Семилетка поиска - Мария Арбатова

– Кать, мне пришло в голову вдруг, что с каждым годом я все больше, и больше, и больше позволяю быть себе самой собой. Надо постараться пожить подольше, интересно, как это будет выглядеть…

– Полагаю, что совершенно отвратительно… А вот, слушай. В четверг в чеченском райцентре Урус-Мартан молодая женщина подошла к группе военнослужащих и сделала вид, что хочет о чем-то спросить, после чего взорвала себя. Трое военнослужащих получили тяжелые ранения, один – скончался на месте. Личность камикадзе не установлена. Известно только, что это местная жительница и ей было около 23 лет. Камикадзе разорвало на части, от нее остались только фрагмент головы и ноги ниже колен.

– Ну, Кать, ты умеешь поднять настроение!

…Никита в этот раз прорвался через вахтершу и гордо восседал в фойе, пока Елена в час по чайной ложке собирала сумку, выключала компьютер, прощалась и подкрашивалась. Первой его разглядела Олечка и оценила:

– Он на артиста похож, в сериале… Фамилию не помню. Такой же шкаф с добрыми глазами.

– Лирический ковбой, – хмыкнула Катя. – Могу себе представить, как он хорош раздетый. Особенно когда молчит…

Поехали в ресторан «Рис и рыба» в Доме на набережной, там можно было часами смотреть на панораму центра от «Библиотеки Ленина» до ненавистного памятника Петру, есть суши и слушать французскую музыку.

– Знаю, что не прав. Просто так получилось… – начал Никита.

– Что получилось? В самый напряжный для меня день устроить обыск? – уточнила Елена.

– Не очень-то ты напрягалась, когда отвечала…

– А должна была плакать в три ручья и биться о клавиатуру головой незнакомому собеседнику?

– Должна была на шею не вешаться.

– Кому должна? Женатому любовнику, которому плевать на мои проблемы? – Елена понимала, что Никита резко изменился в ее глазах после этой истории и что сегодня ни за что не даст к себе прикоснуться.

Не по принципу «ты наказан»; не потому, что тело еще ноет от времени, проведенного в объятиях с Муркиным, а просто не хочется. И незачем себя ломать. И лицо Никиты, вполне годящееся для рекламной обложки, подернулось в ее глазах какой-то рябью и серостью.

Она закрыла тему выяснения отношений и начала болтать о японской кухне, которую любила так же сильно, как грузинскую; рассказывать байки и делать глазки красивому мужику за соседним столом. Собственно, что делает глазки, поняла позже, чем начала делать. Он был такой черноглазый и черноусый красавец лет сорока; глазками не отвечал, но все время внимательно наблюдал за Еленой. И тут она поняла, что делает глазки, потому что Никита ей больше не интересен.

– Лена! Мы можем забыть об этой истории начисто? – спросил Никита.

– Кто старое помянет, тому глаз вон. Но кто забудет… тому оба! – прищурилась она, понимая, что позирует не ему, а герою из-за соседнего стола.

– Как говорили у нас в спецназе: лучший поединок – это несостоявшийся; лучшая перестрелка – это через металлическую дверь.

– Вот сегодня между нами металлическую дверь и поставим… – фыркнула она.

– То есть мы не едем двигать мебель? – удивился Никита.

– Сегодня нет.

– Жестоко. Но… справедливо…

Мужчины из-за соседнего стола расплатились и поднялись. Проходя мимо Елены, один вдруг бросился к ней.

– Ой, здравствуйте! Как приятно вас встретить! Вы меня не помните? Вы же у меня два года назад брали интервью в Самаре! – заорал он на весь ресторан.

– Здравствуйте! Помню, конечно! Как приятно вас видеть! – заулыбалась Елена, призывая усатого глазами подойти поближе и представиться, раз уж появилась такая возможность; но он стоял как колонна.

– Вы все в той же газете работаете? – спросил бывший интервьюируемый.

– Да. У нас увеличились тиражи. Отдел культуры начал выходить в другом формате. Будем рады вам на наших страницах, – говорила она, пытаясь вспомнить, кто же это.

И визитки, как назло, кончились. А ей всегда было лень с ними возиться. Сейчас вручила бы визитку усатому, он – свою. И дело в шляпе.

– Очень было приятно! Ну просто очень! – Интервьюируемый припал к ручке, и компания поплыла к выходу.

У самого лифта усатый оглянулся на нее, иронично улыбнулся и был таков.

«Что-то я совсем одурела! – подумала Елена. – Во как развод действует на немолодых женщин… Но как хорош!»

– Что за перец? – презрительно спросил Никита.

– Губернатор, – машинально ответила она, понимая, что он не знает ни одного губернатора ни в лицо, ни по фамилии; а статус как-то объяснит ему Еленину непривычную оживленность.

– Это которого посадить хотели? – важно спросил Никита: мол, мы в политике тоже кой-чего варим, естественно, попав пальцем в небо.

– Он самый, – ответила Елена, чуть не расхохотавшись.

Домой она его не пустила, попрощалась у подъезда. И, ох, как была права… Квартира без Караванова показалась сегодня совсем иной. Ее надо было разнашивать под себя, как новую обувь… Она еще обходила стул, на котором Караванов обычно сидел. Не бросала вещи на кресло, куда он привычно вешал пиджак. Не ложилась на его половину дивана… Она еще вела себя как служительница в доме-музее Караванова, сохранившем его дыхание.

…Утро не обошлось без сюрприза. Олечка встретила ее в дверях редакции и сказала:

– Тут из МИДа звонили, ваш телефон искали. Я дала домашний на всякий случай.

– Почему домашний? – напряглась Елена.

– Они просили домашний!

– Олечка, ну сколько раз говорить, мы ж тут не семечками торгуем, а информацией. Надо было узнать зачем, почему… И никакого домашнего, – расстроенно огрызнулась она и стала вспоминать, где и как перешла МИДу дорогу публикациями.

Вроде что-то писала о них жестко, но уже давно. С тех пор все в их кабинетах поменялись. Вот сейчас только не хватало разборки…

Раздраженно включила компьютер. Никита был тут как тут.

Никита. Привет.

Белокурая. Привет.

Никита. Можешь соврать, что рада меня видеть…

Белокурая. Тут у меня какая-то фигня. Звонили из МИДа, искали мой домашний телефон. Вроде я им давно не солила, а все равно неприятно.

Никита. И что?

Белокурая. Никит, я журналистом работаю. У нас всякие истории бывают.

Никита. Ну, это ерунда. Телефон можно всегда и по базе данных найти. Хотели бы, без звонка бы нашли. А у вас есть служба безопасности?

Белокурая. Да какое там! Два тупых амбала, сумасшедших отгонять. Бабулька-вахтерша и то круче их.

Никита. Я в последний раз растопил ее сердце. А если серьезно, как только начнутся проблемы, тут же давай мой телефон и переводи стрелки. Так и говоришь: позвоните по этому телефону, он все объяснит.

Белокурая. Интересно, что ты им объяснишь?