет, – трагически кивнул Муркин на Елену.

– Малины, малины с медом. И горчицы в носки на ночь! – заахала консьержка.