Первородный сон - Владислав Селифанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Разговор о свадьбе архонта. Бедная девочка оскорблена в своих чувствах. Локтоиэль, оказывается, не спала. Твой талант манипулирования и стремление достичь цели похвальны. Но этот трюк не пройдёт с Вельсиоллом. Он архонт. Бирюзовая кровь. Он прекрасно понимает, куда ты целишься. Тебе лучше выбрать другую мишень. Любовь между эльтасмирием и илийдинги запретна.
– Известно, что и эльтасмирии – непревзойдённые мастера стрельбы из лука. Каждый из вас умеет выпускать по две стрелы одновременно. И вы, многоуважаемая госпожа Улианта, совсем не исключение. Одну из ваших стрел – Теольминта, я уже видела. Очень хочу посмотреть на вторую – Айдагилля. Какая из этих стрел бьёт больнее?
В ответ Улианта улыбнулась. Злость на спутницу покинула её. Она сделала резкий шаг вперёд сквозь ряд кхатазов, на ходу выхватила две стрелы, натянула тетиву, и через мгновение два наконечника с визгом вошли в голову-арбуз.
– Наши отношения с Теольминтом и Айдагиллем несовершенны. Мы разберёмся с этой проблемой как разумные и спокойные эльтасмирии.
Локтоиэль усмехнулась и закатила глаза:
– Куда уж нам, не эльтасмириям…
Внезапно она повернулась к юным претендентам в Поющие мечи:
– Кто из вас бьёт точнее? Победителю мой поцелуй!
– Что ты делаешь? – Слегка сморщив свой аккуратный носик, спросила Улианта.
– Веду себя, как велят мне бушующие внутри природные силы! – с неким вызовом ответила ей Локтоиэль.
В это время первый кхатаз, а за ним и остальные поспешили встать в очередь, и испытать свои силы в меткости и скорострельности. Но никто из них не сумел повторить то, что с лёгкостью делала Локтоиэль. Улианта же отметила, что поражения кхатазов в этом состязании не вызывают у них враждебности. Наоборот, будущие Поющие мечи восхищались явленным им идеалом и старались перенять столь эффективную манеру стрельбы.
Состязание закончилось в тот миг, когда солнце вознеслось к высшей точке дня. Кхатазы словно забыли о тренировке и, как один, направились под навес прочь от жгучего солнца, к мискам вкусно пахнущего супа. Появившийся ниоткуда комендант замка обратился к девушкам:
– Обед поджидает господ…госпож… на террасе.
Улианте показались странными слова кхатаза, но она приняла их за плохое знание всеобщего языка. Земли лорда Хироюки не имели прямого выхода к морю, и местные жители редко общались с представителями других народов. Проследовав на террасу, она увидела приготовленный обед. На столе, где утром гостей ждала лишь рисовая каша и бананы, теперь дымился огромный громовой сом, множество фруктов, салатов, соков и вод.
Улианта вспомнила историю возникновения этой рыбы. Давным-давно её вывели белые маги для борьбы с хтоническими существами недобитых сил Тьмы, укрывшихся в мутных водах южных рек и озёр. Громовые сомы, ведущие ночной образ жизни, ползали по илистому дну в поисках пищи и распугивали тёмных существ яркими разрядами, проходящими через их длинные тонкие усики. Разряды насыщали воду кислородом, и в водоёмы возвращалась живность. Тьма отступала.
Улианта уже хотела воздержаться от еды, но ворвавшаяся в покои Локтоиэль изменила её планы. Проголодавшаяся илийдинги фыркнула на рыбу как лесная леопардовая кошка. Её народ не употреблял в пищу убиенных существ, которые бродят лесными тропами, плавают водными путями либо летают воздушными маршрутами. Она с энтузиазмом напала на салаты, фрукты и соки. Эльтасмирии как и илийдинги не употребляли животное мясо, но зато очень ценили дары моря. Поэтому Улианта выбрала рыбу и воду. Сом оказался нафарширован лесными ягодами и лапшой из морских водорослей – пищей, спасавшей от голода не только эльтасмирийских мореплавателей, но и моряков других народов.
«Громового сома очень легко испортить» – подумала Улианта и с опаской отрезала кусочек рыбы.
Повар на удивление тонко выдержал баланс между природной сухостью сома и сочностью добавленных к мясу ингредиентов. Пережёвывая кусочек, Улианта закрыла глаза от удовольствия и не сразу заметила, как Локтоиэль внимательно смотрит на неё.
– В юности я любила смотреть на море и ждать, когда в нашей бухте случится очередное кораблекрушение. – Вкрадчивым голосом заговорила илийдинги.
– Ты и сейчас юна, Локтоиэль.
– Дело не в этом. Так вот, вы не видели, но в районе бухты наш лес отвесным обрывом уходит в море. Стоя на краю, я хорошо слышала, как на узкой кромке пляжа говорят моряки, лишённые судна. Первое, что они всегда делали – шли искать воду. Неподалеку как раз заканчивает свой путь ручей по имени Л`Майни. Я любила сидеть, слившись с ним, и ворковать с его духом. Кхатазы дали ему странное имя, совсем-совсем неподходящее. Грубое кхатазское имя. Я даже не буду произносить его вслух. И они всё время повторяют его, постоянно оскорбляя духа Л`Майни. Так что когда-нибудь он может разгневаться и переродиться в злого духа.
Разволновавшись, Локтоиэль выпила почти половину кувшина сока, прежде чем продолжить:
– Я просила его усыпить пришедшего за водой одинокого моряка… такого, покрасивее, без прыщей и бороды. И знаешь для чего?
– Нет. – Сухо ответила эльтасмирийка, чувствуя, как после еды к ней подкрадывается сон. Раздражение от того, что илийдинги называет её на «ты» стало уступать место желанию поспать.
– О-о-о, – тихонько выдохнула Локтоиэль и украдкой осмотрелась по сторонам, чтобы прошептать Улианте прямо в ухо:
– Я училась на них целоваться.
Улианта тряхнула головой и сказала первое, что пришло на ум:
– И…и они даже не просыпались от этого?
– Это был сон, от которого нельзя просто так избавиться. – Заговорщицки произнесла Локтоиэль и подмигнула.
Улианта попыталась встать на ноги, опираясь на ставшие вдруг предательски слабыми руки:
– Завтра утром я покину этот остров и сила Минта`эдвен-Эарини вылечит меня. Ты же, как лесная жительница должна знать силу камелии, что не позволяет глазам смыкаться.
– Я узнала об этом, едва научившись слазить с деревьев. И как это всегда бывает в нашем народе, одновременно я узнала и о средстве, способном полностью подавить воздействие камелии. Именно оно сейчас и усыпляет тебя. Впрочем, как и меня. Ведь если я не могу разделить с архонтом любовь, я разделю страдания с тобой!
Последние слова илийдинги выкрикнула подозрительно громко, и Улианта поняла, что её сон уже начался. Проснуться она могла только вместе с Локтоиэль. Эльтасмирийка с мольбой во взгляде протянула к собеседнице руки. Та нежно взяла их, победно улыбнулась, поцеловала её в щеку и свернулась калачиком рядом.
Улианта провалилась в пропасть, где на самом дне затаился в бессловесной памяти первых мгновений жизни Первородный сон.
Глава 26
Вельсиолл оторопел, увидев состояние, в котором пребывала Улианта. Лунный блеск её лица померк, скрывшись за мертвенно-серыми пятнами, покрывшими
