Первородный сон - Владислав Селифанов

поэтому даже эльтасмирийское зрение не заметило их издалека. Их яд вызывает мощные галлюцинации, зачастую приводящие к многолетнему сну, подобному смерти или даже к самой смерти. Результат зависит от количества укусивших муравьёв. Лиана кишит ими. Это муравьиный тракт. В добавление к этому пришло осознание того, что саблезуб слишком близко, и он вцепится в свою жертву когтями и клыками просто потому, что цепляться больше не за что. Внизу смерть. Впереди смерть. Позади смерть. Остаётся лишь верх. Спасительный верх.

Время вернулось в обычное для себя русло. Следующее произошло почти мгновенно. Архонт, сгруппировавшись в воздухе, поджал под себя ноги и отстегнул крепление, которое держало на спине щит. В этот же миг он вцепился в лиану, а саблезуб вцепился в спину эльтасмирия… точнее в щит, и, сорвав его, рухнул вниз, при этом продолжая яростно его грызть. Раздался звук падения тяжёлого тела и то ли визг боли, то ли рык обиды. Зверь упал на спину. Колючки, которые бы неминуемо убили Вельсиолла, упади он в кустарник, смягчили падение саблезуба. Его толстая кожа вкупе с короткой, но густой и жёсткой шерстью, были непреодолимой защитой от подобных опасностей. Лишь глаза могли пострадать, но, судя по всему, они были защищены эльтасмирийским щитом, который зверь нещадно пытался разгрызть. Так это было или нет, Вельсиолл не видел.

Архонт со всей возможной скоростью полез по лиане наверх. Муравьи быстро заполонили все складки его одежды, залезли в волосы, в уши, в ноздри. Руками, хватавшимися за лиану, он давил их десятками, от чего ладони быстро стали скользкими. Первые укусы отозвались ужасной болью, и он чуть не сорвался, разжав пальцы. Пролетев вниз расстояние, равное двум своим ростам, он вновь схватился за спасительный путь наверх. Неимоверным усилием воли он не закричал, а лишь замычал, не разжимая губ. Иначе муравьи быстро проникнут в горло. На пределе возможностей, архонт полез наверх. Через дикую боль от укусов. Зажмурив глаза, из которых градом бежали слёзы. Мир вокруг перестал существовать. Было лишь движение вверх, боль, темнота… И отчётливая мысль, что через несколько мгновений он либо доползёт до цели, либо сорвётся вниз и умрёт, проткнутый диким кустарником и разорванный разъярённым саблезубом, но он этого не почувствует, потому что его сознание будет далеко отсюда, унесённое из тела галлюциногенным ядом маленьких муравьёв-ящеров.

Лорд Хироюки нашёл обоих коней. Они спокойно жевали траву в сотне шагов от поляны на той самой тропе, которой он с архонтом Вельсиоллом ехал сюда. Он спокойно оседлал одного, взял под уздцы второго и поехал в обратном направлении. Вскоре ему повстречались его Поющие мечи, и они вместе молча поехали в сторону приграничной деревни. К вечеру отряд как раз должен был прибыть туда. Возможно даже к ужину.

– Где следопыты? – Спустя некоторое время спросил лорд.

– Присоединятся к нам на полпути. – Ответил один из воинов.

– Сколько их сегодня было?

– Сегодня загонщиками было пятеро. Из них четыре новичка. За старшего – Амаци.

– Хорошо.

Некоторое время ехали молча. Через пару часов на дорогу вышли следопыты, чтобы присоединиться к отряду. Всадники остановились. Старший и опытный следопыт вышел из леса последним. Перед ним шли четверо молодых парней.

– Амаци, – обратился к старшему лорд Хироюки, – всё ли у тебя хорошо?

– Да, лорд. – Поклонился следопыт.

– Жена не ленится? Дети слушаются?

– У меня нет жены, господин. А детей воспитывает родня.

Лорд Хироюки лёгким движением спрыгнул с коня:

– Тогда расскажи мне, что тебя тревожит? Что отвлекает от работы?

– Н… ни… ничего, м-мой господин, – ещё ниже склонился Амаци, заикаясь от страха и непонимания. Подобные вопросы от лорда заставляли нервничать простых людей, а того к кому они были обращены вообще вгоняли в ступор.

– Тогда почему на охоте было три саблезуба, ведь охотников то всего два?

Глаза всех загонщиков округлились от ужаса.

– Так… Не может… Саблезубы же парами только… Или по одному… Три не бывает…

Лёгкий взмах руки. Мимолётный блеск стали. И голова Амаци покатилась в дорожную пыль. Сделав несколько оборотов, она остановилась подле ног молодых следопытов. Мёртвые глаза уставились на них, не понимая, что они уже мертвы. Мёртвые губы что-то беззвучно прошептали и замолкли навсегда.

– Амаци назвал своего лорда лжецом… или выдумщиком… что по сути одно и то же…

С этими словами Хироюки вскочил на коня и обратился к четверым молодым следопытам:

– Это была Охота Лордов. Вы опозорили мой Дом перед эльтасмирийским послом. Берите своего наставника и идите в замок. Вы не выполнили свою задачу. Как придёте, обратитесь к смотрителю с просьбой пороть вас до потери сознания солёными кнутами три дня. Если кто-то выживет, того пусть смотритель продаст в качестве раба куда и кому посчитает нужным. Я вас больше чтобы не видел. Все три дня ваш наставник должен смотреть на вас и напоминать о том, как важно быть человеком, хорошо выполняющим свою работу… тело сдадите родственникам… а голова должна смотреть и напоминать… По приезду я расспрошу смотрителя всё ли прошло так, как я приказал. Если вы не дойдёте до замка, если сбежите, если по пути погибнете или придёте без своего наставника, то ваши семьи и все ваши родственники примут наказание вместо вас. Убирайтесь!

Дальше отряд поехал, как и прежде, без следопытов. Вскоре день начал клониться к вечеру. Через два часа должна была показаться деревня. Однако спокойное путешествие внезапно закончилось. В лесу послышался какой-то шум. Поющие мечи среагировали мгновенно. Боевые луки оказались в руках почти одновременно, наконечники стрел взяли на прицел придорожный лес с той стороны, откуда раздавался шум. Шум приближался.

– Не стрелять, – приказал лорд Хироюки, – расступитесь.

Воины подчинились. Земля мелко задрожала. Послышался треск ломаемых деревьев и топот тяжёлых копыт. Из леса выскочило семейство огромных шерстистых быков – могучих животных, в страхе или в ярости способных разрушить даже целую деревню. Они пересекли дорогу и углубились в лес с другой её стороны, выламывая мелкие деревья и разрывая кустарники в клочья. За ними осталась приличная полоса едва ли не шире самой дороги. Однако джунгли быстро залечат этот след, не пройдёт и трёх недель. Поющие мечи молча вознесли хвалу своему молодому лорду. Ведь если бы не его приказ, они были бы сметены обезумевшим стадом.

– А теперь целься, – раздался голос Хироюки, – ведь от чего то же они бегут.

Ждать долго не пришлось. По просеке бежал саблезуб. Он был разъярён. Один из его глаз отсутствовал. Из пробитой глазницы текла кровь. Увидев людей, он зарычал и бросился на них. В другой ситуации это