Семилетка поиска - Мария Арбатова

– И вам того же…

Почему-то вспомнилась обидная фраза Егорычева: «Да твой Караванов – сбитый летчик!» Хотелось немедленно позвонить Егорычеву и сказать: «Смотри, он покруче тебя оказался! Смог от меня уйти! Ты-то от своей никогда не дернешься, хотя вас ничего кроме денег не соединяет! А он начнет новую жизнь! И будет счастлив! Да, он не заработает столько денег, сколько у тебя, но он отстроит свой внутренний мир, на который ты клал с прибором… У него еще все будет, а у тебя уже ничего, кроме денег и любовниц!»

Словно она была матерью Караванова, а Егорычев говорил:

– У твоего сынка ничего не получится!

И словно, с другой стороны, была его дочерью и внутренне всхлипывала:

– Кто теперь будет носить мне шоколадки? Кто будет гулять со мной и покупать мне игрушки?

И получалось, что перед ней все еще стоит выбор продолжать жить в опекаемых девочках среднего возраста, постоянно подворовывающих свободу и секс на стороне; или отправляться в нелегкое амплуа оторв, самостоятельно позволяющих себе все, но и отвечающих за это по полной программе. Она выросла из первого, но второе пугало… ох, и пугало!

– Завтра я ночую там… – сказал Караванов как можно жестче.

– Надо продумать все мелочи, – по-бабьи откликнулась Елена, чтобы снять напряжение.

– Все продумано!

– Ну и здорово. Я пойду спать в Лидину комнату, с ног валюсь, – сказала она, чтобы не разреветься в голос, и закрыла за собой дверь.

Вроде бы умела оставаться одна. Все эти советские пионерские лагеря, детские больницы – в которых ты никому не нужен ни живой, ни мертвый, ни больной, ни голодный – задубили шкурку… и все-таки ощущение ножа, воткнутого в спину, появившееся, как только зашла в дом, не покидало ни физически, ни душевно.

«Может, так инфаркт болит? – обреченно подумала она. – Все же не девочка уже… И посоветоваться не с кем. Врача вызывать в такой момент – это уже Большой театр получится. Поди, не помру… А если помру? Глупо будет… Лидка никому не нужна останется. Толик сам себе не нужен, родители – законченные эгоисты… Караванов, конечно, ее не бросит, но ему своими заниматься некогда…»

Стало ужасно жалко и себя, и Лиду, и можно было от души зареветь. Отревевшись, вспомнила про Муркина, тут же набрала его мобильный.

– Привет, – сказала она. – Это я.

– Ты где? – голос был глубоко пьяным. – Приезжай…

– Дома.

– Бери тачку, приезжай. Я позвоню, тебя в подъезд пустят. Давай быстро!

– Муркин, это Елена! – Она поняла, что была принята за стриптизершу. – Вчерашняя Елена. Въехал?

– Да? Въехал! Все равно приезжай. Хочешь, сам за тобой приеду? – ничуть не смутившись, предложил он.

– Муркин, нужна твоя консультация. У меня со спины как будто нож в спину вогнали. Дышать больно и жить больно. Что посоветуешь?

– Приезжай, вылечу… – бубнил Муркин.

– А вдруг это сердце?

– Какое, на хрен, сердце! На тебе можно бревна возить!

– Так и возили, вот и довозились… Я серьезно говорю, мне очень плохо…

– А думаешь, мне хорошо, после вчерашнего? Итальянцы доказали, что велосипед может с успехом заменить виагру для пациентов, которые не могут ее жрать из-за заболеваний сердца…

– Блин, ты клятву Гиппократа давал?

– Давал. Я еще и клятву юного пионера давал. И что мне теперь, удавиться по этому поводу? Какие лекарства в доме есть?

– Никаких…

– Тогда тяпни коньячку граммов пятьдесят. Если станет хуже, вызывай «Скорую». А лучше приезжай… Ты же обещала!

– Я не обещала, что сегодня. Пока.

Идти за коньяком мимо Караванова было нельзя, потому что глаза были сильно заплаканы. Елена тихо включила Лидин магнитофон и начала танцевать перед зеркалом. Сначала это было невыносимо больно, после второй песни стало легче, она легла и провалилась в сон.

Уходила утром на работу, когда Караванов что-то складывал в чемодан с аккуратностью часовщика: какие-то фигульки, мелочи… Периодически подходил к столу и наливал себе водки. Пыталась деловито дать пару советов, но его затрясло, голос дал петуха. С ровного места вышел на тему «я тебе никогда не был нужен».

– Слушай, если ты от меня уходишь, то почему ты так нервничаешь? – удивилась она.

Пришла в редакцию в странном состоянии. В целом любила начинать новое. И каждый уход с работы, финал романа или разрыв с подругой воспринимала как дверь, открытую в новые возможности. Думать о том, что уже сегодня его не будет дома, было странно: то больно, то радостно. В общем, черт-те что!

Села за компьютер, чтобы поработать над текстом и обсудить свое состояние с Никитой, но его не было. Наверное, был на совещании. Ужасно хотелось поболтать с кем-то, но Катя простудилась. Елена зашла к секретарше Олечке. Та чем-то напоминала Лиду, к тому же умела держать язык за зубами. После работы в нескольких газетах Елена научилась ни с кем, кроме близких, не обсуждать свою половуху. Иногда намекать, реже демонстрировать, но ни за что не пускать в душу.

Однако Олечка расшифровывала срочное кремлевское интервью. А через некоторое время пришло письмо от очередного интернетного искателя приключений, и Елена со скуки ответила, хотя обычно жалела на это время. Его ник был надписан Бэтмен.

Б э т м е н. Привет!

Белокурая. Привет.

Бэтмен. На работе?

Белокурая. На ней. А ты?

Бэтмен. Я тоже. Вот решил совершить общенческую прогулку.

Белокурая. Значит, не слишком загружен.

Бэтмен. Сегодня не слишком. А что за работа у тебя?

Белокурая. Сколько тебе лет?

Бэтмен. А это важно? Еще далеко до пенсии.

Белокурая. Это важно. Не кокетничай. Отвечай.

Бэтмен. 37. Это подходит?

Белокурая. Подходит, хотя, похоже, что меньше.

Бэтмен. Вы мне льстите, мадам!

Белокурая. Просто хорошо слышу интонацию.

Бэтмен. А я ведь шепотом говорю. Вот это слух! Вы, случайно, не разведчица?

Белокурая. Практически угадал.

Бэтмен. На нас работаешь или на ЦРУ?

Белокурая. На вас. А ты на кого работаешь?

Бэтмен. А ты на слух определи.

Белокурая. Сам скажи.

Бэтмен. Я первый спросил, чем занимаешься?

Белокурая. Междисциплинарница на стыке журналистики, политики и экономики.

Бэтмен. Крутая.

Белокурая. Не то слово.

Бэтмен. Ты замужем?

Белокурая. Практически нет.

Бэтмен. Это как?

Белокурая. На последнем аккорде бескровного третьего развода. А тебе зачем?

Бэтмен. А может, я жениться на тебе собрался.

Белокурая. Молоденький слишком. Да и что у тебя с социальным лицом, пока не понятно.

Бэтмен. Сейчас посмотрю в зеркало. Вроде с утра лицо было очень социальное.

Белокурая. Прежде чем делать предложение, огласи список достоинств.

Бэтмен. Лицо мое многие находят привлекательным, и социальное в том числе. А в чем причина развода?