Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX—XX столетий. Книга III - Алексей Ракитин

на это не согласилась. На следующий день доктор и миссис Хайд отправились в город и вернулись только в 21:30. Когда он встретил меня в холле, то поинтересовался, разговаривали ли я с Полковником? Я сказала ему, что не видела [возможности поговорить], и больше ничего на этот счёт сказано не было.»28

2 октября Томас Своуп-старший [Полковник] чувствовал себя не очень хорошо, что легко объяснимо стрессом, пережитым накануне. Он весь день оставался в своей постели и не выходил к столу. Возле него постоянно дежурили, сменяя друг друга, медсестры Перл Келлар, Энн Хулиган (Anne Houlihan) и Элизабет Гордон (Elizabeth Gordon). В течение дня к Своупу-старшему заходили все члены семьи, а также врач Твайман.

События следующего дня – 3 октября – особенно важны и дабы не пересказывать их своими словами, автор позволит себе ещё одну цитату из рассказа Перл Келлар, ставшей не только свидетелем всего произошедшего, но невольным соучастником: «Я сидела за столом для завтрака когда появился доктор Хайд. Он спросил меня, принимал ли пищу Полковник Своуп, и я ответила ему, что тот поел. «Тогда пойдём со мной», – сказал доктор Хайд, и я вышла из-за стола. Доктор сказал мне, что он принёс несколько пищеварительных таблеток и хочет, чтобы я поклялась, что Полковник получит их. «Я хочу, чтобы он принял это прямо сейчас», – сказал он мне и взял с собой наверх стакан воды. Когда я поднялась туда, доктор Хайд, стоявший у изножья кровати, вынул капсулу из маленькой розовой коробки, которую держал в руке. (…) Я считаю, что это была капсула на 3 грана [~0,2 гр.], и я не помню, была ли она серой или белой. Но я помню, что эта [капсула] не была коричневой.

«Теперь отдайте ему это», – сказал мне доктор Хайд и поэтому я попыталась убедить Полковник принять лекарство, но тот не стал этого делать. Я кивнула доктору Хайду, давая ему понять, что Полковник Своуп примет лекарство через некоторое время. Я положила капсулу на стол и поставила рядом стакан с водою, после чего мы спустились вниз. Когда я снова поднялась наверх, я поинтересовалась у Полковника Своупа, примет ли он лекарство, и он согласился. После этого [т.е. после того, как запил капсулу водой] он взял одну из газет и попросил меня прочесть остальные. Внезапно из кровати раздался странный звук дыхания, заставивший меня поднять глаза.»29

Полковнику Своупу стало неожиданно плохо. Медсестра бросилась к двери, распахнула её и… увидела подле миссис Хайд! Какое удивительное совпадения, правда, женщина как раз проходила мимо двери. Перл Келлар попросила её поскорее позвать доктора Хайда и та пообещала сейчас же прислать мужа. Правда, врач почему-то долго не шёл и Полковник Своуп успел потерять сознание.

Наконец, Беннет появился, посмотрел на бесчувственного Полковника, ровным счётом ничего не сделал, даже не прикоснулся к нему, а только сказал, что больному надо вводить внутримышечно стрихнин по 1/16 грана (~0,004 гр.) каждые четверть часа. Сразу уточним, что в этом назначении нет ничего криминального, оно полностью соответствует медицинской практике того времени. Стрихнин – это алкалоид, мощный яд растительного происхождения, который широко использовался для стимуляции нервной системы и сердечной деятельности. Условно смертельная доза стрихнина – 0,001 гр. на 1 кг. веса человека. Если считать, что Полковник Своуп весил 60 кг., то ни 1, ни 2, ни даже 10 назначенных Хайдом инъекций жизни больного не угрожали.

Перл Келлар была опытной медсестрой и всю эту арифметику прекрасно знала, поэтому рекомендация доктора не вызвала с её стороны ни малейших вопросов. Но едва Беннет Хайд вышел за дверь, Перл посмотрела на стол, где ранее была оставлена коробочка с капсулами и… поняла, что коробочка исчезла! Доктор унёс её с собою!

Впрочем, в ту минуту Перл было не до абстрактных размышлений о перемещениях таинственной красной коробочки. Она сделала назначенную доктором Хайдом инъекцию, возможно, две – впоследствии она не могла припомнить эту деталь в точности – и Полковник Своуп пришёл в сознание.

Ещё раз процитируем медсестру – это важная цитата: «В какой-то момент после конвульсий Полковник Своуп, казалось, ожил, и в этом полубессознательном состоянии закричал: «О, Боже мой, я ведь не хотел пить это лекарство; я бы хотел сейчас умереть [чтобы не страдать]!»30 Подтекст был понятен, он страдал так, что хотел бы умереть, лишь бы прервать терзавшую его боль. Тогда же медсестра отметила довольно любопытный симптом – ноги Полковника от колен до лодыжек стали багровыми от прилива крови, а во время судорог мышцы ног становились твёрдыми, словно кость.

Через несколько минут в комнату вошли Франсис и Беннет Хайд. Они отпустили медсестру пообедать. Когда Перл закончила приём пищи и поднялась обратно в спальню Полковника Своупа, супруги сообщили ей, что тот только что скончался. Беннет Хайд тут же сообщил диагноз: «апоплексический удар, обусловленный переживаниями, вызванными смертью Мосса Хантона».

Едва только весть о смерти Полковника разнеслась по дому, как на пороге комнаты появился упоминавшийся выше Джон Пакстон, душеприказчик Полковника, который деловито подошёл к бездыханному телу, отбросил плед и… вытащил из кармана пиджака конверт, в котором находилось завещание богатейшего человека штата Миссури. С этим конвертом Пакстон тихо удалился. Никто не произнёс ни слова, поскольку все знали, что Пакстон официально был назначен душеприказчиком Полковника Своупа и любая попытка остановить его в эту минуту могла быть истолкована как посягательство на исполнение им последней воли всеми любимого Завещателя.

В последующие дни тело умершего подверглось бальзамированию, после чего было оно было выставлено для прощания в здании городской библиотеки, щедрым жертвователем которой являлся Полковник. После этого гроб с телом Томаса Своупа-старшего был помещён в специальное хранилище, где ему предстояло находиться вплоть до того времени, когда в Парке Своупа будет закончено оборудование погребального комплекса. Работы над его проектом и строительством продолжались вплоть до весны 1918 г. В тот год 8 апреля Полковник был похоронен в склепе под колоннадой, украшенной двумя каменными львами – комплекс этот сохранён до сих пор и его изображения, как впрочем, и подробный рассказ о нём, можно без труда отыскать интернете.

Впрочем, эта история нас интересует мало, да и хронологически мы забежали очень далеко вперёд. До той поры должно было произойти множество иных, гораздо более волнующих, событий.

9 октября 1909 г. Джон Пакстон огласил завещание Полковника Своупа. Общее впечатление оказалось обескураживающим – из общего имущества, оцененного в 3,0-3,5 млн.$, Полковник передавал родственникам своего брата Логана Оливера [т.е. "Мэгги" и её детям] всего 1 млн.$. Остальные деньги из семьи уходили! Что-то получали дальние родственники, но основным выгодоприобретателем становился город Канзас-сити.

Мы в точности не знаем, как именно восприняли завещание члены семьи Логана Оливера Своупа – детали такого рода остались семейной тайной. Но мы вряд ли ошибёмся, если скажем, что они остались не удовлетворены, ведь на каждого пришлось менее 200 тыс.$! Сама по себе эта сумма была, конечно же, очень большой, но она оказалась много меньшей того, на что рассчитывали племянники, племянницы и сама «Мэгги»! Ради чего они годами ублажали Полковника, вели с ним по вечерам умные разговоры, играли на фортепиано и пели церковные гимны?!

Правда, в этом месте можно отметить, что Франсис Хайд, жена доктора Хайда, получила больше остальных – 300 тыс.$. Эта любопытная деталь известна нам из её собственного признания. Таким образом Полковник показал, что выделял Франсис из числа прочих наследников. Чем объяснялось такое расположение – непонятно, нельзя исключать того, что подобным образом Полковник продемонстрировал поддержку племяннице в её негласном противостоянии материи,